История становления и особенности развития взаимодеи?ствия высшего образования и производства в Восточнои? Сибири во второи? половине ХХ столетия
Шрифт:
Если принимать данные советской статистики как верные, то их анализ позволяет утверждать, что уже в период 60-х годов, в «пик расцвета высшей школы», имелись существенные проблемы. Средняя продолжительность обучения в вузе в СССР составляла 5 лет. Как указывалось ранее, общая численность студентов всех курсов обучения в 1960/61 учебном году составляла 2396 тыс. чел., эти студенты должны были окончить вуз в период 1961–1965 гг. Однако этот показатель, согласно статистическим данным, равен 1732 тыс. выпускников [68, с.278], т. е. составляет около 2/3 от общего числа студентов. Аналогичная тенденция прослеживается и при анализе показателей по регионам. В Иркутской области в 1960 г. в высшие учебные заведения было принято 6127 студентов, а в 1965 году выпущено 4459 специалистов [38, с. 248–249].
Увеличение числа поступивших в вузы прежде всего за счет увеличения доли обучающихся без отрыва от производства привело к … большему отсеву студентов.
Административно-плановая система хозяйствования повлекла за собой несоответствие количественных и качественных показателей выпуска специалистов реальным потребностям производства. Производственная сфера в большей степени нуждалась в специалистах рабочих специальностей, а система высшего образования продолжала наращивать показатели численности студентов и выпускников, которые в дальнейшем не всегда могли трудоустроиться по специальности. Свою мощь и динамичное развитие СССР партия и правительство доказывали всему капиталистическому миру постоянно увеличивающимися показателями выпуска инженеров. По всеобщему глубокому убеждению, этот показатель был в числе значимых, свидетельствующих о научно-техническом прогрессе в стране.
Курс развития Советского Союза оставался неизменным на протяжении десятилетий. Несоответствие содержания подготовки специалистов потребностям экономики страны, наращивание количества обучающихся по заочной и вечерней формам, излишняя идеологизированность процесса обучения – вот перечень наиболее очевидных проблем, свойственных советской высшей школе. «Начиная с конца 60-х годов, в развитии высшей школы стали накапливаться негативы. В первую очередь, они были связаны с понижением темпов развития высшей школы в СССР по сравнению с развитыми странами» [61, с. 532–533]. Высшему образованию, как и всей административно-плановой системе, становились всё более свойственны валовый подход и гонка за количественными показателями (общая численность ученых, специалистов и студентов). Оценка эффективности деятельности всей высшей школы велась через оценку выполнения плановых количественных показателей.
Советской высшей школе была присуща гонка за увеличением, быстрым ростом, оперированием большими цифрами. Так, например, на XXIII съезде КПСС звучало: «В 1965/66 учебном году в советской высшей школе обучается 3 миллиона 830 тысяч студентов. К концу новой пятилетки ежегодный приём на первые курсы вузов намечено довести до 940 тысяч человек. Всего же в вузах страны будет обучаться около 5 миллионов студентов» [84, с. 55]. Как справедливо отметил В.С. Лельчук, «при более детальном рассмотрении эти же количественные показатели свидетельствовали, что при декларируемом курсе на интенсификацию СССР продолжал развиваться за счет максимально возможного, а не оптимального вовлечения материальных и человеческих ресурсов в сферу экономики и занятости» [32, с.215].
Советская высшая школа стала заложником административно-плановой системы, в рамках которой она существовала. Высшее образование не могло влиять на общество, «подстраивать» под себя окружающее пространство, активно изменять социальную среду, создавая новую элиту с качественно более высоким уровнем образования. Напротив, соответствуя заданным извне стандартам, высшее образование из года в год становилось всё более инертным, идеологизированным, не способным к изменениям внутри себя и тем более к качественным изменениям в социуме. Высшее образование, по сути, являлось уменьшенной копией авторитарного общества, в котором оно существовало, со всеми свойственными ему характеристиками.
В исследованиях, посвященных вопросам функционирования советской высшей школы, изданных в 60-80-ые годы прошлого столетия, создавалась полностью противоположная описанной выше, но угодная правящей партии и советскому правительству картина. Деятельность высшей школы была подчинена главной идее – созданию мировой социалистической системы.
Хотя в работах советских исследователей значимое внимание уделено вопросам качества высшего профессионального образования, в них полностью отсутствует обращение к вопросам личностного развития субъектов образовательного процесса. Так, например, А.А.Владимирова [7], С.Н.Еремин и Е.В.Семенов [18], Э.Н.Камышев [24], В.Н.Турченко [69], И.П.Яковлев [80] и др. анализировали теоретические возможности повышения качества работы отечественной высшей школы за счет актуализации учебных курсов, развития материальной базы учебных заведений, более тесного взаимодействия с научно-исследовательскими организациями и промышленностью, дифференциации системы вузов. Во многих работах, посвященных экономическим, социологическим и педагогическим аспектам развития высшего образования,
В советской системе высшего образования были вузы, в которых создавались некоторые условия индивидуализации обучения, учитывающие потребности участников образовательного процесса. Показательным примером может служить Московский физико-технический институт, созданный на рубеже 1950-х годов с целью догнать и перегнать Запад в прорывных областях технического и естественнонаучного знания. Как указывает в аналитических воспоминаниях Л. Усыкин, к 70-м годам данный вуз хоть и слился до некоторой степени с общей системой советского высшего технического образования, он сохранил самосознание собственной исключительности. В вузе практиковалось невиданное для советского высшего образования проявление свободы: «студент уже с третьего-четвертого курса попадает в заботливые руки ученых-практиков, которые привлекают его к реальным исследованиям, а заодно и формируют для него едва ли не персональный список изучаемых предметов..», позже «эта самая индивидуальность лишь принципиально допускалась» [71]. Но такие вузы в условиях административно-плановой системы хозяйствования были исключением из правил. Допустимые в данных вузах прогрессивные нововведения связывались с творческими личностями видных преподавателей, ученых, имевших возможность в силу своего статуса вносить изменения в организацию и содержание процесса подготовки специалиста, либо с особым статусом отдельно взятого вуза.
Официальный взгляд на пути реформирования высшего советского образования представлен в работах государственных лидеров изучаемого исторического периода: В.П. Елютина – министра высшего и среднего специального образования СССР и И.Ф. Образцова – министра высшего и среднего специального образования РСФСР. В духе советской идеологии во всех своих работах министры значительное внимание уделяют многочисленным «позитивным» изменениям в сфере высшего образования по сравнению с традиционной Россией, при этом, как и во всех отчетах, справках, исследованиях советской эпохи, внимание прежде всего уделяется количественным изменениям. Как утверждают высшие партийные лидеры, вузы в СССР стали центрами передовой научной мысли, в которых широко развиваются научные исследования, играющие значимую роль не только для повышения уровня подготовки молодых специалистов, но и для решения актуальных проблем научного и технического прогресса. Основная идея всех проводимых реформ в области высшего образования связана с тем, что наука в вузах стала считаться важной производственной силой, способной оказать позитивное влияние на развитие экономики огромной страны.
Но данные прогрессивные идеи в реальности не имели конкретного практического значения, не были полностью успешно реализованы. Главная причина возникших сложностей на пути реализации, казалось бы, прогрессивных идей состояла в том что, вузы в своей деятельности были несвободны, зависимы от правящей партии и вынуждены реализовывать «передовые научные мысли», заданные извне и строго контролируемые. А если к данной ситуации добавить свойственную советскому обществу гонку за количественными показателями и полную изолированность от европейского контекста, то можно предугадать заранее то затруднительное положение, в котором оказалось всё высшее советское образование.
В советской же литературе, посвященной вопросам высшей школы, неизменно подчеркивается значение таких социалистических завоеваний, как бесплатность и доступность высшего образования, гарантированное трудоустройство выпускников. О существовавших «социалистических правилах» невнимания к внутренним потребностям личности, о несоответствии количества подготовки выпускников реальным потребностям производства, о низком статусе инженера, о существовании привилегированного класса партийной элиты советская пропаганда умалчивала. Между тем именно это имело большое значение для развития высшей школы в условиях реального социализма, когда не допускалось какое-либо инакомыслие; любая независимая от власти организация находилась под подозрением; и абсолютно все, начиная от абитуриента и заканчивая ректором, осуществляли деятельность, направленную на социалистическое строительство. Добавим к этому, что вся советская идеология являлась обезличенной, государственные интересы ставились выше потребностей частного человека; в теоретических исследованиях по вузовской педагогике и на практике отсутствовало обращение к индивидуальности участников образовательного процесса. Таким образом, вся система подготовки кадров не работала на формирование конкурентоспособного, востребованного человека, который в процессе получения образования стремится к самореализации, является «творцом» собственной жизни.