Любимый с твоими глазами
Шрифт:
– Они знали, да?
– Я попросил помочь.
Олег улыбается. Я вся в его власти, в глаза смотрю и тихо цыкаю.
– Ты решил превратить мою квартиру в филиал Ботанического сада?
– Догоняю за шесть лет.
– Это очень широкий жест…
– Я не пытаюсь тебя купить цветами и песнями.
– Знаю, - уверенно говорю, но взгляд его выдержать не могу дольше пары мгновений.
Снова заливаюсь краской и прячу его в пол — он улыбается мягко.
– Ты такая красивая…
Ох боже, ну прекрати…
Касаюсь горящих щек ладонями, жмурюсь — он смеется.
– А теперь еще краше.
– Пожалуйста, перестань…
– Алис, я без тебя не хочу больше быть и прошу всего об одном шансе, но…
– Но?
– Я понимаю и принимаю все, что ты сказала. Заслужил. Поэтому…
Олег достает из-за пазухи белый конверт и протягивает его мне.
Не хочется почему-то касаться. Я хмурюсь, смотрю долго, потом на него.
– Что там?
– Правда.
Какая правда? Безмолвно спрашиваю, теперь его очередь прятать глаза. Ему правда стыдно?.. да, совершенно точно да…
– Обо всем, что я сделал. Я не хочу, чтобы ты читала это письмо, потому что там нет ничего приятного, тебе снова будет больно... Тебе слишком часто было больно рядом со мной, я ведь в прошлом сделал много того, чем гордиться не могу и всю жизнь буду себя ненавидеть.
– Зачем тогда делаешь это?
– Потому что честно будет так. Я правда не хотел, чтобы ты видела во мне того мудака, кем я был, но по факту ты имеешь право на правду. Она в этом конверте. Абсолютно все...
– Ты не боишься, что после прочтения я никогда не захочу тебя больше видеть?
– шепчу, он вздыхает и кивает.
– Боюсь, больше смерти, но я больше не хочу тебе врать.
– Спасибо…
– Поблагодаришь меня, когда я сделаю тебя счастливой.
Усмехаюсь, он уводит взгляд — теперь самому неловко. Да, Олег не тот, кто любит долгие разговоры под Луной… но он такой милый в этой своей угловатой попытке…
– Я… тогда поеду?
Хорошо — так надо было ответить, но маленькая-Алиса перехватывает управление и вдруг выпаливает:
– Мы едем в Петергоф посмотреть на фонтаны. Может, ты хочешь?
Боже… нет, я точно та самая дурочка из прошлого, которая пыталась заставить обратить на себя внимание мужчину не менее угловатыми просьбами «натаскать-в-парковке». Точно… два сапога пара, блин.
Олег выгибает брови, я прикусываю губу и себя проклинаю… Вот ты дура…
– Если ты на самом деле не против…
– Папуля!
Давид отвечает за меня. Он потерял терпение окончательно, а теперь несется, как ракета с точным наведением на цель. Счастливый… Конечно! Теперь все друзья будут видеть, какой у него папа! А он вон какой! Большой и еще умный! А еще сюрприз маме сделал (о котором трепаться будут до морковкина заговенья…)
И это действительно так. Когда Олег подхватывает сына на руки, тот аж от гордости лопается и косится все в сторону своих приятелей — это так забавно. Я улыбаюсь и киваю Олегу:
– Поехали. Я не против.
Тем самым дарую Давиду то, чего он так долго был лишен: возможности царственно пройти мимо своих друзей у папы на руках.
Олег; утром
«Дорогая моя, любимая Алиса.
Я знаю, что, наверно, ты хотела бы услышать все это лично от меня, но, боюсь, мне не хватит смелости разрушить свою жизнь, глядя тебе в глаза, поэтому я пишу. Так ведь проще. Я причинил тебе так много боли и помню каждый твой взгляд, наполненный слезами или горьким разочарованием, и, боюсь, еще одного просто не выдержу.
Прости мне мое малодушие.
Там, в Туле, ты сказала вещи, которые я старался игнорировать. Думал, что это просто будет: мы же любим друг друга… Но я ошибался. Ты нет. Ты всегда была права, и вот теперь я пишу тебе это письмо, а скорее, просто хочу исповедаться.
Правда в том, что я молюсь — ты никогда его не прочитаешь. В последний момент я передумаю, скрою от тебя, не скажу всего того, что должен, но знаю: я так не поступлю. Наверно, Олег, которого ты знала, именно так и сделал бы, но я больше не он. Поэтому мы здесь. На странице номерного блокнота с правдой, которая страшнее самолета со змеями.
Когда мы познакомились, я, признаюсь, сразу отметил твою красоту. Это ведь нереально скрыть или не заметить, ты это знаешь, но я запретил себе на тебя реагировать. У меня была девушка, а я никогда не изменяю — это мой принцип. Был им. Когда-то… Но судьба распорядилась иначе.
Когда ты попросила меня помочь тебе с парковкой, я догадывался, что это обычная уловка — я тебе понравился. Это было видно сразу, прости, малыш, ты не умеешь ничего скрывать. Мне польстило твое внимание, но дальше этой лести я заходить не собирался. Твой отец да. Думаю, что он хотел убедиться в правильности своих догадок, поэтому позвал меня на ваш семейный ужин, и я был очень счастлив. Я до этого никогда не ужинал в такой семье, как ваша, даже у Алены дома. Там больше по-домашнему, а у вас это целый ритуал, и он мне тоже понравился и польстил. Для кого-то вроде меня, оказаться в доме мэра? Нет, точно сказка! И я был доволен собой, пока на следующий день Степан Андреевич не показал мне видео, где мой брат готовится к «налету». Так и произошло то, что произошло. Он выдвинул условия, и, возможно, я мог бы бороться, но испугался. В этом только моя вина, и в том, что было дальше, тоже.
Я помню тот вечер и тот спектакль. Ты была очень красивой, но я на это не обращал внимания: злился. Ты меня раздражала, потому что меня заставили быть в этом месте и не учли моих желаний. Я тебя не слушал. Ты говорила-говорила-говорила, но я все пропускал мимо ушей и молился, чтобы спектакль побыстрее закончился, как и весь этот сюр.
Мне этого правда хотелось. Я не хотел тебя целовать, но так было нужно, и я старался отгородиться. Мне жаль, но это тоже правда.
Все наши отношения дальше — похожая история. Я возил тебя в кино, чтобы не разговаривать. Наверно, я не хотел слушать? Да. Не хотел. Но еще я не хотел, чтобы ты ко мне проникалась больше. Я понимал, что это не любовь, пока точно. Ты, как ребенок, хотела ее узнать и понять, но я надеялся до последнего, что ты разочаруешься. Такие отношения на «сказочные» не тянут, они были странными и неловкими, как я сам.
А потом я уехал в Москву. Если честно, то просто не мог больше выносить притворства и сбежал. Я хотел увидеть Алену. Она казалась мне якорем в огромном море лжи, в котором я тонул. Андрей тогда работал в нашем университете, и я знал, что у него гораздо больше опыта во всяких любовных делах, а мне что? У меня была только одна девушка, и в вас я мало разбираюсь. Так родился еще один план, за который я себя вечно буду ненавидеть.