Карибская тайна
Шрифт:
— Да, — Тим пытался вспомнить, — да, именно так, я помню.
— А ваша жена вошла с террасы?
— Да, она всегда проверяла, правильно ли накрыты столы. Официанты всегда что-нибудь напутают: положат не те вилки или лишние ножи. Наверное, так и было. У нее в руке вполне мог быть запасной или лишний нож или вилка, или ложка.
— Когда она подошла к вам, вы о чем-нибудь говорили?
— Да, мы перекинулись парой слов.
— Что она сказала, вы не помните?
— Мне кажется, что я спросил, с кем
— И с кем же она говорила?
— С Грегом Дизоном.
— Да, он тоже это утверждает.
Тим продолжал:
— Я понял, что он к ней приставал. Он имеет такие привычки. Меня это рассердило, и я хотел вмешаться, но Молли рассмеялась и сказала, что сама с ним справится. Молли прекрасно умеет выходить из подобных ситуаций, она умная девочка. Это не всегда легко, вы понимаете. Мы не можем ссориться со своими гостями, а Молли, при ее красоте и привлекательности, часто приходится сталкиваться с этим. А Грег Дизон не может не приложить руки к любой хорошенькой женщине.
— Вы думаете, у них произошла ссора?
— Нет, не думаю. Я думаю, как я уже говорил, что она сумела все обратить в шутку.
— Вы не можете сказать точно, был у нее в руках нож или нет?
— Не помню… Я уверен, что нет. Я совершенно уверен — нет.
— Но вы же только что сказали…
— Понимаете, я имел в виду, что и в зале ресторана, и в кухне она могла взять в руки нож. Но я прекрасно помню, что когда она подошла ко мне, у нее в руках ничего не было. Ничего! Понимаете!
— Понимаю, — ответил Вестон. Тим посмотрел на него, огорченный.
— Почему вы к этому привязались? Что сказал этот идиот Энрико или Мануэль? Который из них?
— Он сказал, что ваша жена вошла в кухню, что она выглядела очень взволнованной и что в руках у нее был нож.
— Он все преувеличивает.
— Разговаривали ли вы со своей женой потом, в течение ужина?
— Нет, не думаю. Понимаете, я был очень занят.
— Была ваша жена в зале во время ужина?
— Я… Да, конечно. Мы всегда ходим между столиками и смотрим за тем, чтобы все было в порядке.
— Вы говорили с ней?
— Нет, не думаю. Мы в то время очень заняты. Мы не обращаем внимания на то, что делает другой, и для разговоров времени тоже нет.
— Таким образом, вы не помните, говорили ли вы с ней до тех пор, пока она не поднялась по ступеням через три часа после того, как нашла убитую Викторию.
— Для нее это было ужасное потрясение.
— Я понимаю. Ужасные впечатления. Почему она пошла по этой тропе к пляжу?
— После того, как напряжение во время ужина спадает, она часто выходила погулять. Ей хотелось немного отдохнуть от гостей и глотнуть свежего воздуха.
— Когда она вернулась, вы разговаривали с миссис Хиллингтон?
— Да, все остальные пошли спать.
—
— Ни о чем особенном. Почему вы спрашиваете? Что она вам рассказала?
— Пока она нам ничего не рассказала. Мы с ней еще не говорили.
— Мы говорили о том и о сем. О Молли, о том, как трудно управлять этим отелем… Так, пустяки.
— А потом ваша жена поднялась по ступенькам и сообщила, что произошло?
— Да.
— У нее на руках была кровь?
— Ну, конечно, была! Она пыталась поднять девушку, не понимая, что случилось. Конечно, руки у нее были в крови. Но что вы хотите сказать? На что вы намекаете?
— Успокойтесь, пожалуйста, — сказал Давентри. — Я понимаю, как вам тяжело. Но мы должны точно выяснить факты. Я слышал, что ваша жена последнее время была не совсем здорова?
— Ерунда. Она — в полном порядке, все нормально. Смерть майора Пальгрейва выбила ее из колеи. Это естественно. У нее чувствительная натура.
— Нам бы хотелось задать ей несколько вопросов, как только она немного оправится, — сказал Вестон.
— Сейчас это невозможно! Доктор дал ей успокоительное и сказал, чтобы ее не тревожили. Я не позволю ее будить, слышите!
— Мы не будем ее будить. Но нам нужно все выяснить, нам нужны факты. Но как только доктор нам разрешит, мы должны ее видеть. — Его голос был мягкий, спокойный, но настойчивый.
Тим посмотрел на него, открыл рот, но ничего не сказал.
Эвелин Хиллингтон, как обычно выдержанная и спокойная, села на предложенный ей стул. Она обдумывала задаваемые ей вопросы, отвечала не сразу. Ее темные умные глаза внимательно смотрели на Вестона.
— Да, — сказала она, — я разговаривала с мистером Кендалом на террасе, когда его жена поднялась по ступеням и сообщила нам об убийстве.
— Вашего мужа при этом не было?
— Нет, он ушел спать.
— Вы специально хотели поговорить с мистером Кендалом, по особой причине?
Эвелин подняла свои красивые брови — это был явный намек. Спокойно она сказала:
— Это странный вопрос. Нет, ничего особенного и специального в нашем разговоре не было.
— Вы не говорили о здоровье миссис Кендал?
Эвелин снова задержалась с ответом.
— Я не помню, — сказала она наконец.
— Вы уверены?
— Уверена, что не помню. Как странно об этом спрашивать. Когда разговариваешь — говоришь о многих вещах.
— Миссис Кендал последнее время была не совсем здорова, так я понял.
— Она выглядела нормальной, может быть, немного усталой. У нее было много работы, много забот и хлопот и очень мало опыта. Естественно, что это на ней отражалось, и она иногда срывалась.
— Срывалась, — повторил Вестон. — Как бы вы могли это объяснить?