Маленькие огоньки
Шрифт:
— Я… — ещё об этом не думала. — Об отъезде речи не идёт.
— Он хочет остаться?
— Не знаю. Я не спрашивала. Не стоит беспокоиться о том, что не можешь контролировать.
Тесс встала, её глаза наполнились слезами.
— Ты мой единственный друг. Если вы с ним друг друга любите, вы уедете отсюда. Ты бросишь нас. И что нам тогда делать?
— Я никуда не уеду. Успокойся, — сказала я, беспокоясь, что шум разбудит Дьюка.
— Ты хочешь уехать? — спросила Тесс.
Я посмотрела на неё, глядя в её глаза, наполненные слезами. Обдумывая
— Я всегда хотела уехать. С самого детства. Ок Крик — это не мой дом.
Тесс сжала дрожащие губы и гневно направилась к выходу, от души хлопнув дверью. Я закрыла глаза, ожидая, что постоялец сверху устроит скандал из-за вторжения и устроенного нами шума.
Кухня была убрана, так что я поднялась наверх, закрыв за собой дверь спальни. Я попыталась согреть руки дыханием и потёрла ладони друг о друга, решив достать толстое покрывало из шкафа. Когда-то белое, стеганое покрывало было сложено на полке над моей одеждой. Я подпрыгнула, чтобы его достать, стянула его вниз и расстелила поверх кровати.
Пол ванной, выложенный маленькими белыми плитками, напоминал лёд. Вода в душе была ледяной, когда я её включила. Нас ждала очередная морозная зима в Оклахоме и я зарычала, вспоминая, как всего пару недель назад солнце жарило тех, кто не успел спрятаться в тени.
Через пару минут горячая вода наконец добралась до моей ванной, старые металлические трубы тряслись и жалобно выли, пока менялась температура воды. Мне всегда было интересно, способен ли этот шум кого-нибудь разбудить в доме, но никто не жаловался.
Я всё ещё не могла забыть гнев Тесс, но я отказывалась чувствовать себя виноватой. Шагнув под тёплую воду, я принялась мечтать о летнем воздухе, развевающем мои волосы, пока мы с Эллиотом едем в машине без крыши к заливу или даже к Западному побережью. Где бы мы ни были, я видела лишь дорогу и пальмы. Он тянется к моей руке, переплетая наши пальцы. Мы ехали туда, где лето никогда не заканчивается, и если становится слишком жарко, то океан предлагает долгожданную отраду.
Втирая пальцами шампунь в волосы, я представляла нашу поездку, но чем дальше мы ехали, тем мрачнее становилось небо и холоднее ветер. Эллиот вёл машину по автостраде Калифорнии, но он не улыбался. Нас пробрал озноб, когда мы осознали, на дороге не было других машин, кроме нашей. Я осмотрелась и заметила, что дома по обеим сторонам дороги были одними и теми же — «Джунипер». Мы проезжали их один за другим, и как бы сильно не жал на газ Эллиот, они не исчезали. Нас окутала ночь, и по очереди начали гаснуть уличные фонари. Эллиот растерялся, когда машина заглохла и остановилась посреди безлюдного двухполосного моста, возвышающегося над Лос Анджелесом.
Передние двери всех «Джунипер» открылись, и на каждом пороге была мамочка, лицо которой было перепачкано чем-то чёрным.
Я подскочила на кровати, широко открыв глаза и привыкая к темноте. Глядя на свой халат, я пыталась вспомнить, как закончила принимать душ и легла спать, но не могла. Провал в памяти порождал очень неприятное чувство.
Надев домашние тапки, я подошла
Деревянные полы были ледяными, так что я проверила термостат. Десять градусов! О, нет! Нет, нет, нет! Пожалуйста, только не это!
Повернув ручку, я подождала, вздохнув с облегчением, когда тёплый воздух пошёл из системы вентиляции.
— Слава богу, — сказала я.
Внизу зазвонил городской телефон. Я кинулась вниз по лестнице к стойке регистрации в фойе.
— Стойка регистрации.
— Привет, это Билл из шестой комнаты. Горячей воды нет. Тут морозильная камера. Мне выезжать через час. Что у вас за гостиница такая, чёрт побери? Я так и знал, что нужно было снять номер в «Супер 8».
— Сожалею по поводу отопления. Каким-то образом оно оказалось выключено, но сейчас всё снова работает. Скоро станет теплее.
— А что насчёт горячей воды?
— Я… я не уверена. Я проверю. Извините. Когда вы спуститесь, завтрак будет уже накрыт.
— У меня не будет времени, чтобы позавтракать! — проорал он, бросив трубку.
Я обречённо опустила трубку на место.
— Это был мистер Хейтмейер? — спросила Уиллоу, прислонившись к дверному косяку.
— Ох… да.
— Он наорал на тебя?
— Нет, — я помотала головой. — Нет, он просто громко разговаривает.
Она кивнула и направилась к лестнице. Я побежала за ней.
— Уиллоу? Через час время выезда. Мамочка сказала, что ты выпишешься сегодня.
— Она так сказала?
— Она так сказала.
Уиллоу кивнула и вместо того, чтобы подняться по лестнице, вернулась в гостиную. Подождав, пока она не скроется из виду, я прошла по коридору к двери в подвал. Едкий запах плесени проникал сквозь сантиметровые трещины в двери. Повернувшись к стоящему в коридоре столу, я достала из ящика фонарик. Когда я открыла дверь, петли заскрипели, тихо увещевая меня развернуться и уйти.
С потолка свисала паутина, бетонные стены испещряли трещины и потёки воды, ступени лестницы были расшатанными и гнилыми. Я перенесла часть своего веса на первую ступеньку и подождала. В последний раз, когда я спустилась в подвал, кто-то запер меня там на три часа, после чего меня ещё месяц мучали кошмары. Я спускалась по шатким ступеням, воздух становился всё холоднее, так что мне пришлось затянуть халат поплотнее. Баки с горячей водой стояли рядом на платформах у дальней стены, прямо за сложенными в ряд тридцатью чемоданами всевозможных форм и размеров, прислонёнными к примыкающей стене.
Слабый свет потолочных ламп не доставал до баков, так что я нажала большим пальцем кнопку фонарика, направив луч света в угол, а затем — вдоль стены.
Наклонившись, я направила свет на основание первого бака. Индикаторы горели исправно. Термостаты были выкручены на минимум.
— Какого чёр…
Что-то скрипнуло у меня за спиной и я замерла, прислушиваясь. Ничего. Я повернула ручку термостата на одном баке, затем на втором.
Что-то зашуршало по бетонному полу.
— Кто здесь? — спросила я, водя фонариком по кругу.