История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя, Трубачев Олег Николаевич

История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя

на обложку

Трубачев Олег Николаевич

Шрифт:

Со стороны значения и.-е. *nepot- представляет, пожалуй, не меньший интерес, чем со стороны формы. Действительно, анализ целого ряда родственных индоевропейских форм показывает, что оба значения внук’ и ‘племянник’ весьма древни. А. Исаченко [510] , интересуясь в первую очередь принципиальной стороной вопроса, полагает, что первоначально и.-е. *nepot- обозначало внучатного племянника, т. е. внука (внучку) сестры мужчины или брата женщины. Этим объясняется потенциальная возможность древнего *nepot- стать в будущем в одних случаях ‘внуком’, в других — ‘племянником’. Отсутствие общеиндоевропейских названий ‘племянник, -ца’ Исаченко объясняет последовавшими семантическими сдвигами. Эти названия существовали, когда племянники, племянницы одновременно были кросскузенами [511] — и мужьями и женами моих «детей».

510

А. Исаченко. Указ. соч., стр. 68, 71.

511

Кросскузены — букв.: ‘перекрестные кузены’ (этногр. термин), между которыми в древнем родовом обществе были возможны брачные отношения.

В морфологическом отношении и.-е. *nepot- образовано из отрицания пе- ‘не’ и и.-е. *pot-, которое нам известно во втором компоненте слав. gos-podb, литовск. pats ‘сам’ и которое обозначало, вероятно, старшего в роде, на стадии патриархата — старшего мужчину, отца. Соответственно этому форма с отрицанием *ne-pot- должна была при известных условиях обозначать не-старейшину, не-отца. Строго говоря, такое значение может иметь только и.-е. *ne-pot-, полностью сохраняющее корневой вокализм и.-е. *pot- (о краткое). Тогда формы *nepot-, последовательно повторяющиеся во многих индоевропейских языках со значением ‘внук, племянник’: санскр. napat-, лат. nepos, литовск. nepuotis [512] — будут производными типа vrddhi (т. е. образованными путем удлинения корневого гласного, ср. у Дельбрюка объяснение санскр. tata, обозначение сына, собственно, производное: ‘отцов’). Форма и.-е. *nepot- ясно свидетельствует, что оно могло значить ‘принадлежащий не-отцу, не-старейшине’. Такое толкование вполне соответствует термину побочного родства ‘внучатный племянник’, т. е. ‘неродной внук’. Ю. Курилович [513] говорит о долгой ступени корневого гласного в балто-славянском как морфологическом средстве выражения производного характера слова, сопровождающем известную суффиксацию или имеющем тенденцию вытеснить ее [514] . Описанный способ словопроизводства не был единственным, ср. восходящие к и.-е. *neptio-, *neptiio, греч. , готск. nipjis, слав. netijь [515] . He случайно в этих производных, образованных с суффиксом принадлежности – io/-iio, нет никаких признаков o долгого в корне, напротив — нулевая ступень *nept-, полученная из *nepot- [516] . Это показывает, что o долгое характеризовало производное, функционально равноценное производному с суффиксом. Поэтому этимология, исходившая из *ne-pot- ‘несовершеннолетний, несамостоятельный’, принятая рядом авторов, не может быть признана достаточно точной ни в фонетическом, ни в смысловом отношении. Попытка В. Махека [517] объяснить *nepot- из *nevo-pot- ‘новый, или молодой господин’ через гаплологию ne(vo)pot- с заменительным растяжением о (nepot-) неубедительна, поскольку, в отличие от изложенного объяснения, опирается на незасвидетельствованные и маловероятные формы.

512

Литовск. uo < и.-е. *o.

513

J. Kurytowicz. Le degr'e long en balto-slave. — RS, t. XVI, 1948, стр. 1 и след.

514

Ср. также важное указание Э. Френкеля на то, что литовск. nepuotis было согласной основой, выравненной по вин. п. ед. ч. на – i (Slav. gospodь, lit. viespats, pr. waispattin und Zubeh"or. — ZfslPh, Bd. 20, 1948, стр. 61 и след., где подробно об той форме и родственных).

