История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
Виктор Астафьев внимательно исследует возникновение тех или иных чувств, тех или иных мыслей, в результате которых совершаются те или иные действия или поступки. И благодаря этому вниманию к внутренней стороне человеческой жизни Виктору Астафьеву удаётся вскрыть истинную сущность побуждений человеческих, подлинные мотивы поведения. Разумеется, это не новость в литературе. Вся подлинно русская литература, верная реалистическим заветам Толстого и Достоевского, верна этим принципам психологизма. Сейчас это особенно дорого и ценно в связи с опасностью тех натуралистических и формалистических тенденций, о которых упоминалось выше. Человек Виктора Астафьева несёт в себе и черты временные, настолько точно дана ему социальная и историческая характеристика, и черты общечеловеческие, настолько жизнь его многогранна, столько приходится ему испытать.
Герои В. Астафьева отличаются резко очерченным индивидуальным характером. Бесшабашный, словно заводной, Генка («Дикий лук») совсем не похож на скромного, милого тихоню Митяя («Митяй с землечерпалки»), а Егор Романович Стрельцов («Восьмой побег») резко отличается от Григория Ефимовича из «Синих сумерек». Сколько персонажей, столько и характеров. И вместе с тем при всём резком различии индивидуальных характеров у героев Виктора Астафьева много общего – того, что обычно называют русским национальным характером.
Чаще всего герои Астафьева внешне неказисты, а то и просто с физическими недостатками – такими их обычно и знают окружающие. В этом узнаётся давний литературный приём. Вспомним «Река играет» Короленко. Таким был и Тюлин в представлении тех, кто его знал внешне. Действительно, ведь бывают такие мгновения в жизни человека, когда он раскрывается целиком, полностью и предстаёт с самой лучшей своей стороны. Когда человек совершает подвиг, разве обращают внимание на его внешность? Во всяком случае, все видят, что не во внешности дело. Такой момент у героев Астафьева чаще всего наступает тогда, когда нужно выявить своё отношение к несправедливости, к житейскому злу, обману, к нравственной нечистоплотности. Здесь не нужно выказывать своё физическое превосходство, игру мускулов, нужно просто вступить в борьбу с этой несправедливостью, отстоять правду и моральную чистоту. Главное – одержать моральную победу, показать окружающим, что нельзя трусливо сносить безнравственные поступки пусть маленького начальства («Синие сумерки»). Не уронить своего человеческого достоинства, быть предельно честным перед самим собой, правдивым и не лукавить ради корысти и служебного преуспеяния, мужественно встречать все удары судьбы, побеждать в себе уныние, страх перед неизвестностью. Доброта, бескорыстие, простота – таковы черты положительных героев Виктора Астафьева. Его герои – не громких биографий, их дела сливаются с делами всего народа. Но и при всей «незаметности» их вклада в дело всего нашего народа герои Астафьева служат примером человеческой порядочности, стойкости, высокой нравственности.
Да, трудно говорить об Астафьеве – таком сложном, глубоком, серьёзном художнике. Не сразу пришла к нему известность. Много лет прозябал на литературной периферии. А потом многие с нетерпением ждали его новые произведения. Знали: обязательно доведётся испытать радость узнавания чего-то нового, неожиданного, то ли новый характер героя, то ли новые, неизвестные грани действительности откроются.
Виктор Астафьев много написал. Разнообразны темы его произведений. Но пожалуй, наиболее чётко оформились три темы: дореволюционное прошлое нашего народа, человек на войне, человек и современный мир в различных его аспектах. А одна из самых главных проблем его творчества – человек и природа.
Его герой – «в муках рождённый» (так называлась его статья). В. Астафьев как корреспондент встречался со многими людьми, писал о них очерки, но каждый раз его охватывало чувство неудовлетворения: «Мне казалось, что бледней, худосочней получались эти герои на бумаге. В жизни они ярче, красочнее, богаче». И это чувство неудовлетворённости привело его к единственно правильному решению: факт, человеческая биография, случай на дорогах – это только строительный материал для лепки художественного образа современника, соединяющего в себе всё духовное богатство и многогранность человеческих черт. Только взяв от каждого главное, можно слепить образ современника – к такому выводу приходит Виктор Астафьев.
Каков же герой Виктора Астафьева?
«Я уже подружился с ним, моим героем, уже могу с ним поговорить откровенно, и он порой открывается мне и доверяет кое-что своё, сокровенное. Мой герой – человек бывалый, с хитрецой и усталостью, проживший нелёгкую жизнь, устоявший перед трудностями и несправедливостями. Он так, запросто, не открывается. К нему ещё ключик надо подбирать».
