Маргарита и Мастер
Шрифт:
– В воду прыгать, говоришь?
– резюмировал Склифосовский, как будто ничего и не слушал из вышесказанного.
– Хорошо, устроим заплыв до острова и обратно, кто первый доплывет, тот и получит немку.
– Вода, - передернул плечами Игнат-Степан.
Глава 28
– Холодная?
– закончил за него вопрос Ми.
– Очень.
– Ну, что ж, на войне, как на войне.
– Так война-то уж - кончилась!
– рявкнула Грейс, в надежде, что ее уже и так надорванный голос хоть кто-нибудь услышит.
– Репетиция всегда продолжается.
– Кто это сказал, никто даже не понял.
Актеры бродили между шпал и рельс, не понимая, какие роли кому предназначены. Желая завести одну милую даму Кот Штрассе так и спросил:
– Вы случайно здесь не Марию-Антуанетту играете?
– Похожа?
– Да, очень, надо только скинуть несколько кило, и я вас задвину на хорошее местечко.
– Я? А могла бы конечно, но не могу найти подходящего антрепренера, который прямо в лапах доставил бы мне эту конфетно-цветочную роль.
– Но вы не боитесь, что в финале, или где-то близко к этому вам отрубят голову?
– Если мне не дают роль - считаю, что головы у меня и так нет, правильно я говорю? Но вы считаете, что я похожа на нее?
– Да, очень, надо только скинуть несколько кило, и я вас задвину на хорошее местечко.
– Но это будет не Мария-Антуанетта?
– В любом случае Мария. И знаете почему?
– Почему?
– Я просто не знаю других имен.
– Да-а, я тоже кажется. Все эти Таньки-Маньки только для рабочих и крестьян.
– Подожди, а как меня, собственно, зовут?
– Ты не знаешь?
– Знала, кажется, но теперь, вроде, забыла.
– Так бывает при встрече с поту-сторонними силами.
– По ту чего? Вы в каком смысле?
– Нет, нет, я не по этой части, могу позвать, если очень надо Михаила Маленького.
– Кто такой, специалист?
– Да, по этому делу он большой специалист, хотите будете его следующей женой.
– Так-то бы да, конечно, тем более, если я выше его ростом, то точно командовать буду, но я, к сожалению, не Агата Кристи, и не Артурка Конан Варвар.
– А это кто такой?
– Детективщик тоже. Мне нашелся.
– Ты чё-то путаешь, Тётя, - сказал Кот. И добавил: - Голова кружится?
– Нет. То есть, да, кружится.
– Смотри сюда.
– Куда, на усы? Ах ты, Котище лукавый! Хотел меня взять?
– Как?
– Я говорю, ты хотел меня взять живьем? Не получится! Если умрем, то только вместе, - и она впилась ему в губы долгим и очень вкусным поцелуем.
– Во попал!
– сказал он, забывая, что не хотел этого делать.
И на следующий день Ми Склифосовский попросил своего просто режиссера, у которого он был главный режиссером, принести ему рюмку водки, или лучше:
– Хеннесси, - добавил он. Выпил и спросил: - Вчера ничего такого не было?
– Нет, ничего особенного, если не считать того, что ты взял на главную роль Кирстен Данст.
– Да? Кто это?
– А ты не помнишь?
– Почему ты так решила?
– спросил гл. реж.
– Так сам сказал вчера, прежде чем уйти на покой, что виделся с Кирстен Данст и принял ее на работу в качестве немки.
– Неужели?
– Ты не помнишь?
– Не в том смысле, а неужели она немка?
– Ты не знал?
– Если только интуитивно.
– Я вот больше всего не понимаю, знаешь чего?
Ми решил промолчать, так как понял, что помнит, да, но не все, и поэтому лучше играть в защите. Как сказано, где только никак не мог вспомнить:
– Сами придут и сами дадут даже то, что и не спрашивал.
– И он замечал и раньше, что было даже больше, чем он думал. Но в последнее время движение началось явно в обратную сторону. Почему? Вот, что ни начнет - кончается неудачей. Детский лепет какой-то.
Он знал, что надо помнить резюме-поговорку Ломоноффофе:
– Если где и убудет не надо печалится, а надо искать другое место, где теперь прибывает.
Но сомневался, что встретил именно эту удачу здесь на Краю Земли в тайге, а в Москве не нашел. И знаете почему? Потому что сомневался в реальности встречи здесь в Краю с Кирстен Данст, ибо:
– Не сослали же ее сюда за то, что за двадцать пять лет снялась в 42-х фильмах?
Если предположить, что он заключил с ней договор уже в Москве - как она говорит - то он что-нибудь да вспомнил бы об этом, например, какова была сумма ее гонорара. Он бы помнил, потому что деньги должны быть очень большие. Тем более, он должен помнить, если бы взял ее, то обязательно включил бы в договор пункт об усиленном питании. Ибо:
– Тоща до невозможности.
Хотя тут возникает вопрос:
– Может ли модель состоять всего из двух компонентов - лица под столом, и большой груди на столе?
– если иметь в виду реальность в ритме жизни Пабло Пикассо. А он был несомненно прав, когда решил делить не только мысли на части, но и тело того, кто в этом день подвергается его консервированию.
Энди Уорхол укладывал в банки говно, а он наоборот:
– Всё самое лучшее.
– Так вот у Кирстен Данст самое лучше, ее Дольче Вита - это лицо и тити-мити. И они легко упаковываются в двумерное пространство его художественного полотна: