Магия тени
Шрифт:
Орки почти забыли об этом на многие сотни лет — но теперь им предстоит вернуться на истинный путь. Они должны успеть. Они должны суметь.
Ведь не зря же в начале года сам Зеленый Паук принес откровение Воплотительниц государю гижукскому из славного рода Нугалков.
Далеко не сразу вредные грифоны взяли верный курс — на северо-восток. Словно влекомые невидимой силой, они норовили забрать к западу — верно, надеялись вместе с четырьмя магами на спинах ускользнуть к себе на родину, в Даэли. Никакой Гижук пернатым врединам был не нужен, а неопытными всадниками они вертели как
Во время сборов в Ортае Дефара показывала кулак и, кивая на грифонов, давала наказ «Вот так держать этих тварей», но ни у кого из магов не хватило на это окаянства и храбрости. Хищные желтые глаза, мощные когтищи и огромные клювы — вот лучшие грифоньи доводы за то, что договариваться с животными нужно только лаской. Да и не шли они на открытый бунт, как будто нечаянно забирая в западном направлении и делая невинные морды, когда их пытались пристыдить. Только в больших глазах вспыхивали издевательские янтарные искорки.
Потому путь до Гижука получился долгим, да и вышли на орочью область много западней, чем задумывали. Это тоже обнаружилось не быстро: из четверых магов только Дорал бывал в этих краях прежде, да и он теперь плохо понимал, какие речки и лесочки проплывают под грифоньими брюхами.
Селения здесь были в основном долинные и приречные, всегда маленькие и так хитро расположенные, что на подлете издалека их и не разглядишь. Как орки встретят пришлых людей, рассекающих по их краю на грифонах, — проверять никому не хотелось. Приходилось надеяться на карту, солнце, звезды и здравый смысл, но те помогали мало. Хорошо хоть то, что грифоны беспрекословно являлись на зов костяного свистка, как бы далеко их ни уносила ночная охота.
Потом стали появляться большие леса, благодаря которым грифоны могли подбираться к жилью незамеченными. Пока остальные маги устраивались на ночлег, Гасталла с мрачной рожей уходил в сторону селения, уточнял его название, покупал хлеб, сыр, молоко, рыбу — все, что находилось у жителей. Деньги поменяли на орочьи еще в Ортае, в приграничном городишке.
Теперь маги знали, что следуют выбранному курсу правильно, хотя и с серьезной задержкой.
— Что-то нездравое делается в этом крае, — заявил некромант через несколько дней пути по Гижуку. — Чрезмерно они все тут взбудоражены. Отчего взбудораживаться оркам по осени, скажи мне?
— Не знаю. — Дорал помешал в котелке, сосредоточенно понюхал пар и всыпал в варево еще немного соли. — А что там происходит?
— Ничего не происходит, — невозмутимо ответствовал некромант, и Доралу захотелось треснуть его ложкой. — Это ж орки, что у них может происходить-то? При такой опасности, которая человека изводит до сердечного припадка или заставляет с воплями бежать, орки делают что? Встревоженное лицо — вот что делают орки.
Дорал хмыкнул и подул на ложку. Исходящий от похлебки сытный дух заглушал запахи прелой листвы, близкой воды и осенней прохлады.
Вот почему со всякими чудачествами спутники приходят именно к нему? Он точно так же впервые летит через Гижук на грифонах и понятия не имеет, во что все они ввязались!
— Эй, поганка! — послышался из лесу веселый голос Шадека.
Бивилка вскинулась, оставив в покое грифоново крыло, которое теребила, задумчиво сосредоточившись. Вредные животные относились к ней с непонятным снисхождением, командовать собой не позволяли, но трепать, сюсюкать, облокачиваться —
— Поганка, ты где?
— Чего тебе? — недовольно отозвалась Бивилка.
Магичка всеми силами показывала, что ей не нравится, когда Шадек называет ее поганкой, а Шадек так же явно давал понять, что плевать хотел, нравится ей это или нет.
— Иди сюда!
— Зачем?
— Затем!
Бивилка фыркнула и снова потянулась к грифоновым перьям.
— Поселения выглядят иначе, — заявил вдруг Гасталла, и Дорал в первый вздох не понял, о чем он говорит. — Не пойму, как именно, но иначе.
— Иначе чем где? Ты бывал здесь раньше?
— Нет. В западном Гижуке бывал, в приграничье. Не случалось? — Дорал вяло мотнул головой, и Гасталла оживился. — Дивные там места, волшебные! Какие горы приморские, какие луга на подступах, а деревеньки приречные, а мед из разнотравья!..
Магистр покосился на некроманта. Кто бы мог подумать, что этот смурной неприветливый тип любит мед и умеет называть места «волшебными».
— Нет, тут другая разница, — продолжал Гасталла, — не отличие между разными местами, а именно неправильность. Не могу понять, в чем эта неправильность, но она есть, точно есть.
Из лесу вышел Шадек, подошел к Бивилке, присел рядом.
— Вот же поганка.
Протянул ей облепиховых ягод в горсти. Магичка, явственно смутившись, отобрала половину. Остальные Шадек заглотил сам, не подумав предложить кому-нибудь еще. Бивилка, поедающая свою облепиху по ягодке, смущенно покосилась на Дорала и Гасталлу, но поделиться с магистром, обойдя вниманием некроманта, было бы некрасиво, а переводить вкусные ягоды на мерзкого типа — жалко.
Бивилка пыталась делать вид, что не замечает поблизости никакого некроманта, но было не так легко пропускать мимо ушей его замечания — не то чтобы злобные, но меткие и ядовитые. Гасталле нравилось злить магичку: ожидаешь от меня, мерзостного типа, всяческих неудобств? Ну так чего же зря надеяться — получай! Дорал одергивал Гасталлу и уже почти жалел, что согласился взять его с собой.
Бдыщева матерь пойми что, а не спасители мира! Ворчат, сомневаются, петляют, того и гляди — затеряются в Гижуке совсем и перегрызут друг другу глотки. Не от ярости, так с голодухи — после всех этих летаний кругами почти не осталось еды в запасе. Хорошо хоть места грибные-ягодные, да еще Шадека в Эллоре, кажется, эльфы покусали, до того ловко он сооружает магически-охотничьи ловушки на мелкое зверье.
— Почему этот парень потащился с нами? — тихонько спросил некромант. — Я в толк взять не могу. Ему все равно, найдем мы драконов или нет, выживет ли Идорис. Даже мне не наплевать — я как-то, знаешь… после той истории в столице ощутил ответственность за всех этих никчемных человечков. А Шадек — нет, не ощущает никакой ответственности, не верит и не беспокоится. Он считает, что нужно отправляться за море, и считает в общем-то правильно. И сил у него в достатке на любые поступки, хоть он и мается сущими мелочами. Словно ему нравится просто быть магом — так нравится, что до всего остального и дела нет. Но за море он отчего-то не отправился. Вместо этого он просто так, без понятных причин, взял и утащился за нами на край подыхающего мира. За нами утащился и за ней. Почему, а?