Красный пароход
Шрифт:
Умберто пожал плечами.
– Меня больше беспокоит этот эсминец, который нас караулит, - заметил Серджо.
– Уж не замышляют ли там что-нибудь против нас?
– Ну не пойдут же они на штурм, - возразил Теренцио.
– На штурм, может, и не пойдут, но подстраховаться бы не мешало, - задумчиво произнес Умберто.
– А то знаете, как бывает, друг друга неправильно поймем - и пиши пропало.
– Верно говоришь, Умберто!
– кивнул Ферруччо.
– Отправь на эсминец радиограмму, что, если они поддержат революцию и не будут нас трогать, мы будем очень
– Понял.
– Ну а с Римом... Раз они просят нас дать им больше времени, так уж и быть, мы подождем. У нас еще много времени...
В полночь графиня Марци вышла из своей каюты, и дежуривший в коридоре Освальдо мгновенно вскочил со своего места.
– Это опять вы?
– раздраженно проговорил он.
– Удивлены?
– улыбнулась графиня.
– Вам снова не спится?
– В этот раз нет. Просто скучно. Хочется с кем-то поговорить. Вы не можете себе представить, как тоскливо сидеть целый день в каюте!
– Вы правы! Я не могу себе этого представить, потому что, когда я один, мне всегда есть о чем подумать.
– Я поняла ваш намек. И о каких же высоких материях вы думаете, синьор... простите, товарищ мыслитель?
– поинтересовалась Марци.
– Я думаю о разных вещах, - сухо ответил юноша.
– Скажите, вы действительно верите в коммунистические идеалы?
– А как же иначе? Если бы я в них не верил, меня бы здесь не было.
– Значит, вы в самом деле считаете, что стоит только отменить частную собственность, и в мире наступит царство справедливости?
– Мы не выступаем за отмену частной собственности вообще, а лишь за отмену частной собственности на средства производства.
– Это мало что меняет. Разве вы не видите, что это утопия, в которой нет места живому человеку с его мыслями, чувствами, предпочтениями?
– Я не собираюсь говорить с вами об этом.
– Это почему же?.. Ах, да... Ведь мы глупые женщины, где уж нам понять...
– вспомнила графиня.
Освальдо почти свирепо посмотрел на нее.
– Ну, не обижайтесь!
– ласково сказала Марци.
– Я всего лишь хочу помочь вам.
– Я не нуждаюсь в вашей помощи!
– Знаете... Как вас зовут?
– Освальдо.
– А я графиня Тереза Марци. Можете звать меня просто Тереза.
– Как мило!
– усмехнулся юноша.
– Знаете, я почти уверена, что ваше презрительное отношение к женщинам вызвано личным неудачным опытом общения с ними.
– Ну, давайте еще проведем сеанс психоанализа!
– Я же вижу, что угадала!
– Я не обязан рассказывать вам о своем прошлом.
– Чего вы боитесь?
Юноша шумно вздохнул.
– Послушайте, вам нечего меня стесняться. Мы принадлежим разным мирам. Мы встретились с вами случайно, и через несколько дней наше общение прекратится. Даже если мне захочется кому-нибудь рассказать об этом, вам не будет от этого ни холодно ни жарко. Но эта тайна останется между нами, - настаивала графиня.
Освальдо пристально посмотрел на Марци, затем, отвернувшись,
– Да, я два года был влюблен в одну девушку, делал все, чтобы добиться ее внимания - и все напрасно! Оказалось, что она никогда меня не любила, а все эти взгляды, слова были ложью!..
– И это все?
– разочарованно проговорила графиня.
– А я-то думала, что здесь пахнет изменой...
– Сначала я был обескуражен. Но потом понял, что желание понравиться мужчине, независимо от того, интересен он ей или нет, - неотъемлемая часть женской натуры. Отсюда вытекает лживость женщин, которую сами они не осознают.
– Ну почему сразу лживость?..
– Да, графиня, я говорю неприятные вещи, но факты таковы. Если мужчине не нравится женщина, он не станет оказывать ей знаки внимания, чтобы не давать ей напрасной надежды. А что женщина? Она намеренно или невольно стремится понравится мужчине, доводит дело до любви, а потом искренне удивляется, когда тот начинает признаваться ей в своих чувствах. Опять же, если женщина влюбится в мужчину, то никогда не признается ему в этом первая, даже под страхом смерти. Самый робкий мужчина в конце концов признается в любви, женщина - никогда!
– Вы должны понимать, что женщине не положено первой открывать свои чувства мужчине, это неприлично.
– Нет, это только отговорка!
– решительно возразил юноша.
– Гордость боитесь потерять! А нам, думаете, легко терпеть поражения?.. Нет, дай вам одинаковые права с мужчинами, ничего не поменяется! Мы, как кошки с собаками, говорим на разных языках и никогда не сможем понять друг друга.
– Не скрою, в том, что вы сейчас говорили, есть доля правды, - подумав, сказала Марци.
– Но вы слишком драматизируете! Почему-то большинство мужчин все устраивает. Ваш протест выглядит по меньшей мере смешным...
– Какое мне дело до большинства мужчин? Они просто этого не замечают.
– Вам нужно научиться относиться ко всему проще. Отказала вам одна девушка, вторая, а третья, глядишь, ответит взаимностью. Это такая игра, понимаете?
– Вот это недостающее слово - "игра"! Но знаете, если в этой игре такие нечестные правила, что в нее постоянно проигрываешь, - к черту такую игру!..
– заключил Освальдо.
Графиня вздохнула.
– Вижу, все мои попытки наставить вас на путь истинный пошли прахом, - покачала головой Марци.
– Вы ведь умный человек и должны понимать всю нелепость вашего упрямства. Подумайте об этом. Спокойной ночи!
С этими словами она удалилась в свою каюту.
Проснувшись на следующий день, пассажиры "Арриго Бойто" сразу пошли к иллюминаторам. На ярко освещенной солнцем морской глади примерно в миле от парохода виднелся темный силуэт эсминца.
– Смотрите! Корабль!
– воскликнул Деффенди.
– Мы спасены?
– спросил Точе.
– Спасены!
– обрадовался Ромоли.
– Напрасно радуетесь, господа, - возразил Бергамин.
– Почему?
– Позвольте полюбопытствовать, каким образом нас будут спасать?