Конфликтология XXI века. Пути и средства укрепления мира
Шрифт:
Основное большинство респондентов (76,8 %) связывают освоение английского языка с траекторией собственного карьерного роста, которую они в той или иной степени определили для себя уже при поступлении в вуз. Параллельно с этим стали специально заниматься английским языком. Интересно отметить, что окружающая среда в оценках самих студентов активно способствует укреплению их интереса к овладению иностранным языком. В частности, более 70 % респондентов отметили позитивное отношение к изучению языка в среде значимых сверстников, многие из которых (до 40 %) сами его серьезно изучают. Около 40 % респондентов указали на то, что в своей повседневной жизни (просмотр видео, прослушивание музыки, общение в соц. сетях) они постоянно обращаются к английскому языку. Вдвое меньше обращаются к английскому языку при освоении новинок кино, СМИ, литературы.
Около трети – при знакомстве с профессиональными источниками и программным обеспечением. Обозначенные потребности определяют готовность молодежи к дополнительному
Иными словами, пока ученые спорят о цивилизационной принадлежности России, перспективах и проблемах конструирования цивилизационной идентичности, продвинутая университетская молодежь самостоятельно решает эту проблему в пользу европейской идентичности. Билингвизм формируется не только безбарьерной коммуникативной Интернет-средой, но и принципами Болонского процесса, включающими академическую мобильность студентов и преподавателей, открытостью границ и достаточно широкими экономическими связями России и европейских стран. В этих условиях преодоление неопределенности в выборе цивилизационной идентичности на уровне государственных структур поможет не только укреплению российской гражданской идентичности, но и наполнению ее ценностями права, ответственности и социального партнерства.
Источники / References
1. Авксентьев В. А. Портфель идентичностей молодежи Юга России в условиях цивилизационного выбора// Социс. 2010. № 11.
2. Денисова Г. С, Дмитриев А. В., Клименко Л. В. Южнороссийская идентичность: факторы и ресурсы. М.: Альфа-М, 2010.
3. Швейцер А. Д., Никольский Л. Б. Введение в социолингвистику. М.: Высшая школа, 1978.
4. Shaefer R. I Sociology. Copyright by McGraw-Hill, Inc. New York, 1989.
Конфликты в деловом взаимодействии
E. П. Ермолаева
доктор психологических наук, ФГБУН Институт психологии РАН
Е. Р. Ermolaeva
Doctor of Psychology, Institute of Psychology of the Russian Academy of Sciences
Неспособность признать за деловым партнером право на иную точку зрения и негативные эмоциональные установки – типичные условия для возникновения конфликтной ситуации. Однако наличие конфликтной ситуации не означает, что взаимодействие обязательно будет конфликтным. Согласно модели К.Томаса возможны разные варианты развития объективно конфликтной ситуации при разных субъективных позициях участников взаимодействия в зависимости от соотношения двух параметров: силы отстаивания своего интереса и учета интересов партнера. Конфронтация предполагает полный отказ от уступок партнеру. Избегание возможно, когда взаимодействие с партнером не представляет большого интереса. Сотрудничество – наиболее привлекательный выход из конфликтной ситуации для обеих сторон, но для его реализации редко складываются соответствующие условия, поскольку это зачастую требует от участников выхода за пределы своих узких должностных обязанностей и способности в равной степени учитывать свои и чужие интересы. Приспособление описывает такие ситуации, когда партнером очень дорожат (например, клиентов слишком мало или партнерство очень выгодно). И, наконец, наиболее реальная и часто встречающаяся форма выхода из конфликта – компромисс, предполагающий частичный отказ от своего интереса в пользу партнера при условии, что он готов пойти на взаимные уступки.
Истинная ситуация конфликтного взаимодействия возникает, когда цели партнеров становятся взаимно несовместимыми и блокируются противоположной стороной, а партнер превращается в противника. Индикатором перехода ситуации в состояние конфликтности является осознание взаимной несовместимости своих целей с позицией другого участника взаимодействия при одновременном восприятии каждым участником именно данной ситуации как чрезвычайно важной для достижения собственной цели. Второй индикатор – повышенная эмоциональность поведения. Снижение порога чувствительности к стрессу приводит к взаимным обвинениям и оскорблениям. Перейдя эту грань любая ситуация автоматически перерастает в эмоциональный конфликт, который можно рассматривать не только как самостоятельное явление, но и как явление, сопутствующее любому из деловых конфликтов, и означающее его переход на более острую стадию проявления.
