Крестный сын
Шрифт:
— Ну что ж, закон есть закон. Если осужденный не возражает, властью судьи я объявляю вас мужем и женой. Теперь вы состоите в законном браке друг с другом. Если захотите, можете освятить ваш союз в церкви.
Правитель продолжал пребывать в состоянии шока, но среди свидетелей и зрителей послышался недовольный ропот.
— Тише, тише, — призвал к порядку судья, — я еще не закончил! Осталось огласить условия, на которых осужденный получает свободу.
Филип вопросительно взглянул на Ив. Та прижалась к нему, пряча лицо.
— Во-первых,
Присутствующие, за исключением Правителя, адвоката, и новобрачных проводили судью аплодисментами. Филип, бессильно глядя ему вслед, тихо спросил:
— Ты знала?
Не слыша ответа, он взглянул в несчастное, испуганное лицо девушки и все понял.
— Ты знала! О, черт, зачем ты это сделала?
— Чтобы сохранить тебе жизнь… — пролепетала она.
— Да на что мне такая жизнь?! И я такой тебе на что? Без имени, без прав…
— Ты мне нужен любой…
В этот момент к ним подошел Правитель, и Ив замолчала.
— Стоило пожениться, и сразу пошли ссоры? — поинтересовался он ледяным тоном. — Похоже, Ив, ты была права, когда столь отчаянно противилась замужеству.
Ни дочь, ни крестник ничего не ответили.
— Пошли, провожу вас до семейного гнездышка, там и выясняйте отношения, публику уже достаточно потешили, — проворчал он.
Молодые люди молча направились за ним, держась на приличном расстоянии друг от друга. Правитель отвел новобрачных в Западную башню и удалился, ибо не собирался лезть в семейные дела парочки. Филип, не глядя на девушку, направился к буфету и достал оттуда бутылку. Ив подошла к нему, дотронулась до плеча. Он зло сбросил ее руку.
— Почему ты не рассказала?
— Я знала, как ты отреагируешь.
Он криво усмехнулся и приложился к горлышку.
— Фил, ты должен понять… — начала она, но он перебил ее:
— Что я должен понять? Что ты опять все за меня решила, как тогда, когда залезла ко мне в постель? Снова не оставила мне выбора! Решила обзавестись мужичком на поводке? Ты ведь даже не любишь меня!
— Я не оставила тебе выбора? Отправляйся на все четыре стороны хоть сейчас!
— Куда ж я теперь пойду? Об меня любой придворный урод может твоими стараниями ноги вытереть или вообще убить.
— Но тебе же жизнь не нужна, раз ты не хочешь, чтобы ее спасли единственным возможным способом!
— Если б я был уверен, что меня сразу убьют, не болтал бы тут с тобой. Но людей я хорошо знаю: они всегда хотят сначала хорошенько поунижать и помучить. А я по этой части уже получил сполна.
Ив впала в отчаяние от его нежелания понять, и в то же время ее душило дикое бешенство.
— Ты говорил, что любишь меня, но быть со мной любой ценой не хочешь. Почему? — с трудом сдерживаясь, спросила она.
— Потому что ты не любишь меня.
— Как я могу поверить в это дурацкое чувство, если ты говоришь, что любишь, а сам так мучаешь меня? — она чуть не плакала, бешенство внезапно испарилось.
— Ив, у тебя странные представления о жизни, — сказал он, в очередной раз прикладываясь к бутылке. — Отстань от меня. Иди, обсуди все со своим отцом. Ты воистину его дочь: столь же ловко манипулируешь людьми для собственной выгоды и удовольствия.
Этого она вынести не могла: молча повернулась, вышла, хлопнув дверью, отправилась в Южную башню и заперлась там. Филип проводил молодую жену неприличным жестом, прихватил из буфета еще одну бутылку, поднялся в спальню и рухнул на кровать.
Вечером Правитель отправился проверить, как дела у новобрачных. В Западной башне застал лишь крестника, храпящего на кровати в компании пары пустых бутылок. Глава государства запер дверь на ключ и пошел к дочери. Та сначала не хотела открывать, но потом все же впустила отца. Он заметил, что девушка снова побледнела и осунулась, и решил не донимать ее вопросами, только попросил:
— Ив, сходи, пожалуйста, по проходам в Западную башню и закрой дверь изнутри на засов.
— Ваш крестник так упился, что сам не в состоянии?
— Он теперь в первую очередь твой муж.
— Ему это не нужно, да и мне тоже, — фыркнула она.
— Я не буду вмешиваться в ваши семейные ссоры, но ты должна понимать: сейчас он нуждается в охране.
— Ни в чем и ни в ком он не нуждается. Беспокоитесь — поставьте у его дверей пост, гвардейцы с удовольствием покараулят.
Глава государства, поняв, что уговоры бессмысленны, последовал совету дочери. Правитель, хотя и удивлялся поступку Евангелины, в целом был очень доволен. Филип теперь чист перед законом, жив и свободен, а дочь более или менее удачно пристроена. Возникшие сложности вполне разрешимы в будущем.
«Счастливый» отец не придал значения ссоре новобрачных и, направляясь поздним утром следующего дня в Западную башню, пребывал в уверенности, что найдет там их обоих. Двое гвардейцев, стоящих в карауле, отдали честь. Правитель кивнул им, вошел и прислушался, опасаясь застать дочь и крестника за интимными занятиями. Стояла тишина. Он окликнул молодоженов, но ему никто не ответил, тогда Правитель поднялся в спальню. Там тоже никого не было: пара пустых бутылок так и валялась на измятой, но не разобранной постели. Видно, надежды на скорое примирение оказались напрасными. Из-за приоткрытой двери в купальню доносился тихий плеск воды. Правитель постучал, снова не дождался ответа и вошел. Филип с помятым похмельным лицом лежал в наполненной до краев ванне. Он мельком глянул на вошедшего, приложился к очередной бутылке и вперился в потолок.