История славянских терминов родства и некоторых древнейших терминов общественного строя
Шрифт:
Наиболее близко в фонетико-морфологическом отношении к слав. *vorgъ литовск. vargas [1303] с отвлеченным значением: ‘беда, нужда’, которое могло развиваться из переходных значений ‘физически изнурять, утомлять’, ср. литовск. nuovargis ‘усталость’, а эти — из древнего ‘гнать, изгонять, преследовать’. В известном смысле ближе к слав. *vorgъ название лица — литовск. vergas [1304] ‘раб’ с иной ступенью корневого вокализма (отношение о: е).
1303
P. Skerdzius. Lietuviu kalbos zodziu daryba, стр. 31.
1304
Сюда же соответствующие образования латышского — vargs ‘беда, нужда’, vergs ‘раб’, о которых см. K. M"ulenbach, IV, стр. 503–504, 539.
Мы довольно подробно остановились на наиболее вероятной, по нашему мнению,
1305
См. JP, t. XXXIII, 1953, стр. 346–347.
1306
Holub — Kopecny, стр. 422.
1307
JP, t. XXXV, 1955, стр. 134–135.
1308
К этимологии слав. *vorgъ см. еще J. Loewenthal. Etymologien. — ZfsiPh, Bd. 8, 1931, стр. 129. Левенталь объединяет его с др.-инд. varga-s ‘Schar’, сербск. вpujeжa, врж ‘узел’, кипрск. F ‘осадили’.
Перейдем к рассмотрению терминов общественного строя в собственном смысле. Предварительно оговоримся, что считаем целесообразным в интересах единства содержания настоящей работы ограничиться наиболее древними общественными терминами, причем именно теми из них, которые тесно примыкают к родственной терминологии, в ряде примеров — отпочковались от нее непосредственно. Другими словами, нас здесь интересует терминология общественного строя той вероятной эпохи, в которую основной формой общественной организации был род, родственная группа. Это несколько облегчает задачу исследования и позволяет рассматривать отобранные термины как продолжение терминологии родства, не выделяя их особо.
Выше мы уже касались названий рода. Здесь мы разберем несколько названий главы рода, племени. Крайне нецелесообразным в этой связи представляется привлечение более поздних феодальных названий слав. vojevoda, *къпeзь, а тем более таких, как voitъ, kemetъ, др.-русск. смердъ, изгои. Исследование этих терминов представляет весьма обширный материал для работы или целого ряда работ по терминам феодальной общественной организации славянских народов.
Ниже мы разбираем одно за другим несколько названий, предположительно обозначавших главу рода, племени. Мы не берем на себя задачу сформулировать точное терминологическое значение каждого из этих названий для эпохи родового строя славян, потому что этимологический анализ не дает такой возможности, а употребление соответствующих славянских названий к началу письменного периода истории далеко не тождественно значениям их в древнюю родовую эпоху. Поэтому создается впечатление, будто мы приходим к нескольким синонимичным названиям. Такому впечатлению, однако, не следует доверяться, так как это — одно из наиболее ощутительных проявлений слабости этимологического анализа, не идущего дальше вскрытия словопроизводственных отношений и указания на какую-то отправную точку развития значения; разумеется, такой результат еще не тождествен реальному значению слова.
Общеиндоевропейское название главы рода, особенно в том смысле, в котором его понимают сторонники исконно патриархального рода у индоевропейцев, т. е. мужчины-вождя, отсутствует. Однако нас это не должно удивлять, в то время как сторонникам исконной патриархальности действительно стоит задуматься над этим фактом.
Прежде чем обратиться к славянским названиям главы рода, племени, приведем несколько примеров генетической связи таких названий вождя, resp. царя в некоторых индоевропейских языках с названиями ‘род, рождаться’: др.-в.-нем. chuning, нем. K"onig — к *kuni(a)- ‘род’, и.-е. *gеn-, также — готск. kindins ‘’<*gentinos [1309] , ср. аналогичное хеттск. hassu-s ‘царь’ — к hass- ‘рождаться’.
1309
S. Feist. Vergleichendes W"orterbuch., стр. 311.
В славянском большую роль в образовании некоторых подобных терминов сыграло древнее прилагательное starъ, ср. русск. старый, укр. старий и пр. Из других индоевропейских языков сюда относят, более или менее единодушно, следующие формы: литовск. storas ‘толстый, объемистый’, др.-исл. storr, др.-сакс. stori ‘большой’, англосакс. stor ‘сильный’, др.-инд. sthira- ‘крепкий, твердый, неподвижный’ [1310] ; ср. также осет. styr, stur ‘большой’ [1311] , возможно также афг. star ‘большой’ [1312] . Все эти слова правдоподобно объясняются как производные от индоевропейской глагольной основы *sta- ‘стоять’ с суффиксом – ro-, причем различие в корневом вокализме слов заставляет предположить формы *sta-ro-s (слав, starъ) и *st-ro-s (др.-инд. sthira-h) [1313] .
1310
Walde — Pokorny, Bd. II, стр.607; А. Преображенский, т. II, стр. 373; Holub — Kopecny, стр. 349–350.
1311
В. И. Абаев. Осетинский яаык и фольклор, I, стр. 20.
1312
Ср. Wilhelm Geiger. Afganische Studien. — KZ, Bd. 33, 1893, стр. 257; G. Morgenstierne. An Etymological Vocabulary of Pashto. Oslo, 1927, стр. 70–71.
1313
Cp. A. Meillet. 'Etudes, стр. 404; Walde — Pokorny, Bd. I, стр. 116; Witold Jan Doroszewski. Monografie slorwotworcze. — PF. t. 15. czesc druga, 1931, стр. 284.
Сравнение слав. starъ с лат. strit-(avus) давно оставлено [1314] . Неудачно сравнение слав. starъ с ирл. struith (*strutiu ‘старый, почтенный’) [1315] .
Слав. starъ имеет значение ‘старый’, но анализ родственных форм заставляет видеть в этом значении семантическое новшество славянского, ср. этимологическую связь с и.-е. *sta ‘стоять’.
1314
Ср. еще В. Delbr"uck, стр. 476.
1315
Г. Льюис и X. Педерсен. Краткая сравнительная грамматика кельтских языков, стр. 48.
Значение ‘старый’ в любом из оттенков (‘ветхий’, ‘дряхлый’, ‘преклонного возраста’) не исконно для starъ даже в рамках славянского, о чем говорит специальный термин с такими значениями — слав. vetъхъ [1316] . Напротив, даже в славянском сохранились определенные следы вероятного древнего значения ‘имеющий силу, крепкий, большой’, ср. часто в русских былинах: «Ах, ты, старый казак да Илья Муромец» (о могучем богатыре, совершившем богатырские подвиги во цвете лет); ср. также значения активности, деятельности, проявляющиеся в русск. стараться [1317] , в интересном чешск. starost ‘забота’, по форме — русск. старость [1318] . Таким образом, факты славянского не противоречат предположению о древнем значении ‘сильный, деятельный’. Отсюда ясно использование слав. starъ как обозначения старейшины, главы рода, племени, главным образом, — в производных формах *stareisь, *starьsьjь, -ina, starosta [1319] . Сравнение форм может дать указание на их семантическое развитие. Так, не вызывает сомнения то, что в древности именно слав. starъ обозначало влиятельного в роде, племени человека, ср. др.-русск. старая чадь в «Повести временных лет» ‘господствующие люди’. Несколько позднее в славянском появляются с этими же значениями общественного старшинства производные от starъ формы: *stareisь, *starьsьjь. Видимо, непроизводная основа starь уже не могла по каким-то причинам употребляться в этом значении.
1316
Ср. V. Масhek. Etymologies slaves, стр. 107–108.
1317
Еще Ф. Миклошич («Etymologisches W"orterbuch», стр. 320), правильно относил его к starъ. А. Преображенский, т. II, стр. 372, говорит об этих словах путанно, с изложением неоправданных сомнений.
1318
Ноlub — Kopecny, стр. 349.
1319
Ср. об этих терминах: Л. П. Якубинский. История древнерусского языка. М., 1953, стр. 54. Морфологический анализ формы staresina при stareisina см. Г. А. Ильинский. Об одной аномалии в образовании сравнительной степени в праславянском языке. — «Prace ofiarowane J. Baudouinouwi do Courtenay», 1921, стр. 234–241.
В акцентологическом отношении слав. starъ (ср. сербск. стар) со старой акутовой долготой правильно соответствует литовск. storas с акутовой долготой [1320] .
Слав, starъ уже со специфически славянским значением ‘старый’ позднее употреблялось в ряде случаев в значении родственных названий: укр. стара ‘жена’, польск. диал. stara ‘жена’, ‘мать’ [1321] , прибалт.-словинск. stаrka ‘бабка’, ‘свекровь’.
1320
J. J. Mikkola. Urslavische Grammatik, 1. Teil. Heidelberg, 1913, стр. 119.
1321
J. Karlowicz. Slownik gwar polskich, t. 5. Krakow, 1907, стр. 223.