Избранное в двух томах
Шрифт:
выходящей за все обычно действующие пределы скорости.
Все — предельное, наибольшее, максимальное, не укладывающееся в
привычные нормы!
Фигуры пилотажа на сверхтяжелом корабле! Казалось бы, трудно придумать
что-нибудь более сложное.
Но воистину неисчерпаема изобретательность судьбы, когда она хочет
досадить слабым смертным! Более сложное оказалось, увы, возможным и вскоре
возникло перед нашими друзьями во вполне конкретном обличье мощной
фронтальной облачности,
нахально разлегшейся впереди, точно по курсу полета.
Что делать?
Считать попытку установления рекорда несостоявшейся, махнуть рукой и
возвращаться не солоно хлебавши домой? Эта мысль, как удалось установить
последующим придирчивым опросом, никому из участников полета решительно
не понравилась. Прежде чем возвращаться к ней, хотелось перебрать все другие
возможности. Но какие?
432 Забраться повыше и продолжать полет над облаками?
Но это означало бы уйти с той самой единственной высоты, на которой
достигалась наивысшая скорость.
Оставалось одно: «не обращать внимания» — продолжать путь в облаках, благо никаких признаков близости гроз не ощущалось и ожидать чего-либо
опасного для прочности самолета от полета в облачности не приходилось.
Правда, зато неизбежно приходилось ожидать другого — пилотирования
вслепую, по косвенным, часто запаздывающим показаниям стрелок
многочисленных приборов. Управлять вслепую там, где и при ясном-то небе и
четком горизонте требовались предельная четкость и безотрывно напряженное
внимание! Если вернуться к той же аналогии с жонглером, то теперь, в облаках, приходилось уже не просто жонглировать, а жонглировать с завязанными
глазами. И так выполнить не только прямолинейный полет на сверхдопустимом
режиме, но и совсем уж акробатический фигурный разворот!
Сейчас, по расчету времени, пора будет в него вписываться. Каждая сотня
метров, на которую самолет проскочит за контрольный пункт Оршу, окажется
вдвойне вредоносной: ведь ее же придется проходить и обратно; следовательно, паразитический, не учитываемый при подсчете средней скорости участок пути
увеличится вдвое. Нет, прозевать команду на разворот ни в коем случае нельзя.
Теперь в оба должен глядеть (вернее, слушать) бортрадист: за связь с внешним
миром отвечает он.
— .. Вас вижу. Проход фиксирую, — сообщает наконец радиолокационная
станция с земли.
И в ту же секунду Липко энергично тянет колонку управления на себя и
крутит штурвал влево.
Я представляю себе, как метался взгляд летчика от прибора к прибору во
время этого разворота: крен, перегрузка, скорость, подъем, курс, снова крен, снова скорость. . Инерция прижимает тело к креслу.. Дрожит от напряжения
корабль..
хитрую, лежащую на самой грани возможного кривую описывает его машина.
Обратный путь показался экипажу короче. Это, можно сказать, всеобщая
закономерность: знакомая,
433
привычная дорога представляется более близкой. Едешь куда-нибудь в новое для
себя место — кажется вроде далековато. А возвращаешься назад — как будто
быстрее. Если же проделываешь тот же маршрут еще раз, только удивляешься: с
чего это он показался поначалу таким далеким!
Жаль только, что эта закономерность — познанное, известное, привычное
протекает быстрее — распространяется на ход годов человеческой жизни: под
уклон и они бегут как-то резвее.
Впрочем, экипажу 103-М дорога к Москве не только казалась, но и
действительно была как бы короче: стремительные ветры стратосферы дуют
преимущественно с запада на восток. Поэтому путевая скорость самолета
относительно земли на обратном пути возросла еще больше.
После того как корабль, промчавшись над конечным контрольным пунктом
маршрута, развернулся на свой аэродром, благополучно произвел посадку и
экипаж рассказал о всех перипетиях только что закончившегося полета, кто-то из
встречающих, покачав головой, протянул:
— Да, ничего не скажешь: отчаянно слетали ребята!
Вот с этим согласиться я не могу. Слетали смело, искусно, напористо — но
не отчаянно! Никаких элементов пресловутого «авось» в решениях и действиях
Липко обнаружить невозможно. Он достоверно знал, чем, так сказать, пахнет
каждое очередное, предусмотренное или не предусмотренное заранее осложнение
— от поведения машины на околозвуковых скоростях до степени интенсивности
Бездушных потоков, возможных во встретившейся им облачности определенного
вида. Знал — и принимал решения (причем, как показало дальнейшее, решения
совершенно правильные), соотнося эти осложнения с возможностями самолета и
людей. Ну, а то, что точный расчет был эмоционально окрашен страстным
желанием летчиков и всего экипажа выполнить намеченное, — уже другое дело.
Без этого ни рекорды ставить, ни вообще работать испытателем так же
невозможно, как и без упомянутого точного расчета..
Когда были обработаны все материалы, спортивные комиссары установили: экипаж пролетел на реактивном самолете 103-М с коммерческим грузом 27 тонн
434
дистанцию в 1000 километров со средней скоростью 1028 километров в час.
Принято считать, будто цифры говорят сами за себя.