515

Сюда же литовск. nepte < балто-слав. *neptja, аналогичного греч. .

516

Видимо, в результате акцентологических изменений, ср. место ударения греч.

517

V. Machek. 'Etymologies slaves. — «R`ecueil linguistique de Bratislava», I, 1948, стр. 98, примеч. 1.

Что касается слав. nestera ж. р. [518] , следует вместе с Брюкнером [519] видеть в нем результат аналогического выравнивания по слав. sestra. Слав. nestera < *neterа, которое продолжает r-основу *neter-, сохранившуюся еще в чешск. neti, netere ж. р. и образованную по аналогии *mati, -ere, *dъkti, -ere. Группа pt всюду упростилась в славянском, дав t: netijь, neti, в то время как в литовском она сохранилась, ср. nepte = слав. neti. А. Вайан [520] объясняет в слав, nestera st<pt при более новом упрощении t < pt в netijь, в чем он видит следы количественного чередования *nepot: *nept — в склонении в балто-славянском. Видеть в nestera компаративное *nept-tera, (ср. лат. mater’ tera ‘тетка’, с суффиксом – ter- [521] ) нет надобности, если учесть местное аналогическое происхождение как слав. nestera, так, например, и санскр. ndptar [522] . А. Мейе [523] точно так же из компаративного образования объяснял слав. netijь с суффиксом – jo-.

518

Ср. следы в русск. Нестеров (имя собств.) и под.

519

См. его рецензию в AfslPh, Bd. 11, стр. 137. Ср., впрочем, выше другое его высказывание.

520

А. Vaillant. Grammaire compar'ee des langues slaves, t. 1, стр. 82.

521

Ср. R. Trautmann, BSW, стр. 16; J. Pоkorny, стр. 36–37.

522

Так объясняют последнее слово Вальде и Покорный (Bd. I, стр. 55).

523

А. Меillet. 'Etudes, стр. 393.

Что касается современных названий племянника, племянницы в славянских языках, очень большое число их произведено от названий сестры, брата, и они были нами рассмотрены в соответствующих разделах. Это очень употребительные формы сравнительно с более редкими слав. *netijь, *neti. Поздние образования представлены в русском языке: племянник (первоначально — ‘родич, соплеменник вообще’), диал. племянка ‘племянница [524] , племяненка ‘племянница’ [525] , племник, плёмница ‘племянник, племянница’ [526] . Поздний, местный характер носят укр. небога ‘племянница’, небожа, -ати ‘племянник, племянница’, белор. небога, небож то же [527] , собств. ‘бедняжка’.

524

В. Водарский. Областные слова Рыбинского у. Ярославской губ. — Ж. Ст., 1902, вып. III–IV, стр. 404.

525

А. Подвысоцкий. Словарь архангельского наречия, стр. 123.

526

Г. Куликовский. Словарь областного олонецкого наречия, стр. 83.

527

Н. Чудовский. Материалы для изучения белорусских говоров. Слуцкий говор. — РФВ, 1898, № 3–4, стр. 68.

Прибалт.-словинск. bela, belk ‘Vetter, Brudersohn’ происходит, возможно, из нем. Buhle ‘любовник; соперник’.

Дядя, тетка по отцу, по матери

Слав. *stryjь

Славянская родственная терминология знает специальные названия для дяди по отцу — *stryjь и по матери — *ujь, в то время как тетки по отцу и по матери не имеют особых терминов в славянском, а обозначаются производными от названий дядьев. Таким образом, славянский не отражает того, видимо, древнего состояния, которое сохраняется в латинском, где, кроме patruus ‘дядя по отцу’, avunculus ‘дядя по матери’, есть еще особые amita ‘тетка по отцу’, matertera ‘тетка по матери’ [528] .

528

В. Delbr"uck, стр. 488.

