Маленькие огоньки
Шрифт:
— Я всё приготовлю на утро. Обещаю.
Я поцеловала её в щёку и повернулась к выходу, но она схватила меня за рукав куртки, радость в её глазах померкла.
— Кэтрин. Будь с этим мальчиком осторожна. Он не планирует здесь осесть.
— Мамочка…
— Я серьёзно. Знаю, тебе с ним весело. Но не стоит слишком им увлекаться. У тебя есть обязанности в гостинице.
— Ты права. Он не хочет здесь оставаться. Он планирует путешествовать. Возможно, даже будет работать на «National Geographic».
— Спросил, не хочу ли я что?
— Не хочешь ли ты прийти на ужин в дом его тёти.
Она резко отвернулась, схватив в одну руку картошку, а в другую — нож для чистки.
— Я не могу. Слишком много работы. Гостиница переполнена.
— Правда? — изумилась я, глядя наверх.
Мама притихла, молча чистя картошку от шкурки. Из крана текла вода, мамочка принялась чистить картошку ещё быстрее.
— Мамочка?
Она повернулась, предупреждающе вскинув руку.
— Просто остерегайся этого мальчика, слышишь меня? Он опасен. Все за пределами этого дома опасны.
— Я ничего ему не рассказала, — помотала я головой.
— Хорошо. А теперь иди. Меня ждёт работа, — сказала она, успокоившись.
Я кивнула, развернулась и пошла к выходу как можно скорее, раскрыв зонт, как только вышла на улицу. «Крайслер» всё еще ждал у тротуара, щётки двигались взад-вперёд по ветровому стеклу.
Усевшись на пассажирское сиденье, я стряхнула зонт, чтобы не намочить салон, что было непростой задачей, но мне каким-то образом удалось закрыть дверь, не устроив внутри беспорядка.
— Ты спросила про ужин?
— Спросила, — ответила я. — Она занята.
— Ну, мы попытались, так ведь? — кивнул Эллиот, закинув руку на спинку сиденья.
— Я не могу остаться допоздна, — предупредила я.
— Что? Почему?
— Она сама не своя. Ещё более странная, чем обычно. Она в прекрасном настроении, и уже давно. Меня беспокоит, что она заявила, что «Джунипер» переполнен.
— Что это значит?
— Это значит, что я должна вернуться домой пораньше… просто на всякий случай.
— На случай чего?
Я посмотрела на него, отчаянно желая сказать ему правду, но в итоге решила ограничиться полуправдой.
— Я не знаю. Такого раньше не случалось.
Я боком пробиралась по проходу перед сиденьями трибуны к тому месту, где сидели тётя Эллиота и его мать. Они узнали меня сразу же.
Ли засмеялась.
— Привет, Кэтрин. Сядешь с нами? Эллиот сказал, что ты придёшь.
— С удовольствием, — кивнула я.
Ли передвинулась, предлагая мне сесть между ними. Глядя на мать Эллиота, я видела, от кого он унаследовал такой красивый оттенок кожи, тёмные глаза, светящиеся даже в темноте, и прекрасные скулы.
— Кэтрин, это мама Эллиота, Кей. Кей, это подруга Эллиота, Кэтрин.
— Привет,
Я улыбнулась, стараясь не сжиматься под её пристальным взглядом.
— Эллиот сказал, вы устраиваете для него ужин этим вечером. Мне что-нибудь принести?
— Это очень мило с твоей стороны, но у нас всего хватает, — ответила Кей, уставившись перед собой. — Мы знаем, что ему нравится.
Я кивнула, тоже уставившись в пространство. Эллиот не сомневался, что рядом с его матерью мне будет комфортно. Либо она была прекрасной актрисой, либо он понятия не имел, насколько холодна она бывает с непрошеными незнакомцами.
— Мне спуститься? — спросила Кей.
— Может, лучше дождаться перерыва? — уточнила Ли.
— Пойду проверю, — Кей встала и, осторожно обойдя нас с Ли, спустилась по лестнице. Люди окликали её с трибуны, она поворачивалась к ним и махала рукой с натянутой улыбкой на лице.
— Мне, наверное, лучше сесть рядом с миссис Мэйсон, — раздумывала я вслух.
— Не глупи. Поверь моему опыту, Кей нужно время, чтобы проникнуться к кому-либо. К тому же, она не рада возвращению в Ок Крик.
— Ох, — вздохнула я.
— Помню, когда мы с Джоном только начали встречаться, она была сама не своя от злости. Никто из семьи не смел заводить отношения с кем-то помимо чероки. Кей и её мать Вилма были недовольны, и Джону пришлось здорово потрудиться, чтобы убедить меня в том, что их отношение ко мне изменится.
— Сколько времени на это ушло?
— Ну, знаешь, — начала она, нервно отряхивая брюки. — Всего каких-то пару лет.
— Каких-то пару лет?! Но… отец Эллиота же…
Ли фыркнула.
— Чероки. К тому же, немец. Кей не упоминает о немце, хотя он ещё более белокожий, чем я. И да, два года. Это были долгие два года, но они сделали нас с Джоном неразлучными. Понимаешь, здорово, когда что-то даётся нелегко. Ты ценишь это куда больше. Думаю, именно поэтому Эллиот провёл два года под своеобразным «домашним арестом», пытаясь вернуться к тебе.
Я сажала губы, стараясь не улыбнуться. Кей вернулась с раздражённым видом.
— Ты была права. Лучше во время перерыва, — сказал она. Кто-то окликнул её, она обернулась, махнула рукой пару раз, даже не улыбнувшись, и села на место.
— Ты же сама разрешила сыну закончить старшую школу здесь, — сказала Ли.
— Это была его идея, — ответила Кей. Она недовольно посмотрела на меня. — Интересно, почему?
— Эллиот просил проявить дружелюбие, — осадила её Ли.
— Он также сказал, что она Водолей, — надменно заметила Кей.
Ли покачала головой и рассмеялась.
— Боже, опять ты за старое. Ты пыталась провернуть этот трюк со мной и Джоном, помнишь?
— Вы висите на волоске, — сказала Кей. С натянутой улыбкой она уставилась на поле.