История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953-1993. В авторской редакции
Шрифт:
В романе «Техника безопасности» возросла художественная зрелость Юрия Скопа, он стал больше внимания уделять внутреннему миру своих персонажей, чётче и глубже мотивировать перемены в их внутреннем состоянии и поведении, в их поступках и действиях. Да и вопросы, которые автор ставит в романе, стали неизмеримо более объёмными и широкими. Во всех отношениях Юрий Скоп сделал большой шаг в собственном художественном развитии. Словно объединились его художественные и публицистические поиски и дали совершенно неповторимый сплав, где есть глубокие новаторские мысли, индивидуализированные характеры действующих лиц. Герои романа говорят о совести, о любви, о мужестве, о долге, о работе, о плане, о чести и честности, о героях и героичности. Высказывается директор комбината Михеев, главный инженер того же комбината Кряквин, начальник рудников Беспятый и Тучин, главный инженер рудника Гаврилов, его сын Григорий, секретарь парткома Скороходов, секретарь райкома партии Верещагин, литературный редактор Гринина, её муж, правда бывший, артист кино Николай Гринин, брат Кряквина, их мать – скульптор…
На совещании у министра директор комбината не выступил, хотя проблем было очень много. Министр не подтолкнул его, хотя совещание во многом было посвящено обсуждению проблем комбината в Полярске. И вот, оставшись наедине с министром, давним товарищем своим, Михеев дружески признаётся, что надо было бы ему выступить, но он надеялся на министра, что тот подтолкнёт его, а министр не подтолкнул. И оба думают, и оба упрекают друг друга в трусости:
«– А хотите, скажу вам, как это называется?..
– Техника безопасности, да? – прищурился Михеев.
– Именно – техника безопасности, Иван Андреевич… Владеешь оной в совершенстве.
– А ты?»
Техника безопасности – это трусливость, боязнь вмешиваться в решение тревожных проблем, за неправильное решение могут и голову снести, это не производственный термин, а нравственная проблема, стоявшая в то время перед обществом. Автор проведёт нас по многим этажам жизни и раскроет такие сложные и противоречивые жизненные ситуации, что мы с удивлением будем вспоминать свои скоропалительные выводы относительно сущности некоторых только что встреченных персонажей.
То, что Михеев должен был сказать на совещании у министра, он высказывает своей любовнице Вере Грининой. Оба они, уже пожившие, опытные люди, умные и толковые, а не сразу могут ответить на жгучий, злободневный вопрос: страх человека за себя, за свою безопасность заставил Михеева выработать целую систему самозащиты – технику безопасности; нравственно это или, наоборот, безнравственно, допустимо ли поступать так, чтобы жить и творить… Не сразу могут они ответить на эти вопросы. В кризисные минуты, когда человек испытывает страх за свою безопасность, выявляется его подлинная натура. Михеев не согласен с этим. Он объясняет свою осторожность неуверенностью, так ли поймут его другие, которые высотным зданием возвышаются над ним и ему подобными. Михеев страется объяснить, почему это произошло с ним. Пятнадцать лет руководил он комбинатом, который, когда он пришёл, «гремел, как разбитое корыто», ведь ему «все от ноля пришлось начинать». Каких только комиссий не присылали. Пришлось идти на компромиссы. Вырабатывали концентраты, а вагонов не было, чтобы доставить их потребителю.
«– Виновато во всех этих неурядицах наше несовершенное хозяйственное законодательство, – говорил Михеев. – Неувязки и противоречия в нём. Отсюда и возникает правовой нигилизм. То есть пренебрежительное отношение к праву… Вот и получается ерунда какая-то: внизу ждут инициативы сверху, а в министерстве ждут инициативы снизу… И в результате даже виноватых не сыщешь… Все виноваты…
Гринина внимательно слушала Михеева, наконец не выдержала и сказала:
– Я смотрела на вас и думала: господи, сколько же таких, как вы, в эту ночь по Руси объяснялось, изливало душу вот так же страстно и откровенно, как вы, перед жёнами, перед женщинами вроде меня… на кухнях, в постелях, за столом с вином и кефиром… Сколько?»
Нужно выступать не здесь, а с трибуны, говорить там, где решаются такие вопросы в государственном масштабе, говорит Гринина, «комиссарами собственной безопасности» называет она вот таких умных и осторожных деловых людей.
Гринина абсолютно права, а Михеев после этого разговора страдает и обвиняет себя в слабости.
Тема нереализованных человеческих возможностей проходит через весь роман, цементируя все его события, связывая всех его действующих лиц в единое и нерасторжимое общество. Пророческий роман написал Юрий Скоп о технике безопасности, о трусости влиятельного лица, которой были все или почти все заражены в обществе деловых людей. Слова Бунина о свободе мысли и совести хранились в сердце и памяти только у действительно выдающихся людей.
Александр Арцыбашев родился на Северном Урале, закончил факультет журналистики МГУ имени М.В. Ломоносова, много лет писал о деревне, появлялись очерки в журналах «Москва», «Наш современник», в еженедельниках «Литературная газета», «Литературная Россия», в газетах «Сельская жизнь», «Советская Россия», одновременно стали выходить сборники рассказов и повестей, романы: «Крестьянский корень» (М., 1988), «Прости, отец», «Стаканчики гранёные», «Дождаться яблоневого цвета», «Посвяти земле жизнь», двухтомник «Избранное» – и всюду пишет он о русской деревне, о крестьянской душе и её волнениях, о тяготах крестьянского труда и о счастье крестьянских тружеников, добившихся успехов в труде и любви.
Привлекла внимание читателей книга «Крестьянский корень», в которой автор чуть-чуть приоткрыл свою крестьянскую судьбу. А сегодня Александр Арцыбашев говорит о полном развале сельского хозяйства:
«Земля, деревня, крестьянство – категории вселенского масштаба. Каждый человек утром садится за стол. Надо что-то поесть. Откуда берутся продукты – мало кто задумывается. А зря. Плюнув на русскую деревню, предав крестьян, мы, по сути, обрекли себя на вымирание. За последние 20 лет население в России уменьшилось на 15 миллионов человек. Точную цифру потерь не афишируют. Ведь въехало много мигрантов. Считаю, что основная причина убыли населения – это потребление некачественных продуктов питания. Две трети продовольствия поставляется из-за рубежа. Кое-кто сколотил себе на этом состояния. Сбросили в Россию всё, что негоже: заражённое зерно, залежалые мясо, молокопродукты, колбасы и т. д. По сути – отравили народ. Есть всё это, по большому счёту, нельзя, но едим… Проверяющие органы ежедневно отправляют на свалки многие тонны недоброкачественного продовольствия. Вспомните отравления детей в Ставрополе, Екатеринбурге, Подмосковье, ряде других регионов. Что ели? Йогурты, запеканки, пирожные, творожные сырки, в которых натурального-то молока – кот наплакал. В основном молочные продукты – из порошка. Это мёртвая водица. А нас, шестерых детей, мать поила парным молоком – только-только из вымени – от своей коровы. Потому и росли крепкими, здоровыми, выносливыми. Брат Владимир – мастер спорта СССР по борьбе самбо, экс-чемпион России. Сергей – народный артист России, художественный руководитель Московского академического театра имени В. Маяковского. Выбились в люди и сёстры. Отец, Николай Васильевич, работал лесником, а мама, Клавдия Герасимовна, – учительницей начальных классов. С малых лет нас приучали к труду. Корову Милку я каждый раз вспоминаю, когда прихожу в магазин и хочу что-то купить из молочного. Красивые яркие упаковки… А что в них? Никто не знает. В России в 1990 году в бывших колхозах и совхозах насчитывалось 17 миллионов коров. Ныне осталось всего 4 миллиона! Вопрос: из чего же делают кефиры, йогурты, простоквашу? Импорт сухого молока превышает 6 миллионов тонн в год. Субсидируем заокеанских фермеров, а свои крестьяне – без работы. Обанкрочены тысячи хозяйств. 40 миллионов гектаров пашни «гуляет». Это национальная трагедия. Крестьяне отвернулись от земли. В Ульяновской, Тульской, некоторых других областях продают сотку за буханку хлеба – люди не видят «живых» денег. Этим пользуются скупщики земель, в том числе и иностранцы (через подставных лиц).
