Команда
Шрифт:
– М-мда.
– протянул вспотевший, уставший, и вконец задолбавшийся таскать щит Сыч, и прокричал оглушенному напарнику, - Кончай его быстрее!
Жора не заставил себя долго ждать и моментально нашпиговал голову Завета свинцом. Может быть, стоило произнести какую-нибудь речь, или сказать коронную фразу, но было уже не до этого - настолько выматывающим оказался короткий штурм.
Когда друзья вышли из особняка и уселись в Анькину машину, то почувствовали ни с чем не сравнимое облегчение. Подошла к концу целая глава их жизни, и, как ни крути, не самая лучшая глава. Полная боли, крови и страданий.
Анька гнала машину, нарушая все мыслимые и немыслимые правила, друзей мотало из стороны в сторону, но им было все равно - всеми овладела какая-то непонятная апатия. Дубровский, сидя впереди, смотрел куда-то вверх, на пролетающие мимо на огромной скорости огни фонарей, Сыч молча шевелил губами, как будто что-то рассказывая собеседнику в своей голове, а Жора нервно вертел головой туда-сюда, непонятно что высматривая в окнах.
– Все кончено.
– вдруг сказал Дубровский каким-то совершенно бесцветным голосом.
– Как-то ты невесело это сказал.
– ответил ему Жора, отвлекшись от попыток посмотреть на мир под углом в 360 градусов.
– Устал, наверное...
– пожала плечами Анька.
– Ах, извините-извините!
– оскорбился Сыч, - Я, значит, таскал щит и ловил им пули, как капитан Америка, а устал Дубровский. Супер.
– Я имела в виду морально!
– огрызнулась Анька, посмотрев на Сыча в зеркало заднего вида так, что ему мучительно захотелось прикрыться щитом.
– Всё нормально ребята.
– попытался улыбнуться Дубровский, - Наверное, и впрямь устал. Мы же уже почти два месяца в бегах, на нервах и все такое... Просто я вот сейчас еду и думаю, что мне делать? Не конкретно сейчас, а вообще. Устроиться на работу? Создать семью? Начать жизнь заново?
Сыч и Жора закивали, а Дубровский продолжил:
– Так ведь я чувствую, что просто не смогу. Не хочу показаться нытиком, но во мне как будто умерло что-то за эти месяцы.
– Да брось. Это временно. Усталость, апатия и всё прочее.
– Анька, не отвлекаясь от дороги, положила руку Дубровскому на колено и встряхнула, желая, видимо, взбодрить, - Это пройдет. Завтра мы все проснемся в мире, который стал лучше, закопаем пушки где-нибудь в лесу, и до конца жизни будем счастливы. А лично у тебя, Дубровский, будет огромный дом с любимой женой и кучей детей...
При словах о жене и детях, Дубровский ощутимо дернулся. Он убрал Анькину руку и отвернувшись, уставился в боковое окно.
В машине воцарилась неловкая тишина.
– Так или иначе...
– сказал Дубровский всё так же пусто и неэмоционально, - Поздравляю, Команда. Мы справились.
12.
Побитая жизнью Лада Калина с запыленными до полной неузнаваемости номерами остановилась в кромешной темноте под деревом.
– И в какой стороне тут Сыч?
– спросил Салага, отстегивая ремень.
– Там.
– Анька махнула рукой в нужном направлении.
– Ок. Скоро вернемся, никуда не уходи.
– улыбнулся Салага, вылезая из машины.
Ночь выдалась прохладная и сырая - недавно прошел дождь, и улицы все еще не высохли. Многоэтажки темными угрюмыми громадами нависали над землей, освещенные снизу теплым оранжевым светом уличных фонарей, которых Салаге предстояло избегать, дабы не попадаться никому на глаза.
– Бу!
– сзади Салагу кто-то хлопнул по плечу, отчего тот чуть не схватил инфаркт.
– Сыч! Падла! Хорош меня пугать!
– Сам виноват.
– Сыч ткнул пальцем Салаге в грудь, - Ходишь тут как по пляжу, по сторонам не смотришь. А если б на моем месте был кто-нибудь с битой? Я бы замучился твои мозги в одну кучу собирать. И, кстати, нечего тут кричать на всю Московскую область. Пошли. Клиентская база давно готова. Только нас и ждут.
"Клиентской базой" оказалась троица негров, сидящих на спортплощадке и уже собиравших манатки для того, чтобы отправиться по домам.
– Главный - в пижонской шляпе.
– Сыч ткнул пальцем в сторону очень колоритного негра, которому для полного сходства с сутенером из американских фильмов не хватало только шубы вырвиглазного цвета.
– Настоящий гэнста.
– усмехнулся Салага, но Сыч посмотрел на него очень серьезно.
– Кроме шуток, Салага. Это и есть настоящие гэнста. Гэнстей просто некуда.
Судя по изменившемуся выражению лица, Салагу проняло.
– Какой план, босс?
– Ловим, пи..дим, трамбуем в багажник. Сейчас, когда они пройдут по этой тропинке, ты выйдешь к ним навстречу и спросишь, есть ли у них товар. Твоя задача - их заболтать, а потом я появлюсь из кустов, весь такой в белом и им навешаю. Все ясно?
– Как божий день.
– Тогда пошли.
Сыч скрылся в кустах, а Салага глядел из-за угла, ожидая, когда клиенты пройдут мимо. Наконец, они ступили на тропинку между двумя домами, и Салага понял: его выход.
Он вразвалку вышел из-за угла и уверенно направился прямо к черным, которые его заметили и тут же построились свиньей, выставив вперед лидера и настороженно глядя по сторонам.
– Ребят!... Мужики!...
– позвал негров Салага, который вдруг подумал, что "мужики" могут и не говорить по-русски.
– Щто?
– спросил тот, который стоял слева от лидера.
– О! Круто!
– с облегчением посмотрел на него Салага, - У вас есть... Ну...
– он совершенно не знал, как покупают наркотики, и чувствовал себя полным идиотом, но на выручку пришел рэпчик, который слушали с телефонов одногруппники, - Есть чё?... Почитать чё?
Негры смотрели на Салагу как на идиота, и он не кинул бы в них камень за это.
– Ест.
– кивнул крайний негр, - Сколько надо?
– его акцент был почти не заметен, было видно, что негр неплохо говорит по-русски. В отличие от того же Салаги, которого на нервной почве совсем заклинило.