Колоски
Шрифт:
Четвёртый, что так и не засмеялся, глянул вопросительно на спутников, но на него хором замахали руками. И он будто разморозился, вынул из шкафа всё одним движением и стряхнул с Вэйт на пол Артёмово барахло. Тревожно вгляделся в лицо, пробормотал «Вэйточка…» и обнял так, что Вэйт ойкнула. Ничего себе «по шее»! Артёму бы кто так по шее давал!
— Да всё нормально, Ри, ну, что ты? — задушено уверяла Вэйт его живот и выворачивала шею, чтобы взглянуть в лицо.
— Ри, маяк, пожалуйста, — нарушил эту идиллию медведь.
— Райнэ, позвольте вам представить: Артём, — показала Вэйт на замершего у окна
— Он держал тебя в шкафу? А кормил? Через скважину? Или ты на хомячка тренировалась? — весело разглядывал человека Дон. «Какие у него руки», заторможено подумал Артём, «Он музыкант? Зачем он здесь? При чём тут… А-а, Вэйт же за музыкой и пришла… Для него?» Вдруг стало досадно, что Вэйт старалась вот для этого ехидного гада с буйной шевелюрой и совершенно невероятными для мужчины ресницами…
— Нет, я просто сказала, что мне от вас по шее прилетит, и он меня так спасал. От вас, — вздохнула Вэйт. Дон откровенно наслаждался ситуацией. Он оглядел Артёма, вытаращив глаза, прошептал: «Какая прелесть!», и опять зашёлся беззлобным, но весьма обидным для Артёма хохотом. — Дон, ну, перестань, не драться же мне с ним было? Ещё убила бы нечаянно… Артём, ты лучше окно открой, а то его сейчас не станет. Ри маяк поставил, сейчас портал сюда наводить будут.
— Райнэ, секунду тишины, — золотоволосый медведь сдавил что-то в руке, бросил на пол. Опять загорелся голубой неоновый овал, сначала большой, но стремительно сужающийся и бледнеющий. — Перед наводкой сжать, развернуть на маяке, — очень отчётливо, будто подчёркивая каждое слово, и очень быстро проговорил он. И зримо расслабился. В поспешно распахнутое Артёмом окно скользнула с улицы ослепительная голубая точка и развернулась рядом с окном в ещё один овал. Артём невольно заглянул в него. Там, с чем-то похожим на электронную книгу в лапе, стоял золотой ящер, а рядом с ним — будто брат-близнец Вэйт. Только брюнет, как Вэйт в начале. И Артём с упавшим сердцем осознал, что все сейчас просто уйдут. Все и насовсем, навсегда. И никогда-никогда здесь больше не появятся, и всё, и единственной памятью останется тот пятачок вокруг ларька — надолго ли?
— Райнэ, уходим. Вэйт? — медведь указал на портал.
— Нет! — вырвалось у Артёма. Все уставились на него. Медведь с лёгкой настороженностью, музыкант — насмешливо, Вэйт с сожалением, а двое просто, как на пустое место. — Пожалуйста, не уходите насовсем! Нам без вас плохо! — голос предательски задрожал, очки запотели, кажется, даже слёзы потекли, но Артём упрямо продолжал: — Вэйт видела, она скажет: наш мир умирает, мы не можем без вас! Мы его убиваем, понимаете? Но тех, кто понимает, очень мало, и сделать мы можем очень мало, а большинству наплевать! Пожалуйста!
— Он просит помочь его миру, — объяснила Вэйт всем, кроме Лайма, у него был амулет.
— Трогательно. Но от нас-то чего ты хочешь, трепетный мой? — взгляд черноволосого из насмешливого превратился в жёсткий. — Чтобы мы вашу помойку разгребали? А нам оно надо?
— Дон, не надо, правда, они не плохие… — заступилась Вэйт. — У них музыка интересная, я себе много записала. И инструменты смешные, только я не знаю, как до них добраться, там хуже, чем у нас было, дышать совсем нечем…
— Ой, Вэйточка, у тебя всегда все хорошие, — нахмурился Ри. — И когда ты только
— Пожалуйста! — опять воспрянул Артём. — А можно… можно, я вас хоть чаем напою? У вас такого нет, а Вэйт понравилось!
Вэйт перевела и активно закивала, всем по очереди.
— Лайм, он безобиден, — Дон смерял Артёма взглядом. — Может, посидим? Мальчик хочет чудесов! Нас не убудет, а зверюшка-то забавная. А может, и полезная. У него целая библиотека, я бы покопался, если Роган амулетов наделает. Если что интересное, можно перевести и денег получить, сказки сейчас в моде…
Лайм пару секунд раздумывал.
— Саймон, на сколько хватит энергии?
— Часа на два, — донеслось из портала.
— Ри, через полчаса смени Саймона и Йэльфа, если им станет интересно, хорошо? Райнэ, операцию считаю завершенной, — сообщил он и неуловимо изменился, будто отпустил себя и ожил. Перестал быть живой машиной, добровольно взявшей на себя обязательство жестко контролировать ситуацию в каждый момент времени. И вдруг оказалось, что у него очень доброе лицо и спокойные глаза. — Тогда давай знакомиться, — улыбнулся он замершему Артёму. — С незнакомыми даже компот пить — и то хуже некуда, ты согласен?
— Да! — выдохнул совершенно счастливый Артём. — Только я сейчас, я чайник поставлю! И кастрюлю, а то не хватит! Вэйт, расскажите им пока, ладно? И… и вот! — он поспешно подскочил к аудио и включил любимое, «Я гора» Саймона и Гарфункеля.
— Ай эм а рок, ай эм а ро-ок, а-а-а, туду ту-ту, — пела Артёмова душа, пока вода лилась в чайник.
— Лайм, — прищурился Роган. — А вот ты всё время спрашиваешь, согласны ли с тобой. А если кто скажет, что не согласен?
— Выслушаю, — удивился Лаймон. — Если что-то разумное, всей Рукой обсудим, разработаем и внесём в план. Но, если ты заметил, я спрашивал только при разработке. А в рейде уместно только подчинение моим приказам.
— А если неразумное? А если в рейде? — Лайм ехидно улыбнулся и покивал. Какой знакомый вопрос!
— Объясню, что очень сочувствую, но вынужден настоять на выполнении, — мягко, как всегда, объяснил он. — А потом вышибу из своей Руки из-за несовместимости. Или сразу вышибу, если время есть новый Палец прирастить. Вежливость приказа не делает необязательным его исполнение. Не доходит — пусть в Резерве на казённых харчах и минимальной оплате посидит, потом с другим Большим попробует, жёсткий стиль не редкость. Рука — единый организм, Пальцы могут с болью жаловаться друг другу на тяжкую жизнь, но не должны протестовать, когда Руку макают в кипяток, ты согласен?
Дон довольно засмеялся, дёргая плечом под музыку, а Роган сделал вид, что ни о чём не спрашивал. Да, это не Квали.
А Артём лихорадочно сваливал на сервировочный столик все сорта чая, что были в доме, и кофе, и какао, и заначку шоколада из морозилки выковырял. Надо хоть чем-то заинтересовать их, хоть такой ерундой, но заинтересовать, тогда они, может, и не уйдут насовсем! И будут заходить, пусть и нечасто, пусть и не к Артёму! И там, где они будут появляться, Земля станет лучше, пусть ненадолго, пусть на небольшом участке — но лучше! А Артём просто будет знать, что они всё-таки есть — а это очень много, и это гораздо лучше, чем знать, что их нет и никогда не было, что это просто сказки…