Копи царя Соломона. Приключения Аллана Квотермейна. Бенита (сборник)
Шрифт:
— Скажите, — поинтересовался сэр Генри, когда мы уселись за превосходно приготовленный обед, — как вам удалось заполучить французского повара в этих диких краях?
— Он приехал сюда по собственному желанию и просил принять его в услужение.
Когда обед был окончен, мы закурили трубки и сэр Генри описал гостеприимному хозяину наше путешествие.
— Очевидно, эти негодяи выследили вас, — предположил миссионер, — и я очень рад, что вы благополучно добрались сюда. Не думаю, что они решаться напасть на вас в моем доме. К несчастью, почти все мои люди, около двухсот человек, ушли с караваном, а здесь осталось не более двадцати человек, чтобы отразить внезапное нападение. Но на всякий случай я дам распоряжение усилить охрану.
Он подошел к окну и, подозвав черного человека, что-то сказал ему на местном диалекте.
— Смею надеяться, — сказал я, когда он вернулся на свое место, — что мы не причиним вам столько тревоги. Мы уйдем раньше, чем эти кровожадные создания осмелятся побеспокоить вас!
— Нет, вы никуда не уйдете. Если мазаи поблизости, мы устроим им теплую встречу. Никакие дикари не заставят меня указать на дверь человеку.
— Консул в Ламу говорил мне, что у него есть ваше письмо, в котором вы писали, будто к вам приходил человек, который видел белых людей внутри континента, — продолжил я. — Как вы думаете, правда это или вымысел? До меня тоже доходили слухи о существовании белой расы в этих местах.
Вместо ответа миссионер вышел из комнаты и вернулся, держа в руках длинный меч. Клинок его, толстый и острый, был странно раскрашен, но более всего меня удивило то, что рукоятка меча была великолепно отделана золотом [66] .
— Приходилось ли вам когда-нибудь видеть такой меч? — спросил мистер Макензи.
Мы осмотрели его и покачали головой.
— Этот меч мне принес человек, который видел белых людей, и это оружие более или менее подтверждает правдивость его слов, хотя я принял его россказни за басню. Это произошло таким образом.
66
Я видел сотни мечей потом, но никогда не мог понять, как вделываются пластинки золота в сталь оружия. Оружейники Цу-венди поклялись никому не открывать секрета.
Однажды, после полудня, я сидел на веранде, как вдруг вошел бедный, жалкий, усталый человек. Я спросил его, откуда он пришел и что ему нужно. Он сказал, что принадлежит к племени, жившему далеко на севере, но уничтоженному другим враждебным племенем, и что он с немногими оставшимися в живых бежал далее на север, где находится озеро Лага. Затем, кажется, путь его лежал к другому озеру, расположенному в горах; «озеро без дна» — так назвал он его. Там его жена и брат умерли от какой-то заразной болезни, — вероятно, от оспы, — и туземцы прогнали его из своего селения. Десять дней бродил он по горам и, наконец, очутился в густом лесу, где его нашел охотник и отвел к белым людям, жившим в больших каменных домах. Он прожил у них неделю, пока однажды ночью к нему не пришел человек с белой бородой, «человек, который лечит» — так сказал он мне — и не обследовал его. Потом его отвели в лес, на границу пустыни, дали меч и провиант и оставили одного.
— Что же дальше? — спросил сэр Генри, слушавший с большим интересом.
— По его словам, он перенес много страданий и лишений, неделями питался только корнями растений, ягодами и тем, что ухитрялся поймать. Наконец он добрался до нас. Я так и не узнал всех подробностей его путешествия, потому что велел ему прийти на другой день и приказал старшему из слуг позаботиться о нем. Бедняга страдал от чесотки, и жена моего слуги, боясь заразиться, не хотела пускать его в хижину. Ему дали одеяло и велели спать на воздухе. К сожалению, поблизости бродил лев, который заметил несчастного, прыгнул на него и откусил ему голову. Так закончились его жизнь и история о белых людях, и я не знаю сам, правда это или вымысел! Как вы думаете, мистер Квотермейн?
— Мне это неизвестно, — ответил я, — но в этой дикой стране так много загадочного, что мне будет досадно, если вся история окажется вымыслом! Во всяком случае мы попытаемся найти ответ на этот вопрос — пойдем к Лекакизера, а оттуда, если будем живы, к озеру Лага. Если там живут белые люди, мы отыщем их!
— Вы очень отважны, друзья мои, — сказал миссионер.
Глава IV
Альфонс и его Анета
После обеда мы осмотрели дом и все строения миссии. Должен сознаться, что это прекраснейший уголок во всей Африке.
Вернувшись на веранду,
Я взял топор и долго рассматривал ужасное оружие. Роговая рукоятка около трех футов длиной заканчивалась шишкой величиной с апельсин, предотвращающей соскальзывание руки. Множество зарубок на рукоятке обозначало людей, убитых топором. Лезвие было сделано из прекраснейшей стали и хорошо отшлифовано. Умслопогас не знал происхождения этого топора, поскольку взял его из рук человека, которого убил несколько лет назад [67] . Не очень тяжелый, топор в руках Умслопогаса тем не менее был смертельным орудием. Обычно он с силой бил врага набалдашником топора, прибегая к помощи лезвия только в особых случаях. За эту привычку долбить врага он и получил прозвище Дятел. Умслопогас дорожил своим замечательным и ужасным оружием больше собственной жизни. Он выпускал его из рук лишь во время еды, но и тогда топор лежал у него под ногой.
67
Позднее я узнал, что этот топор принадлежал дикарю, прозванному Непобедимым.
Едва я успел отдать Умслопогасу топор, явилась мисс Флосси и пригласила меня посмотреть коллекцию ее цветов и кустарников. Некоторые были удивительно прекрасны, хотя совершенно неизвестны мне. Я спросил ее, не слышала ли она о лилии Гойа, необыкновенная красота которой поражала африканских путешественников. Эта лилия цветет только однажды в десять лет и любит сухую почву. Позднее мне удалось увидеть этот редкий цветок с нежным и сладким запахом. Лилия выходит из луковицы толстым мясистым стеблем, иногда достигающим четырнадцати дюймов в диаметре. Сначала образуются зеленые ножны, потом появляются цветистые усики и грациозно вьются по стеблю. В конце концов выходит сам цветок, ослепительно белая дуга которого заключает в себе чашечку бархатистого малинового цвета с золотистым пестиком. Я никогда не видел ничего подобного этому роскошному, мало кому известному цветку. Глядя на него, я невольно подумал, что в каждом цветке отражаются величие и слава Создателя. К моему удовольствию, Флосси сказала, что хорошо знает цветок и пыталась вырастить его в своем саду, но безуспешно.
— Впрочем, — добавила она, — сейчас как раз наступило время его цветения, и я постараюсь достать вам один экземпляр!
Затем я спросил ее, не скучает ли она здесь и не чувствует ли себя одинокой среди дикарей без подруг-сверстниц.
— Одинока ли я? — возразила Флооси. — О, нет! Я счастлива и занята целый день, у меня есть друзья. Мне не по себе от мысли о толпе белых девочек, таких же, как я! Здесь я могу быть самой собой. На несколько миль вокруг туземцы хорошо знают Водяную лилию — так называют они меня — и готовы все сделать для меня. А в книгах, которые я читала о маленьких девочках в Англии, нет ничего подобного. Всего они боятся и делают только то, что нравится их учительнице! О, если бы меня посадили в клетку — это разбило бы мне сердце! Я свободна!