Кубанский шлях
Шрифт:
– Ну, же!
– гарцуя перед товарищами, выкрикнул Ерошка, нетерпеливо поглядывая на старших.
Молодые казаки бросились к Агафону:
– Опасно, - покачал головою дьякон, - вы слыхали наказ атамана? Однако пристально посмотрел в глаза Сидору и, ухмыльнувшись чему-то своему, махнул рукой:
– Всё получится. Давайте, с Богом!
– Не робей, воробей!
– воскликнул Фрол и стал рядом с Сидором, - я с вами!
А тот уже распоряжался:
– Возницы и три казака постарше остаются. Остальные за мной!
Фока осуждающе посмотрел на Агафона:
– Зря, отче, им разрешил.
– Всё обойдётся. Нагаев пятеро, значит, сами по себе, не ордой. Сидор - опытный казак, и у него хватит ума не драться, а пострелять их, как перепелов.
Агафон и Фока выжидательно вглядывались в горизонт. Тут действительно раздались выстрелы, и вскоре из-за пригорка появился табунец, сопровождаемый молодыми станичниками.
– А кони казачьи, - отметил Фока, - маштаки-то с хвостами чёсаными. Наших кого-то ограбили, поганые. Татьба, усю жизню татьба. И когда успокоятся, - ворчал он, и было непонятно, кого он имел в виду - ногайцев или своих.
– Як дэлыть будэмо?
– гарцевал довольный Ерошка.
– Всем по коню, - распорядился Агафон, остальных продадим, и деньги пойдут на храм.
– Любо, отче, по справедливости это, - согласились казаки.
Наконец, Сидор известил, что впереди казачий дозор и разделение Кубани на два рукава. Вскоре и правда дорога свернула направо и пошла вдоль одного из рукавов. Сидор сказал, что называется он Чёрная Протока.
По берегу Протоки стали встречаться проплешины выжженного камыша и наблюдательные посты, шире казалась и сама дорога. Слава Богу, осталось недалече. Вот и паромная переправа. Ждали парома недолго. Вместе с закурганцами толпились у пристани люди разных народностей. Для Фрола, который, кроме русских да черкесов никого больше не видел, всё было в диво: одежды, оружие, речь.
Ага, это паром. Разноязыкая толпа, кони, телеги, кареты хлынули на деревянный колеблющийся настил, раздался крик: "Отдать концы!
Ночевали уже на другом берегу, без опаски, под охраной казачьего пикета.
На следующее утро обоз подъехал к южным воротам крепости Копыл, вернее Ени-Копыл , где до недавнего времени жил наместник турецкого султана, а позже здесь расположилась одна из ставок тогда главнокомандующего Кубанским корпусом Александра Суворова. Что крепость была турецкая, видно сразу: по строениям, одеждам людей. Правда, среди турецких фесок, халатов, то здесь, то там мелькали русские мундиры, казачьи папахи, попадались и крестьянские армяки. На пути, недалеко от въезда, стоял двухэтажный караван-сарай из тёсаного камня, по-нашему, постоялый двор, но крупнее его. Здание имело четырёхугольную форму. Оно располагалось по сторонам открытого, просторного двора с колодцем посередине. У единственных ворот сгрудился караван греческих купцов.
Сидор, подскакав к Агафону, отрицательно покачал головой:
– Не про нас этот двор. Поехали к моим сватам. Они люди хоть и небогатые, а место для обоза найдётся. Да и договорюсь о ночлеге недорого.
Агафон согласился. И, не въезжая на базарную площадь, обоз, возглавляемый Сидором, которому уже приходилось бывать в крепости, свернул в проулок.
Дом Гаврилы Евтенко был построен на турецкий манер - длинная глинобитная хатка и на полдвора
– Въезжайте, - распорядился Сидор.
Гаврила - щуплый, низкорослый казак с оселедцем и громадными усами, одетый в потёртую свитку и широченные серо-синие шаровары, в ответ на приветствия гостей, прижав руку к сердцу, поклонился и радостно воскликнул:
– Здоровенько булы, казакы! Як доихалы?!
– Слава Богу!
– И вы здорово ночевали, дядя!
Из дома высыпало и семейство Евтенки: могутная баба...и четыре девки, столь же справные, - все полная противоположность отцу. Старшая - невеста Сидорова крестника, была на голову выше своего "батька", вровень с Бобылём.
Подивившись на гостей, женщины засуетились и начали растапливать летнюю печь, кабыцю. Сидор с достоинством снимал с воза подарки хозяевам: бочки с квашеной капустой, огурцами, мёдом, сушёное кабанье мясо. Затем из-за пазухи вынул тряпицу и, бережно развернув её, подозвал невесту:
– Подойди до меня, Горпинка.
Та, смутившись, робко приблизилась к Сидору.
– Держи, подарок от Федота, - протянул ей янтарное монисто. Девка зарумянилась и, взяв украшение, побежала в хату примерять его.
Пока привязывали лошадей, распрягали и кормили скотину, размещали возы, поспел ужин. Приготовленная на скорую руку трапеза изобиловала рыбой - варёной, жареной, тушёной, солёной - из лиманов, которых здесь, в пойме Кубани, было великое множество.
Гаврила, приглашая гостей к столу, заметил, что ловля рыбы - очень выгодное дело, и что русские купцы, придя сюда, даже стали нанимать людей для работы на рыбных промыслах и быстро разбогатели.
Сразу же за ужином провели обряд рукобитья, чтобы не утрачиваться, как сказал Гаврила. Разумеется, все отведали в меру горилки, потом пошли песни. Однако казаков весьма заинтересовал сам город, большинство здесь оказалось впервые, и они подступили с расспросами к хозяину.
Из его рассказа они узнали, что кроме торговых рядов на базарной площади в Копыле имеются ещё несколько сотен лавок, на любой вкус, и множество мастеровых людей. Рабочие для найма собираются у чайной. Ставка главнокомандующего располагается в караван-сарае, но не в том, что они встретили на пути, а в самой середине крепости, большом. А всего на город пять караван-сараев и десяток постоялых дворов. Церковного управления в Копыле нет, но есть офицер в штабе войска, который ведает церковными делами.
Гости засиделись допоздна и ложились спать уже в полной темноте: звёзды скрылись за тучами. Умостились под навесом, кто на телеге, кто на сене, раскиданном на земле.
Глава 12. Миссия Агафона
С утра небо хмурилось, накрапывал дождь, но казаки разбрелись по своим надобностям. Агафон пощупал на поясе кису с деньгами, прикрытую рясой, и подозвал хозяина дома и Сидора:
– Пойдёте со мной! Ты, Гаврила, покажешь, где штаб, а Сидор заместо охранника будет.