Козыри богов
Шрифт:
– С тобою всё в порядке?
– поинтересовался я у жертвы грабителей.
– Я цела, - ответила она. Темнота скрывала её лицо, но по дрожащему голосу можно было определить, что принадлежит он молодой девушке.
– Как ты здесь очутилась в такой час? Впрочем, неважно. Барракуда, мы должны проводить её до дома.
– Я не получал такого приказа от Напутника, - ответил тот.
– Барракуда, это ты?
– раздался снизу сдавленный голос.
– Что ж ты?.. Наших же бьют!
– Это ваши проблемы, Крысолов. Ни мешать вам, ни помогать я права не имею.
– Я получил только приказ доставить тебя до места.
– Ну что же, в таком случае подождёшь меня здесь, пока не провожу даму до дома.
– У меня больше нет дома, - едва слышно произнесла девушка.
– Как так?
– Мой отец, торговец домашней утварью Тиби, умер четыре дня назад. А сегодня пришёл лэд Диро и выгнал меня из дома. Отец был должен лэду Диро, и он забрал наш дом за долги...
– Соболезную. Но что же с тобой делать?
– Не знаю...
– опустила голову она.
– Пускай идёт с нами в имение, - предложил Барракуда.
– Там для неё найдутся и работёнка, и крыша над головой. Если только у тебя, лэд, найдётся лишних три катима.
– Для чего?
– Для пропуска.
– Найдётся, - заверил я и, вновь обернувшись к девушке, спросил.- Пойдёшь... извини, не знаю, как зовут?
– Пойду, - кивнула она.
– Меня зовут Ти. Можно, я возьму тебя за руку? Испугалась очень, ноги дрожат, не держат...
До городских ворот мы добрались уже без приключений. Вдоль них при свете факела прохаживались два стражника. Барракуда коротко свистнул, и один из охранников, тот самый рябой, который собирал пошлину при въезде в город, воровато озираясь по сторонам, направился в нашу сторону.
– Ило, сова, - сказал Барракуда.
– Ило, куница, - ответил стражник.
– Что, до поля кривнуть?
– До него. Три прокрива. Киман лонду дал.
– Точно киман? Ну, тогда по миркому кушику.
– Греби!
– Барракуда протянул руку, и в подставленную ладонь стражника звонко ссыпались наши "пропуска". Рябой дал отмашку, и его напарник потушил факел, накрыв его колпаком. В темноте послышались звяканье запоров, тихий скрип и черноту ворот рассёк чуть более светлый прямоугольник, инкрустированный несколькими звёздочками.
– Пошли, - скомандовал Барракуда. Мы быстро выскользнули за пределы города и двинулись в сторону площадки, на которой становились на ночлег припозднившиеся обозы. В этот раз здесь было немноголюдно: стоял всего один ковчег с двумя нераспряжёнными волами. Два человека коротали ночь у костра. Барракуда направился прямо к ним.
– Ило, кроты, - произнёс он, подходя.
– Ило, куница.
– Марим до хазы, лонда кимана.
– Есть такое дело, - кивнули оба и направились к козлам ковчега.
– Садимся, - сказал Барракуда и первым залез в возок, держа в руке взятую из костра горящую ветку, от которой и засветил свечи в двух укреплённых на стенках бра. Я помог войти в ковчег Ти и сам последовал за ней. Последним впрыгнул Асур и умостился у нас под ногами.
Только
Ковчег внутри оказался прямо-таки королевским и до ужаса напоминал салон дорогого автомобиля: просторно, дорогая обивка, кожа и редкие сорта дерева.
В столике между сиденьями был встроен бар, содержащий бутылки с самогоном, несколькими сортами пива и лоточки с разнообразной закуской.
– Напутник просил не стесняться!
– гостеприимно простёр ладони надо всем этим Барракуда. И мы стесняться не стали. Особенно Ти, которая, в отличие от нас, больше налегала на съестное, изредка запивая его светлым пивом.
Не знаю, сколько времени мы ехали до имения Егора. Меня сморил сон, и я завалился почивать на удобных широких сиденьях. А когда проснулся, час уже был не слишком ранний, о чём свидетельствовали яркие солнечные лучи, в такт движениям ковчега танцующие по столику с остатками пиршества, по обивке мягких сидений и... по изумительно красивому обнажённому телу Ти, которая спала рядом со мной со счастливой улыбкой на прекрасном лице. Впрочем, на мне тоже ни единого предмета гардероба не присутствовало. В голове оркестр барабанщиков начинал репетицию. Что за чёрт? И надо ж так... Ничего не помню! Я потянулся за бутылкой с пивом.
– Пусть день грядущий твой счастливым будет, Ланс, - услышал я голос такой нежный...
– Доброе утро...
– я со скрипом повернул голову. Ти, приподнявшись на локте, смотрела на меня с обожанием во взоре.
– Э-э-э... А что, между нами что-то было?
– задал я дурацкий вопрос, пытаясь не смотреть на два упругих соска, направленных на меня пистолетными стволами.
– Что-то? Ты называешь это "что-то"? В таком случае, я могу только предвкушать тот момент, когда начнётся "кое-что"! Ты был как дикий зверь, как лагра! И я почувствовала себя лагрой-самкой! Такая свобода, такая необузданность! И в это же время такая сладость подчинения грубой силе!
И она, действительно, чем-то неуловимо напоминала грациозную пантеру. Откуда что взялось? И куда подевалась та робкая, немногословная девчушка, которую сегодня ночью пришлось вырывать из лап грабителей?
– А где Барракуда?
– Барракуда? А, это ты про господина Лоти! Он покинул нас, присоединился к возницам. Сказал, что на его теле и без того слишком много шрамов.
Та-ак! Похоже, я пропустил что-то интересное. Будучи в теле Четыреста Двадцать Первого, он же Олин Апри, я пил практически не пьянея. У нынешнего тела, видать, не тот метаболизм. Надо меньше пить.