Маргарита Наваррская
Шрифт:
Габриель тяжело вздохнул и поднялся с кресла.
– Пойду проверю, приготовлена ли постель.
Филипп отложил в сторону обглоданную кость и самодовольно усмехнулся.
– Не стоит беспокоиться, сегодня она мне не потребуется. Одна очаровательная девчушка намерена предоставить мне уютное местечко в своей кроватке.
В соседней комнате раздались сдавленные смешки. Но Габриель не расслышал их. Лицо его исказила жуткая гримаса боли и отчаяния, он резко повернулся и почти бегом вышел из комнаты, даже не пожелав Филиппу доброй ночи.
Филипп
"Однако!
– подумал он, возвращаясь к прерванному ужину.
– Какая же муха его укусила?"
Основательнее поразмыслить над странным поведением Габриеля Филиппу было недосуг. Наскоро, но сытно перекусив, он тщательно вымыл руки в серебряном тазике с уже остывшей водой и вытер их полотенцем. Затем вынул из канделябра зажженную свечу и вошел в комнатушку, откуда перед тем доносилось хихиканье. На первый взгляд она была пуста, однако при более внимательном осмотре бросалось в глаза очень слабое, но весьма подозрительное покачивание задернутого полога кровати.
– Марио!
Молчание.
– Я знаю, что ты здесь, - сказал Филипп.
– Отлуплю.
Из-за полога высунулась голова д'Обиака.
– Ах, простите, монсеньор, я малость вздремнул.
Филипп усмехнулся.
– Ладно, дремли дальше. Останешься здесь до возвращения д'Аринсаля, добро?
– Добро, монсеньор, - кивнул д'Обиак.
– А что до д'Аринсаля, то он вернется утром.
– Так ты знаешь, где он?
Лицо пажа расплылось в улыбке.
– Что делает - знаю, а где - нет.
– Понятно, - сказал Филипп.
– А тебя, стало быть, он попросил подежурить вместо себя?
– Да, монсеньор. Впрочем, мне и деваться было некуда.
– У твоего соседа тоже девчонка?
– Угу.
– Ну, вы даете! В первую же ночь как с цепи сорвались... Кстати, не возражаешь, если я взгляну на твою кралю?
Не дожидаясь ответа, Филипп подошел к кровати и отодвинул полог.
– Мое почтение, барышня.
– Добрый вечер, монсеньор, - смущенно пролепетала хорошенькая темноволосая девушка, торопливо натягивая на себя простыню.
– А у тебя губа не дура, Марио, - одобрительно заметил Филипп.
– На какую-нибудь не покусишься.
– Ваша школа, монсеньор, - скромно ответил парень, польщенный его похвалой.
– М-да, моя школа. А это, - Филипп указал на девушку, - школа госпожи Маргариты. Тебе сколько лет, крошка?
– Тринадцать, монсеньор.
– Черти полосатые! Да тебе впору еще с куклами спать, а не с ребятами... Вот развратница-то!
Девушка покраснела.
– О, монсеньор!..
– Это я не про тебя, крошка, а про твою госпожу, - успокоил ее Филипп.
– Гм, а ты и в самом деле красавица. И ножки ничего, и личико смазливое, и губки, - он наклонился и поцеловал ее, - сладкие у тебя губки. Ты, случаем, не обижаешься, Марио?
– О чем речь, монсеньор?
– запротестовал паж.
– Конечно, нет.
– Ну, тогда всего хорошего детки. Приятной вам ночи.
– С этими словами Филипп отпустил полог и направился к выходу.
– Взаимно, монсеньор, - бросил ему вслед д'Обиак.
– Барышня де Монтини тоже лакомый кусочек... Ага! Насчет господина де Шеверни.
Филипп остановился.
– Да?
– Он... Ах! Прошу прощения, монсеньор, не могу. Нельзя выдавать чужие секреты... во всяком случае, если за молчание щедро заплачено. Вы уж не обессудьте...
– Да нет, что ты! Напротив, я рад, что, наконец-то, ты научился молчать... Хотя бы за деньги.
В передней Филипп разбудил своего камердинера Гоше, велел ему убрать со стола в гостиной и погасить все свечи, а сам вышел в коридор. Два стражника, охранявшие вход в покои, приветствовали его бряцанием оружия.
Следуя указаниям Матильды, Филипп спустился этажом ниже, прошел по коридору до первого поворота, свернул и очутился в галерее, соединявшей главное здание дворца с более поздней пристройкой, где находились летние покои принцессы и где, соответственно, в данный момент обитал штат ее придворных.
Галерея была пуста и неосвещена, что поначалу несколько обескуражило Филиппа, но вскоре он сообразил, что поскольку это вспомогательный ход, ведущий на этаж фрейлин, а смежный коридор главного здания надежно охраняется, то в его особой охране нет никакой необходимости.
Однако он ошибался - охрана была. При выходе из галереи от стены внезапно отделилась мужская фигура и решительно преградила ему путь. Филипп резко затормозил, чтобы не столкнуться с нею, и едва не потерял равновесие.
– Ч-чер-рт! Кто это?
– Я, монсеньор, - прозвучал в ответ тихий голос.
– Габриель!
– воскликнул Филипп, одновременно узнав голос и разглядев в потемках лицо.
Тот молча стоял перед ним, положив руку на эфес шпаги.
– Ты-то что здесь делаешь, дружок?
– Жду вас, - как можно спокойнее ответил Габриель, но дрожь в его голосе выдавала волнение, а глаза его лихорадочно блестели.
– Зачем?
– Чтобы проводить вас.
– Что?! Проводить меня?
– Филипп глуповато ухмыльнулся. В его воображении тотчас возникла довольно идиотская картина, как Габриель, два пажа по бокам и разряженный герольд сопровождают его на ночное свидание с любовницей.
– Перестань дурить, Габриель, это вовсе не смешно.
– А я не дурю.
– Тогда пропусти меня, - нетерпеливо произнес Филипп и попытался обойти Габриеля, но тот снова преградил ему путь.
Филипп всплеснул руками и встревожено воззрился на него.
– Послушай, братишка, - ласково спросил он, - с тобой все в порядке?
– Да.
– По твоему виду этого не скажешь. Может быть, ты переутомился? Так ступай отдохни, а утром мы поговорим обо всем, что тебя тревожит. Ты уж прости, но сейчас у меня времени в обрез, не гоже заставлять девушку ждать. Ну, как, по рукам?