Но это мало кого удручает… Иллюзия, что в магазинах полно продовольствия, может очень быстро рассеяться. Если Запад прекратит поставки продуктов, в стране будет голод. В мире уже ощущается дефицит зерна, мяса, молока. За прошлый год цены на сельхозпродукцию подскочили вдвое. В том числе и в России. Эта тенденция будет нарастать. Никаких зарплат и пенсий не хватит на пропитание. Говорю об этом с горечью, поскольку многие дачники давно прекратили выращивать на своих участках картофель, овощи, ягоды – мол, купим всё в магазине. А вот прошедшая осень показала: не больно-то и купишь качественное. Наконец появился нацпроект «Развитие сельского хозяйства». Слава богу, вспомнили о деревне. За два года вложили в хозяйство десятки миллиардов рублей. Что-то построили. Министр сельского хозяйства Алексей Гордеев докладывает об успехах. Но любой крестьянин знает: чтобы вырастить корову, надо пять лет. Как вышли из положения? Закупили за границей 100 тысяч племенных бурёнок. Вот мясо, вот молоко… А я посмотрел в статистический справочник: коров в деревнях как резали, так и продолжают резать. Разобраться бы – в чём же дело? Крестьянину невыгодно производить ни зерно, ни мясо, ни молоко. Мужик по-прежнему один на один со своими проблемами. Сеять хлеб – это не мода, а жизненная необходимость. Хотим жить – значит, надо помогать деревне. Россию разъедают ложь и лицемерие, как будто все разом потеряли совесть…
Несколько лет тому назад я опубликовал очерк «Удержит ли Россия Сибирь?». На мой очерк было много откликов… Я тогда проехал на поезде «100 лет Транссибу» от Москвы до Владивостока и ужаснулся увиденному. За Иркутском много пустующих земель. Местные жители рассказывали, что большинство заводов и фабрик обанкрочены. Оборудование распилено на металлолом и отправлено в Китай на переплавку. Сельское хозяйство тоже в упадке. Кормятся от железной дороги – кто машинист, кто сцепщик вагонов, кто обходчик… Толпы торгующих на перронах домашней снедью. Стоял даже вопрос о закрытии одной ветки Транссиба, но после дефолта 98-го года, когда погнали на восток эшелоны с удобрениями, металлом, древесиной, экономика чуть оживилась. С кем ни говорил (по программе поездки посещали ряд предприятий в различных городах), люди сетовали: мы брошенный народ! Особенно удручало отсутствие всякой перспективы у молодёжи. Пьянство, наркомания, бомжи… Действуют лишь крупные металлургические заводы и предприятия топливно-энергетического комплекса. Да ещё хищнически вырубаются леса. Устроиться на работу сложно. За последние годы выехали в серединную Россию миллионы коренных сибиряков. Если бы билеты были подешевле, край бы вообще опустел! Наша экономика разорительна. Так продолжаться долго не может. Американцы жадно поглядывают на Восточную Сибирь, где огромные неразведанные запасы природных ресурсов. Китайцы заполонили Владивосток, Хабаровск, Уссурийск… Японцы настаивают на возвращении так называемых северных территорий. Военные бюджеты этих стран в десятки раз превышают наш. К чему они готовятся? Много вопросов… Хорошо, что в правительстве последнее время заговорили о проблемах Сибири.