Когда дует ветер
Шрифт:
— Ну, посмотрю. Как там Ума, девочки.
— Ты уже смотрел. И с Черухом уже договорился, — произнес Рунат, как отрезал. — Нечего тебе там больше делать. Иди лучше пленными займись. Пусть их покормят чуток. Завтра надо землю рыть.
— Но, — Ирас уже не скрывал гложущего его любопытства. — А ведунья-то тебе зачем?
— Решил вторую жену взять, — с садистским удовольствием пошутил вождь, обрекая колдуна на бессонную ночь. Он хорошо знал, что Ирас совершенно не понимал шуток.
Арида встретила приход мужа и неожиданных гостей недоуменным и растерянным
Рунат, ни слова ни говоря, подвел Олию к лежанке Умы.
— Вот, — начал и замолчал — сдавило горло. Только сейчас, у постели больной дочери вождь вдруг понял, что эта дикая гордая лесовичка с растрепанными волосами, его последняя надежда. Понял и ощутил внутри себя такую черную и жуткую пустоту, что задохнулся, а потом закашлялся. Пока он кашлял, Олия подошла к девочке и присела. Та посмотрела на незнакомую женщину и внезапно тихо и жалобно попросила, с трудом раздвигая растрескавшиеся от жара губы:
— Пить…
— Воды дайте, — потребовала ведунья и посмотрела на Ариду. Та стояла с открытым ртом.
— У вас что, воды нет? — недоуменно спросила Олия.
— Э-э, — просипела Арида, у нее тоже что-то произошло с голосом. — Ей нельзя.
— Почему?
— Колдун сказал.
— Почему?! — почти выкрикнула ведунья. Глаза ее при этом так грозно сверкнули, что Арида попятилась.
— Он сказал, что нельзя окаху поить. Это он воды просит.
— Дурак он, ваш колдун, — со зловещей интонацией процедила Олия, и перевела взгляд на Руната.
— Вождь, или как тебя там? Ты воды дашь?
Словно загипнотизированный требовательным взглядом ведуньи, вождь торопливо взял горшок с водой и подошел к лежанке. Олия приподняла голову девочки и скомандовала Рунату:
— Давай!
Тот поднес край горшка к губам дочери.
Пока Ума жадно, едва не захлебываясь, пила воду, Арида стояла с выпученными глазами, ни жива, ни мертва. Наконец, девочка закончила пить и Олия осторожно опустила ее голову на шкуру. Рунат заглянул в горшок и ошеломленно посмотрел на ведунью — горшок был пуст.
— Да не бойтесь вы, — раздраженно произнесла Олия. — Видите, сколько она выпила? Теперь любой окаха захлебнется.
— Но, — неуверенно протянула Арида. — Колдун сказал…
— Дурак он, ваш колдун, — повторила Олия и, не удержавшись, ядовито добавила. — Только у гартов могут быть такие глупые колдуны. Вода любую болезнь выгоняет.
Олия хорохорилась, но нервы у нее были напряжены до предела. Едва увидев лицо девочки, она поняла, что знает эту болезнь. Именно такой же окаха напал две зимы назад на Данула и Павуша. Тогда у мальчиков начался жар, и на лице появилась мелкая красная сыпь, перемежаемая пузырьками, наполненными мутной водой. Только под носом кожа осталась чистой и бледной. Такая же сыпь пошла и по телу мальчиков. И они тоже все время просили пить.
Трое суток Олия поила детей отваром травы, которая, ведунья это знала, помогает при кашле, и беспрерывно бормотала молы, прося Лашуя спасти детей от Черуха. И на четвертые сутки у мальчиков начала бледнеть и сходить сыпь, прошел жар, а еще через несколько дней они уже носились по заснеженному лесу, как ни в чем ни бывало.
Когда Олия посмотрела на лицо Умы, ей показалось, что часть пятнышек на лице ребенка побледнела, как и у ее сыновей перед тем, как они начали выздоравливать. Но это предположение еще нуждалось в проверке и подтверждении. Ведунья откинула шкуру, которая прикрывала девочку и внимательно осмотрела ее худенькое тельце. Сердце Олии радостно заколотилось: теперь уже не оставалось сомнения в том, что сыпь бледнела. Местами она даже слегка шелушилась.
Арида и Рунат наблюдали за действиями ведуньи с тревожным ожиданием. Даже Урак, поначалу остановившийся у выхода, потихоньку подобрался ближе и с любопытством вытянул шею.
Но Олия не торопилась.
— Еще вода есть?
Теперь уже Арида сорвалась с места и принесла из угла хижины горшок с водой. Олия обмакнула в горшок руку и обтерла Уме лицо. Девочка слабо улыбнулась.
— Открой рот, — ласково попросила Олия и тоже улыбнулась. — И язык высунь.
Ума с готовностью показала кончик языка.
Ведунья наклонила голову, заглядывая больной в рот. Она хотела получить последнее подтверждение. На языке местами лежал 'белый песок', но его оставалось совсем мало.
Олия набрала в рот воды, побулькала ее, и выплюнула на пол.
— Вот так пусть делает. Но не сейчас. Надо траву заварить. У меня в мешке есть.
Ведунья вопросительно взглянула на Руната. Тот прокашлялся.
— А это, — вождь пытался сформулировать мысль, но, видимо, продолжал чего-то бояться. — Как она?
— Я большого окаху выгнала, — внушительно произнесла Олия. Только сейчас она почувствовала, что вся мокрая, и провела ладонью по лбу, вытирая пот. — Но маленький окаха еще сидит. Поить надо девочек побольше. Всех. Так я схожу за травой?
Рунат посмотрел на Урака:
— Отведи ее. Пусть возьмет все, что надо. И приведи обратно.
Когда Урак увел Олию, вождь посмотрел на жену. Та опять плакала, но глаза радостно блестели. У Руната что-то кольнуло в груди.
— Что ты думаешь? Ты ей веришь?
Арида пошмыгала носом и неуверенно протянула:
— Я не знаю.
Подумала и добавила:
— А Ирас — свинья.
— Ирас — свинья, — задумчиво повторил Рунат. — Пусть ведунья всю ночь здесь сидит. Я у хижины воина поставлю, чтобы караулил. Если Ума умрет, я эту лесовичку сам на костре сожгу.
У вождя 'лосей' иногда болело сердце. И иногда, как мы увидели, он даже проявлял сострадание. Но вот чего он был напрочь лишен, так это чувства благодарности.
Урак и Олия вышли из хижины, и уже двинулись в направлении реки, как вдруг Олия замедлила шаги.
— А хижина арига где?
— Зачем тебе? — гарт опешил.
— Ты же слышал, что вождь сказал?
— Ну?
— Вот и веди к аригу, мне туда надо.
Урак ничего не понимал. Что это за отношения у арига с ведуньей? Ох, играет Хран с огнем.