«Я порой ясно вижу его, а порой он расплывается, бледнеет. А хочется, чтобы он получился живым, настоящим. Не могу я обобрать человека, который с детства начал зарабатывать свой хлеб, который прошёл войну, и не просто прошёл, увидел, победил, а натерпелся и настрадался вдосталь. После войны тоже хватил лиха, ибо уходил на войну здоровым, молодым, а вернулся инвалидом, и всё ему пришлось начинать сызнова: обзаводиться профессией, семьёй, и каждая мелочь, каждый шаг, начиная с чайной ложки и кончая образованием, давались ему с великим трудом. А он от природы человек весёлый, гордый, умеет посмеяться, пошутить, товарищей взбодрить и дрянь за горло схватить…
Словом, мой герой – это тот парень, который не особенно в глаза бросается, который без шума и гама творит новую жизнь…
А таких парней, таких девушек у нас много. Это благодаря их труду, их великому терпению, их выносливости и крепкожилью возмужала и расцвела наша страна».
Любовь, жизнь, красота – неизменные «герои» его произведений. Яростно художник выступает против тех, кто старается «заменить чувства арифметическими формулами или цитатами из нравоучительных плакатов и лозунгов», кто стремится «убить в человеке человеческое». И наоборот, он восторженно говорит о тех произведениях, которые «наполнены глубоким, как правило, поэтическим раздумьем о жизни: добротой к человеку, к красоте его, образным языком, высоким нервущимся «звуком» сыновним, трепетным отношением к родной природе».
«Я часто думаю над тем, – писал В. Астафьев, – как, где найти такие краски и слова, чтобы в полный рост изобразить в муках родившегося нового человека, борца и созидателя. А хочется только в полный рост. И, наверное, есть такие краски и слова. Надо искать».
Повесть «Последний поклон» Виктор Астафьев называет своей лучшей книгой: «самой дорогой книгой о самом дорогом и вечном», «книгой о бабушке и дедушке», а в общем-то о моей единственной и прекрасной Родине, которая исцеляет меня в дни горестей и тревог, а свидание с нею очищает от житейской скверны и окололитературной болтовни». В этих словах – творческий замысел художника.
Кое-что из того, что есть в этой повести, читатель уже знал как отдельные произведения: маленькие повести «Далёкая и близкая сказка», «Монах в новых штанах», «Ангел-хранитель», «Бабушкин праздник», «Где-то гремит война» и др. Но собранное всё вместе действительно составляет единую в своём замысле повесть как «последний поклон» бабушке и всем тем, кто помог ему вырасти и сформироваться настоящим человеком.
Тема родины проходит через всю повесть, скрепляя единым идейным стержнем все эти, казалось бы, отдельно существовавшие произведения.
«Если у человека нет матери, нет отца, но есть родина, – он ещё не сирота. Всё проходит: любовь, сожаление о ней, горечь утрат, даже боль от ран проходит, но никогда-никогда! – не проходит и не гаснет тоска по родине». Так и умер в Чёрном краю Вася-поляк. Навсегда остался он в памяти своей тоскующей музыкой, пробудившей в рассказчике самые горькие и самые тревожные чувства.
Когда он слушал музыку, ему казалось, что в мире нет никакого зла, в мире торжествует добро и ничего дурного не может в нём уместиться. В эти минуты он не боялся кладбища, не боялся одиночества, ночного мира, в обычные дни полного всяческих неожиданностей и странностей. В эту удивительную ночь он не побоялся зайти на кладбище поклониться дорогим могилкам, посидеть на берегу Енисея. И может быть, впервые задуматься над тем, почему «неспокойность» древнее буйство реки не возбуждает, а, наоборот, успокаивает: «Наверное, потому, что была осень, была луна над рекой… И ещё, наверное, потому, что во мне звучала Васина музыка о неистребимой любви к родине. А Енисей, не спящий даже ночью, крутолобый бык на той стороне, пилка еловых вершин над дальним перевалом, молчаливое село за моей спиной, кузнечик, из последних сил работающей наперекор осени в крапиве, вроде бы один он во всём мире, трава, как бы отлитая из металла, – это и была моя родина, близкая и тревожная». Так пробуждается в сознании мальчишки своё понимание родины, чувство сопричастности всему, что делается и творится на его родной земле. И с каждым новым шагом по земле понятие родины будет расширяться, углубляться, но любовь к родному селу, память о родных могилках, о Васе-поляке, пробудившем в нём неизведанные чувства и страсти, останется в его сердце на всю жизнь.