Дядя по отцу имеет в индоевропейском название близкое, почти тождественное названию отца — *ptruo-/*ptruio-. Это производное от *рtеr- с суффиксом, который Дельбрюк считает не указывающим на происхождение, а детерминирующим (-uo-, -uio-), т. е. *ptruo- представляется своего рода отцом, вторым отцом, ср. *mutruia вторая мать, мачеха, тетка’ [529] , лат. matertera (см. выше). Сюда, кроме лат. patruus, относятся санскр. pitrvya, грсч. [530] .

529

Там же, стр. 500–501. Выше мы уже неоднократно встречались в индоевропейской и славянской терминологии родства с такими детерминирующими суффиксальными производными от ряда основных терминов родства и указывали, в согласии с некоторыми исследователями, что эти производные в сущности сохраняют значение основного имени. Но древность отдельных словообразовательных типов (и.-е. *ptruio: *pter), как и самого принципа образования, позволяет, основываясь на некоторых аналогиях, сделать также и другой вывод: по тому, как модифицирующее словообразование затрагивает главным образом основные термины, как бы формируя соответствующую систему производных терминов, можно заключить, что таким путем внутри совокупной системы родства складывалась упрощенная система родства. Существование упрощенной системы наряду со сложной системой родства отмечает у племени аранта А. Соммерфельт. Его примеры очень близки отдельным индоевропейским случаям. Так, когда речь идет о родственниках одного ранга, например, обо всех, кого я могу назвать ‘женами’, существует термин noa-tja ‘моя жена’ в отличие от других noa, kata-tja ‘мой отец’ в отличие от других kata, например, его братьев (см. A. Sommerfelt. La langue et la soci'et'e, стр. 155).

530

B. Delbr"uck, стр. 488.

Перейдем к рассмотрению слав. *stryjь ‘дядя по отцу’. Оно сохранилось в славянских языках почти повсеместно. Исключение представляет современная восточнославянская ветвь, где *stryjь забыто и уступило место новому обобщающему названию. Но вплоть до XIV в. стрыи весьма употребительно в древнерусском и лишь после этого времени становится архаизмом, вытесняется [531] . Для украинского языка отмечается частичное сохранение старых названий стрий, стрик, стрийко, стрико и соответствующего ему вуйко в юго-западных говорах [532] . По отдельным языкам:

531

Ф. П. Филин. Лексика русского литературного языка древнекиевской эпохи. — «Ученые зап. Ленингр. гос. пед. ин-та им. А. И. Герцена», т. 80, 1949, стр. 21.

532

А. А. Бурячо к. Названия родства и свойства в украинском языке, стр. 10.

ст. — слав, стрынка, стрыка, стрыи, стрика ‘, patruus’, стрыица ‘, patruus’, стрыичишть ‘filius patrui’, стрын ‘amita’, стры ‘ patruus’; др.-русск. стрыи, стръи, строи ‘дядя по отцу, брат отца’, брат деда и прадеда’, стрыиня ‘жена дяди’, стрыичичь, стръичичь, строичичь ‘сын дяди’, стрыка ‘дядя’; укр. стрий ‘дядя’, стрийна ‘тетка, сестра отца’, ‘жена дяди’; др. — польск. strycz, stryczek дядя по отцу’, stryj, stryk то же, stary stryj ‘брат деда’, starszy stryj ‘брат прадеда’, strykowina ‘наследство после дяди’; польск. stryj ‘дядя по отцу’, кашуб. strij, -eja ‘stryj’, strijna ‘stryjenka’; прибалт.-словинск. strik ‘дядя по отцу’, strina ‘тетка по отцу’, strinka то же, полабск. stroij, stroija ‘дядя по отцу’, stroijuovka ‘тетка по отцу’, чешcк. stryc ‘дядя по отцу’, диал. strycek то же, stryna ‘сестра отца’ (валашск.), stryk (ляшск.) ‘дядя по отцу’, strynka ‘прабабка’, strejc, strejdek ‘дядя по отцу’ [533] , словацк. stryko, strico, strik, strina [534] , словенск. stric, stricej ‘дядя по отцу’, mrzli stric ‘двоюродный брат отца’, stari stric ‘брат дяди’, stricicna ‘дочь дяди’, stricic ‘сын дяди’, stricnica ‘племянница’, stricnik ‘племянник’, strijec=stric, strina ‘жена дяди по отцу’, strinec, strinic ‘двоюродный брат’, др.-сербск. стрыи, стрыць, стры, сербск. стрика, стрина ‘жена дяди по отцу’, стрико, стрйц дядя по отцу’, болг. стрико ‘дядя по отцу’, стрина ‘жена дяди по отцу’, диал. стрици девери’ [535] .