Следует отметить, что типологические рамки конфликтов достаточно гибки. Например, когнитивный конфликт обычно разрешается после привлечения необходимой информации или дачи нужных объяснений. Если же и в этом случае конфликт не исчез по причине некомпетентности или ложных установок участников, то он грозит перейти уже в разряд эмоциональных, то есть наиболее трудно регулируемых. И наоборот, эмоциональный конфликт может стать источником когнитивного в силу затрудненности восприятия смысла речи собеседника в результате повышенного эмоционального возбуждения. Подобные трансформации и взаимосвязи можно проследить между ценностным и эмоциональным, ролевым и когнитивным, ценностным и когнитивным конфликтами.
Эта способность конфликтов к взаимным трансформациям является основой для предотвращения конфликта в ситуациях делового взаимодействия. Развитие ролевого конфликта, когда участники взаимодействия не принимают статус друг друга или когда кто-то из них отказывается исполнять ту роль, которая предназначена ему характером взаимодействия, можно предотвратить путем перевода конфликтной ситуации из разряда ролевых в разряд когнитивных, например, путем апелляции к жизненному и профессиональному опыту партнера, превращая его из противника в соратника. А для предотвращения эмоционального конфликта следует направить собеседника в сторону рационализации ситуации, заставляя его задуматься над путями выхода из затруднения. Труднее управлять конфликтом психологических установок, особенно, если они эмоционально окрашены и носят характер предубеждений. Конфликты этого рода порождены не ситуативными, а более глубинными психологическими причинами, не связанными непосредственно только с данной ситуацией, а коренящимися в предыстории человека, его личном опыте. В деловых отношениях необходимо умение разделять «симпатии» и «дело»: именно дело должно быть главным, а не наоборот. Предотвращение эскалации когнитивного конфликта, вызванного взаимным или односторонним непониманием собеседника, предполагает умение слушать и разъяснять, приноравливаясь всякий раз к возможностям партнеров. Это, скорее, искусство или творчество, чем набор готовых правил общения.
Если конфликт предотвратить не удалось, и он развивается, эффективны следующие стратегии поведения в конфликте. «Центробежная» стратегия – прямое воздействие на партнера, – содержит несколько практических приемов: 1) демонстрация усиления собственных ресурсов, например, ссылкой на авторитеты; 2) тактика благосклонного выжидания, – дает возможность получить дополнительную информацию о реальном состоянии противника; 3) провокация партнера к ответным действиям незначительными уступками; 4) внезапное нападение, рассчитанное на неожиданный эффект; 5) тактика принуждения, чтобы сузить диапазон и степень самостоятельности его действий; 6) тактика дезориентации, дезинформации или ложных маневров в остроконфликтной или криминогенной ситуации. «Центростремительная» стратегия – накопление знания, идущего от партнеров. Это знание, сложившись в определенную систему, позволит в дальнейшем прогнозировать поведение партнеров и снимать напряжение, не доводя дело до конфликта. Усвоение удачных приемов поведения партнера в конфликтной ситуации полезно для дальнейшего использования этих же приемов в собственных интересах. Третья стратегия – «оценка выигрышей-проигрышей». Поскольку конфликтная ситуация – это цепочка ходов и ответных действий противников, – она аналогична любой игре, где каждый ход зависит от предыдущего и поэтому постоянно (сознательно или бессознательно) ведется оценка всех ходов: своих и противника. Критерии оценки ходов в ситуации конфликта субъективны и недостаточно определенны. Но все же можно наметить некоторые ориентиры: например, отсутствие быстрой и правильной реакции одной из сторон на действия другой всегда оцениваются как проигрыш.
Не все конфликты и не все в конфликтах негативно. К разряду чисто деструктивных относятся такие, которые спровоцированы агрессивными импульсами, ищущими в конфликте способ разрядки эмоционального напряжения вне зависимости от объекта агрессии. Конструктивную роль играют конфликты, называемые реалистическими, то есть возникающие как столкновение по поводу реальных требований и ожиданий людей и являющиеся для них средством достижения конкретного результата. Эти конфликты указывают на проблему, и мобилизуют на поиск возможных путей ее решения. К ним относятся почти все конфликты, возникающие в деловом общении и преследующие разумные практические цели. Приемы «деловой игры» позволяют искусственно создавать конфликтные ситуации для выявления проблем в общении и формирования навыков выхода из конфликта.
Политическая память как предмет конфликтологических исследований
К. Ф. Завершинский
доктор политических наук, профессор, кафедра теории и философии политики, Санкт-Петербургский государственный университет
К. F. Zavershinskiy
Doctor of Political Sciences, Professor, Saint Petersburg State University
Исследование природы и форм проявления культурных конфликтов в эволюции общества опирается на достаточно длительную традицию социально-философской и социологической рефлексии. Вместе с тем, предметные измерения этой области конфликтологических исследований остаются в значительной степени размытыми. Отсылка к ценностным основаниям культурных конфликтов или универсалистским моделям «конфликта» культур в условиях нарастания культурных различий часто затеняет реальные источники социокультурных конфликтов в современном обществе.