Loving Longest 2
Шрифт:
— Что это, — зевая, спросил он. — Похоже на Пятые или Шестые ворота Гондолина… да нет вроде бы… сверху что-то не то…
— Ну давай я поверну, — сказал Тургон. — Видишь?
Потрясённый Пенлод опустился на стул.
— Нет… Нет, Турьо. Ты ведь не хочешь сказать… Нет, ты не хочешь этого сказать. Нет. Нет. О Илуватар, нет!..
— Да, Пенлод. Да, и я в этом практически уверен. А теперь я подожду, когда это, наконец, дойдёт до Майрона. А до него это очень скоро дойдёт. Майрон не любит, когда его обманывают и не простит обмана никому. И вот когда он вот это поймёт, начнётся
Тургон вытащил нижний рисунок из-под чертежей Сильмариллов, скомкал его и бросил в огонь.
Комментарий к Глава 25. Угадай, кто? Если честно, это конец второй части :)
Ну и, разумеется, ещё будет некая интермедия между второй и третьей.
Третью я, наверное, не буду делать отдельным текстом, а буду продолжать здесь, ибо тут даже условно сюжет не закончен.
====== Часть 3. Интермедия: Романс о луне ======
At dawn the shadows of the Mountains of Defence lay heavy on the Blessed Realm.
The Silmarillion
В час рассвета тени Защитных гор тяжело ложатся на Благословенные земли.
«Сильмариллион»
Молодой эльф проснулся посреди ночи. Окно было открыто. Ему казалось, что он закрыл окно: с гор Пелори стало тянуть холодным восточным ветром.
Спать не хотелось. Он сел на подоконник и посмотрел на небо. Может быть, почитать?.. Он открыл книгу, которая лежала на ночном столике и вздохнул. Конечно, мать или отец могли читать при лунном свете, но его зрение оставляло желать лучшего. Он потянулся за очками. Бело-золотистое пятно на странице сложилось в стройную фигуру короля ваньяр Ингвэ; за спиной его высилась огромная белая башня. Король держал за руку другого эльфа, поменьше ростом, хрупкого и темноволосого; имя его было не подписано.
Он задумался: как же всё-таки странно, что для чтения ему нужны очки. Обычно у эльдар не бывало никаких проблем со зрением. Было два или три таких случая: как правило, из-за длительной и тяжёлой работы в кузнице или за шитьём, когда эльф, слишком увлекшись, не соблюдал положенных часов для отдыха и сна, или же из-за случайных травм и ожогов. Но он был совсем молод, и родители никогда не позволяли ему слишком утомляться или подвергать себя опасности.
От друзей он слышал как-то, что такое бывает с теми, кто уже прожил одну жизнь и возродился вновь. У таких эльдар иногда бывали особые приметы — в том числе приметы, связанные с тем, как они умерли — например, лёгкий белый след-шрам от смертельной раны. Он видел нескольких тэлери, про которых ему сказали, что некогда они утонули: их лица были бледны, а ногти казались синими. Но что случилось с ним самим? Никто не мог ему сказать. У него был друг, который вспомнил то, что было с ним раньше — но они даже не успели переговорить: он почти сразу уехал из Валимара куда-то на север. Ему очень хотелось узнать, что произошло с эльдар, которые лишились жизни и родились снова. Как вообще можно было умереть? Погибнуть? От чего? Здесь, в Благословенной земле, никто не умирал.
Он знал, что можно отправиться в обитель Ниэнны и попросить, чтобы ему помогли вернуть память, но родители с негодованием отвергли такое предположение.
Позавчера утром король Ингвэ оказал им великую честь, посетив их дом. Он поцеловал его холодную руку, унизанную серебряными перстнями; Ингвэ усадил его рядом с собой. Только что прошёл дождь; за дверью, в саду от земли поднимался тёплый пар, пахло белыми и розовыми магнолиями. Ингвэ передёрнул плечами и сказал:
— Здесь холодно. Всё этот восточный ветер. Вам нужно перебраться поближе ко мне, на западный склон Таникветиль. И я видел у дорожки какие-то странные цветы.
— Это ойолоссэ, — удивился отец. — Они растут по всей Арде.
— Всё равно, — сказал Ингвэ. — Кто знает, что может сюда прилететь из-за гор.
— Государь, - он, наконец, осмелился обратиться к Ингвэ, — а там за горами… Там действительно земля, которую называют «Эндорэ»? Земля, откуда мы пришли в Аман?
— Да, — кивнул Ингвэ, — так мы говорим.
— Государь, — он постарался скромно сложить руки на коленях, но дрожь в пальцах всё никак не унималась. — Государь… есть ведь эльдар, которые там умирают… гибнут и возрождаются здесь. Хорошо ли, что там… погибают? Да, они возрождаются здесь, но ведь, наверное, это очень страшно? Больно? Почему мы не поможем им?
— И как же, по-твоему, там погибают? — спросил Ингвэ.
— Я слышал, что там обитают драконы… огромные чудовища. Волки-оборотни. Младшие дети Илуватара, одержимые тёмными страстями… Орки…
— Милый, — Ингвэ ласково обнял его за плечи. — Это всё только смутные воспоминания. Может ли это всё быть правдой? Драконы, волки, разумные существа, охваченные жаждой убийства… Можем ли мы верить воспоминаниям тех, кто якобы возродился? Это всё скорее похоже на кошмарные сны. В любом случае здесь ничего такого нет.
После ухода Ингвэ он не мог найти себе покоя. Ему хотелось поговорить с кем-то; он был смущён и расстроен. Мать, как обычно, вышивала на крыльце; дождевая капля упала с цветка на её работу и она недовольно поморщилась.
— Матушка, — сказал он, — король не захотел мне ничего сказать… Я всё думаю… может быть, другие… Если спросить других королей…
— Каких других королей? — неожиданно резко отозвалась мать. — Твой король — Ингвэ. Никаких других эльфийских королей нет. Кроме Манвэ — короля Арды.
— Дитя, — вмешался отец, — твоя матушка хочет сказать, что другие короли не должны тебя интересовать, даже если они есть. Мы любим тебя, сыночек. Ты слишком много читаешь и смотришь картинки; лучше тебе прогуляться.
Он вышел из дома и пошёл вниз, по дороге. Соседский мальчик совсем близко к их дому, у дороги, раскопал зелёную лужайку и навалил высокую стену из торфа, за которой он, несмотря на свой высокий рост, уже почти полностью скрылся. Хотя стенка появилась только утром, от жары и влажности на ней уже успели вырасти тонкие травинки.
— Ну что ты тут делаешь? — спросил он у соседа. — Ты всю лужайку испортил.
— Идём играть ко мне, — сказал мальчик.
— Я уже взрослый, — сказал он рассудительно. — Почти. Мне уже двадцать семь лет.