533

F. Bartos. Dialekticky slovnik moravsky, стр. 408; Q. Hodurа. Указ. соч., стр. 69.

534

Ср. F. Buffa. Narecie Dlhej Luky v Bardejovskom okrese. Bratislava, 1953, стр. 216.

535

СбНУ, кн. VI, 1891, стр. 26 («Песни из личния живот. От Малко — Търново»).

С иным значением сюда же польск. strych ‘нищий’, уничижительная форма с ch от stryj [536] .

И. Миккола выдвинул правдоподобную этимологию слав. *stryjь. Он сближает его с лат. patruus, особенно с др. — иранск. tuirya- в том же значении, которое содержит нулевую степень от *pter, т. е. ptr-. Следовательно, слав. stryjь < *ptruuio-. Миккола предполагает здесь ptr-, > ttr-, где двойное tt- переживает особую судьбу в начале слова перед r-. Особенно интересно в этой связи в.-луж. tryk ‘дядя по отцу’ [537] . Это толкование нашло позднее поддержку у других исследователей — М. Be [538] , А. Вайана [539] . Авторы отмечают наличие напряженного ъ перед i, нашедшее специальное выражение в др.-русск. стръи, строи [540] , при сохранении форм stryj в остальных славянских [541] .

536

A. Br"uckner. Etymologische Glossen. — KZ, Bd. 43, 1909–1910, стр. 304.

537

J. J. Mikkola. Zur slavischen Etymologie. — IF, Bd. 23, 1908–1909, стр. 124–125; его же. Urslavischc Grammatik, I. Teil, 1913, стр. 65.

538

M. Vey. Slave st-provenant d’i.-e. pt-, стр. 65 и след.

539

A. Vaillant. Grammaire compar'ee des langues slaves, t. I. Paris, Lyon, 1950, стр. 82.

540

Ср. подробнейший анализ вопроса о напряженном ъ в др.-русск. стръи в книге Б. М. Ляпунова «Исследовяние о языке Синодального списка 1-й Новгородской летописи» (ч. 1, СПб., 1899, стр. 119 и след.).

541

J. J. Mikkola. Urslavische Grammatik, I. Teil. стр. 65; A. Vaillant. Grammaire comper'ee des langues slaves, стр. 137–140. Более старая этимология — см. J. Zubatу. Zu den slavischen Femininbildungen auf – yni-. —AfslPb, Bd. 25, 1903, стр. 355–365: из женского образования *stry < *srus, ‘сестра отца’ к *seser — ‘сестра’.

Эта этимология является весьма важным достижением, особенно, если вспомнить, что еще Дельбрюк не мог объяснить славянского слова [542] , в связи с чем от него ускользала весьма важная нить, связывающая индоевропейскую и славянскую терминологию родства. Изложенная этимология слав. *stryjь — не единственная, хотя другие сопоставления отнюдь не могут быть названы правдоподобными. Так, Миклошич [543] сближает stryjь с литовск. strujus ‘старик’, К. Буга [544] — слав. stryjь, литовск. strujus ‘дед’ (в Катехизисе Даукши, 26, 16), ирл. smith ‘старый, достопочтенный’ из *stru-ti-. Так же, только с литовск. strujus, сближает славянское слово А. Брюкнер [545] ; Вальде — Покорный [546] , указывая на польское происхождение литовского слова, относят слав. stryjь к и.-е. *stru- ‘старый, престарелый’, вместе с ирл. smith. X. Барич, принимая за основу предположение, что слав. stryjь продолжает *patruio-, объясняет, однако, славянскую форму как сложение: *sm-ptruio- > sъ-[p]tryjь, ср. префиксальные ‘-, ’ [547] .