Комедии
Шрифт:
Феличе. Ваша жена.
Лунардо. Моя жена?! Она с вами говорила? Просила вас? Пришла к вам и попросила его привести?
Феличе. Нет, синьор. Просила меня об этом синьора Марина.
Симон. Моя жена?
Феличе. Ваша жена.
Симон. И она просила этого приезжего помочь девочке?
Феличе. Нет, синьор, приезжего просила я.
Канчано(с гневом). Вы его просили?
Феличе(к Канчано с гневом). Да, да, я!
Канчано(про
Лунардо. А зачем все это? К чему было его приводить? Зачем синьора Марина вмешалась в эту интригу? Как моя жена позволила это?
Феличе. К чему, зачем, как? Слушайте. Я вам расскажу, как было дело. Дайте мне говорить, не прерывайте меня. Виновата ли я, права ли я — вы сами рассудите. Прежде всего, синьоры, дайте мне сказать вам одну вещь, — не сердитесь на меня и не примите во зло: нельзя быть такими самодурами; нельзя быть такими дикарями! Ваша манера обращаться с женщинами — с женой, с дочкой — ни на что не похожа, и пока вы ее не измените, никто никогда не будет вас любить. Они повинуются вашей силе, но совершенно справедливо чувствуют себя оскорбленными и смотрят на вас не как на мужей или отцов, а как на татар, медведей и тюремщиков. В самом деле, не только «сказать по справедливости», а сказать действительно: синьор Лунардо хочет выдать дочку замуж; он не говорит ей ни слова, он не желает, чтобы она даже знала это, он не позволяет ей познакомиться с женихом; нравится ли он ей, не нравится — у нее даже не спрашивают. Я согласна, что девушке не пристало самой выбирать себе мужа; так уж водится, что мужей им выбирают отцы, а дочери должны повиноваться; но ведь не с веревкой же на шее вести их к венцу! (К Лунардо.) У вас единственная дочь, и вы так легко готовы ее принести в жертву! Правда: прекрасный молодой человек, добрый, красивый, и он должен ей понравиться. Но уверены ли вы, «сказать по справедливости», что он ей понравится? А что, если нет? Девушка воспитана строго, но какая жизнь ожидает ее с мужем, у которого родитель такой же дикарь, как вы? Нет, синьор, мы хорошо сделали, что познакомили их. Ваша жена хотела этого, но не осмеливалась сделать. Синьора Марина попросила у меня совета. Я придумала эту историю с масками и просила графа. Они видели друг друга, понравились друг другу, и оба довольны. Вы должны были бы радоваться и успокоиться. Ваша жена выказала доброе сердце; синьора Марина заслуживает похвалы. А я вмешалась в это дело исключительно по доброте душевной. Если вы люди — согласитесь со мной; если вы дикари — требуйте удовлетворения. Девушка невинна, молодой человек безупречен, а мы — женщины, достойные уважения. Я кончила свою речь. Воздайте хвалу браку и простите великодушно адвоката.
Лунардо, Симон и Канчано молча переглядываются.
Феличе(про себя). Я их словно посадила в мешок, но по заслугам.
Лунардо. Что скажете, синьор Симон?
Симон. Я… что касается до меня, я бы подо всем подписался.
Канчано. Я бы тоже черняков не наложил.
Лунардо. А я все-таки боюсь, что это дело придется отменить.
Феличе. Почему?
Лунардо. Потому что отец жениха, скажем по справедливости…
Феличе. «Скажем по справедливости», к отцу жениха отправился граф. Он непременно хочет устроить это сватовство, так как говорит, что он — невинная причина всего этого скандала, и он считает себя оскорбленным и требует удовлетворения. Это благороднейший человек, изъясняется он прекрасно, и я уверена, что он уговорит синьора Маурицио.
Лунардо.
Симон. Дорогой мой, самый лучший выход — это принять все как есть.
Лунардо. А позор?
Симон. Какой еще позор? Как только он станет ее мужем, никакого позора не будет.
Канчано. Послушайте, синьор Лунардо. У моей жены, конечно, есть свои слабости, но, сказать правду, она женщина необыкновенная.
Феличе. Не правда ли, синьор Канчано?
Лунардо. А все-таки, что же нам теперь делать?
Симон. Прежде всего, я сказал бы: пойти и пообедать.
Канчано. Да, сказать по правде, про обед-то как будто вы и забыли.
Феличе. Э, тот, кто его отложил, не так уж глуп. Обед немного запоздал, но в трубу не вылетел. Сделаем так, синьор Лунардо: если вы хотите пообедать в мире и согласии, позовите жену, дочку, покричите на них, поворчите, по обыкновению, немножко — и довольно. Подождем графа; и если он приведет жениха, — кончим это дело.
Лунардо. Жена!.. Дочь!.. Если я их увижу, я не ручаюсь за себя.
Феличе. Да, вам надо хорошенько выкричаться, и вы имеете на это полное право. Вы согласны?
Канчано. Позовем их.
Симон. И мою жену.
Феличе. Я, я позову! Подождите. (Убегает.)
СЦЕНА 3
Лунардо, Канчано и Симон.
Лунардо. Ну и язычок у вашей жены!
Канчано. Вот видите? Не зовите же меня дураком за то, что я позволяю ей водить себя за нос: стоит мне что-нибудь ей сказать — она сейчас же произнесет речь, а мне остается только благодарить адвоката!
Симон. О эти женщины! Так или иначе, а поставят на своем!
Лунардо. Только позволь им говорить: они никогда ни в чем не виноваты.
СЦЕНА 4
Те же, Феличе, Марина, Маргарита и Лучетта.
Феличе. Ну, вот вам они, вот они! Раскаиваются, сокрушаются и просят прощения.
Лунардо(Маргарите). Если ты когда-нибудь еще выкинешь такую штуку…
Феличе(к Лунардо). Она тут ни при чем; во всем виновата я.
Лунардо(Лучетте). Ты знаешь, чего ты заслуживаешь, негодница?
Феличе(к Лунардо). Это вы спросите у меня, я вам за нее отвечу.
Лунардо(Маргарите и Лучетте). Принимать в доме мужчин! Прятать любовников!
Феличе(к Лунардо). Браните меня: во всем виновата я.
Лунардо(к Феличе). Вас бы тоже четвертовать надо!
Феличе(смеясь над ним). «Сказать по справедливости»…
Канчано(к Лунардо). Как вы говорите с моей женой?
Лунардо(к Канчано). Простите великодушно, я себя не помню.
Маргарита убита. Лучетта плачет.
Маргарита(к Феличе). Что же это, синьора Феличе? А вы сказали, что вполне оправдались.