Литературные воспоминания
Шрифт:
четыре письма, даже на последнее письмо, в котором я извещал его о моем
отъезде и спрашивал о положении этого набора,— велел мне вчера сказать, что
моя рукопись только в будущую середу поступит ко мне в корректуре. Вот как
следует учить сотрудников, чтобы они не забывались: Некрасов и Краевский
никогда не достигали такой олимпийской высоты неделикатности, не заставляли
285
больного человека скакать за 600 верст и т. д. Поделом мне! По слухам, повесть
моя
В таком случае, кажется, было бы лучшее возвратить ее автору. А впрочем, все
это пустяки» [360].
Известно, что большая часть крупных ссор начиналась с подобных же
пустяков. Дело, однако же, на этот раз уладилось. Нельзя же было предположить, что редакция такого органа, каким был тогда «Русский вестник», обозвала
прелестный рассказ Тургенева «Фауст», — ибо о нем идет дело,— образчиком
бездарности, а между тем неверный и преувеличенный слух об этом отзыве, если
не породил, то укрепил раздражение автора [361]. Возвратясь в Петербург, так как
более десяти дней он не располагал быть в отсутствии, и известив о том г.
Каткова, Тургенев бросил корректуру, прибавляя в том же вышеприведенном
письме: «Пусть они распоряжаются, как им угодно!» В Петербурге он отдал свой
рассказ в «Современник», где тот и появился в 10-й книжке журнала: «Фауст, рассказ в девяти письмах» («Современник», 10-я книжка, 1856). Но и этого мало.
В объявлении об издании журнала в следующем 1857 году редакторы
«Современника» извещали, что четыре первоклассных литератора, во избежание
неудобств конкуренции, согласились печатать свои произведения исключительно
в журнале «Современник». Имена этих четырех исключительных сотрудников
действительно явились с 1-го № журнала на 1857 на его обложке: это были Д. В.
Григорович, А. Н. Островский, гр. Л. Н. Толстой и И. С. Тургенев. Конвенция
продолжалась, однако, недолго, и один шутник, подозревавший ее
происхождение, конечно, имел право сказать, что на пороге «Современника»
возвышаются четыре загадочные и молчаливые сфинкса. Она была нарушена в
следующем же 1858 году одною из сторон. Тургенев именно послал тогда письмо
из-за границы в «Атеней», затем в 1859 году напечатал «Обед в обществе
английского литературного фонда» в «Библиотеке для чтения», а в 1860. году
предоставил тому же «Русскому вестнику», с которым так недавно поссорился, третью социальную свою повесть «Накануне».
«Русский вестник» отвечал на объявление-манифест «Современника»
чрезвычайно вежливо и уклончиво, сваливая вину непоявления в его журнале
повести
задержки в корректурных исправлениях со стороны самого автора ее и прибавляя, что и он, с своей стороны, отказывается от сотрудничества людей, готовых
смущаться всякими случайностями и затруднениями издания и строить на них
далекие и несправедливые соображения.
Возвращение Тургенева в Петербург пришлось как раз к появлению первой
части «Рудина» в запоздавшей январской книжке «Современника» 1856 года.
Вторая часть напечатана была в следующей книжке. Здесь будет уместно
привести любопытное примечание, встреченное нами в черновой тетради
Тургенева, содержащей «Рудина». Повесть была первоначально озаглавлена:
«Гениальная натура», что потом было зачеркнуто, и вместо этого рукой Тургенева
начертано просто: «Рудин». Затем оказывается, что роман создан и написан в
1855 году в деревне и притом в весьма короткий срок—7 недель. Примечание
286
гласит именно: «Рудин. Начат 5 июня 1855 г., в воскресенье, в Спасском; кончен
24 июля 1855 в воскресенье, там же, в 7 недель. Напечатан с большими
прибавлениями в январ. и февр. книжках «Современника» 1856 г.» Между
прочим, заметка эта подтверждает опасения последнего редактора сочинений
Тургенева (посмертное издание), колебавшегося зачислять произведения нашего
автора по годам их появления в печати, так как он полагал основательно, что
некоторые из них могли быть написаны им ранее их опубликования. Но для
приложения хронологической системы к изданию никакого другого средства но
оставалось. Выслушав все разнообразные толки о своем «Рудине», между
которыми к восторженным отзывам примешивались уже и обидные подозрения в
недоброжелательстве к лицу, скрывавшемуся под именем Рудина [363], Тургенев
в августе 1856 года выехал в Париж. Это было первое его путешествие после
ареста.
Всю зиму 1856/57 года не было о нем ни слуха ни духа [364], и только 24
октября 1857 получено было от него первое известие, пущенное им 5 октября (23
сентября старого стиля). Письмо носило штемпель «Rosoy en Brie» и пришло из
неизвестного нам места Куртавнель, оказавшегося замком, или виллой, г-жи
Виардо. Тургенев писал:
«Куртавнель, 5 октяб. (23 сент.) 1857.
Милый А. На днях я получил письмо от Некрасова с приложением
циркуляра на издание альманаха для семейства Белинского, но так как я недавно