Маргарита и Мастер
Шрифт:
– Девять, - означает число человека, движущего с максимально возможным ускорением. Больше просто не бывает. Только сразу удвоение. Но это лучше и не вспоминать ночью.
Тем не менее, именно с этим двоением личности ему и пришлось разбираться. Что, кто? А как обычно, кто лучше:
– Русские или немки?
Вот так если разобраться, одна:
– Спасибо, пожалуйста, я тебе табачку там в карман положила, а здесь:
– Эй, ты, останься!
– В том смысле, что если хочешь падать с моста, которого может и не быть, то давай, но без меня, хотя, тем не менее, тоже села, но ясно, только по причине:
– Густава стало жалко, - жила сердешная сым в тайге всю войну, как гитлерюгенд с Железной Маской в виду целого почти угле-водного Фишера, которого и мечтала возродить в роли своего незабвенного Густава. Вот хоть ей на голове теши:
– А подай этого Густава, - которого Майор пристрел еще пять лет назад за полную неспособность справиться с:
– Русскими Силами Природы.
Тем не менее, пусть будет хоть железный и огромный, но:
– Свой!
– По-русски вообще говорить не хочет говорить, кроме двух слов:
– Генаша и Останься, - как говорит Марк Форстер, хотя ясно, только для того, чтобы водить этого Густава под узцы, а куда, спрашивается?
И скоро ясно стало куда, а именно туда, как говорится:
– Куда не ходят даже такие поезда, как Фишер:
– На Тот Свет, - где, как некоторые думают, что вот такие же Некоторые:
– Еще живы.
Глава 26
Далее, кто немка?
Сразу бросаются в глаза два случая набора лучших в Неравный бой:
– Великолепная Семерка и Спасая Рядового Райана.
– Не то, что Спасая лучше, чем Спасти, а вот так запомнилось первый раз, и уже не хочет меняться. Тем более, действительно:
– Спасти - это, кажется, что уж точно можно это сделать, тогда как дело было как раз наоборот, и даже, не значит:
– Спасти, если можно спасти, - а:
– Идите и умрите за то, что Последнего всегда надо спасть, как Последнюю надежду, когда именно неизвестно, что получится:
– Быть или Не быть?
Хотя Умри - это совсем не обязательно, и даже наоборот:
– Не надо быть япон-сами.
– А иначе?
– как спросил один из потенциальных маркитантов.
И Германн Майор, который вел набор в этот день, как один из Трех Мушкетеров, ответил:
– А иначе в обратный путь потащите его на себе.
В общем, представьте, как это обычно бывает - и сделайте наоборот.
На такой ответ возразил Кот Штрассе, тоже прикинувшись Заряжающим, в том смысле, вербующимся на этот лайнер Джеймса Кука, чего не заметил Майор с первого взгляда, и ответил просто:
– Мертвым хуже.
– А вопрос был:
– Все захотят быть мертвыми, ибо устанут так, что захотят, чтобы их несли, а это возможно только в случае омерта - полного молчания.
И вот в отличие от обоих предыдущих вариантов, когда никто даже не думал о женщинах иначе, как о тем, кто максимум, что может, как только встречать после победы с КуКу, как предполагал Никита Сергеевич будут думать:
– Победа имеет вид западного коттеджа, но не только сразу для всех, как было сказано:
– Со зрительным залом и паровым отоплением - и это за чистое золото последнего стула, - а:
– Каждому, как потом было трижды пропедалировано Шуриком, а предсказано, повторяю Никитой Сергеевичем, не без подсказки надо думать не менее легендарной его сподвижницы, русской Клары Цеткин и Розы Люксембург вместе взятых:
– Ниной Петровной:
– Холодильник двухкамерный - два, второй для мяса, если много сразу припрут с охоты, в том смысле, что сам Никита скорее всего, не тоже самое, что Леонид Ильич, мог и вообще этим делом не заниматься, а больше не фауной, а наоборот, флорой увлекался в виде желтого, но не подсолнухов, так как они были уже забиты Ван Гогом, а Ку-Ку, ибо на самом деле нам надо не с Труменом - или кто у них был еще там - заниматься перетягиванием каната каждый на себя, а сражаться, а Амиго-с - Мексикой. Но это разговоры для бедных, а мы-то:
– Богатые.
– Поэтому:
– Холодильник двухкамерный - три, если у вас два этажа, подвал, для стирки белья и большая кухня метров на сорок. Телевизор - тоже самое - три:
– В кухне, иначе никто не будет не только есть дома, но и вообще не захочет заниматься даже самым большим удовольствием на свете, как говорил Шекспир:
– Готовить семгу в газете и баранину на углях, - но это здесь, а у Шекспира - не беспокойтесь - так и осталось чинно и благородно, по-старому, лучше всего:
– Трахнуть служанку.
– Можно иметь одну, а не три, как холодильников и телевизоров, но менять, чтобы не запутаться в цифрах:
– Тоже: раз в три месяца.
Стиральных машин - одна, ибо так и места не останется, где играть в настольных теннис - мечта юности.
Жену - одну или три, но тогда лучше по очереди - выбрать обязательно второго разряда по настольному теннису, ибо с первым никогда не обыграть, а без разряда у нее быстро возникнет стресс при систематических проигрышах. Этот стол для тенниса можно - пока не завезли всю мебель - поставить прямо на кухне, благо китайские шарики уже не дефицит, и если будут иногда тонуть в супе - ничего страшного. Ибо.
Ибо до четырехэтажных - с ванной на самом верху - тогда и не только не мечтали, но аморально, ибо бесчеловечно, ибо:
– Это сколько же воды туда на четвертый этаж надо перетаскать и это только если мыться всем вместе сразу, а по отдельности так просто невозможно, а тогда спрашивается, зачем мы и:
– Строились?
Водопровод? Не думали, что и это дадут. Ибо известно:
– Вода, да, есть, но дать ее не то, что часто забывают, но просто думают:
– А Зона рядом!
– прошу прощенья это из другого диалога, просто до четвертого этажа мотор не вытянет, не японский, не отдавать же им всё, что они простят за мотор для ванны, не только чтобы: