Маргарита Наваррская
Шрифт:
– Однако волнует.
– Почему? Ну, почему?
– А вы не догадываетесь?
– кротко спросил Габриель.
Матильда внимательно посмотрела на него; зрачки ее глаз расширились почти что на всю радужную оболочку.
– Кажется, я догадываюсь... О боже! Только не это!
– Да!
– Габриель вновь схватил ее руки и покрыл их страстными поцелуями.
– Я люблю вас, Матильда. Я полюбил вас с первого взгляда - но буду любить вас всю свою жизнь.
Где-то с минуту они оба молчали. Матильда собиралась
– Нет, так нельзя. Это невозможно. Вы не должны любить меня.
– Почему?
– Это неправильно, несправедливо. Любовь должна быть взаимной, иначе будет беда, большая беда. Я не хочу, чтобы вы страдали из-за меня, я не хочу причинять вам боль.
– Так и не надо, если вы не хотите.
– Что не надо?
– не поняла Матильда.
– Причинять мне боль. Сделайте так, чтобы я не страдал из-за вас.
– Но как, как это сделать?
– Ответьте на мою любовь, полюбите меня...
– Габриель в отчаянии схватился за голову.
– Боже, что я несу!.. Простите, сударыня, я не то хотел сказать, совсем не то.
– А что же?
– Я прошу дать мне шанс. Не отталкивайте меня, позвольте мне заслужить вашу любовь. Вот увидите - вы полюбите меня; мне нужно только время.
– Нет, сударь, - решительно произнесла Матильда.
– И не надейтесь. Вам у меня ничего не светит. Прошу вас, поскорее разлюбите меня. Пока еще не поздно - разлюбите. Вы никогда не добьетесь от меня взаимности, я никогда не смогу полюбить вас. Это невозможно, бесполезно, безнадежно.
"Что ж, придется овладеть ею силой, - заявила дурь.
– Она упорствует в своем заблуждении".
"Если я сделаю это, - предостерег здравый смысл, - то навсегда потеряю ее".
На этот раз Габриель склонен был прислушаться к доводам разума.
– Я не разлюблю вас, - сказал он.
– Я буду любить вас всегда.
– Ну, пожалуйста, - взмолилась Матильда.
– Забудьте обо мне. Не любите меня, не надо. Я... я люблю другого. Всем сердцем люблю.
– Филиппа?
– Да... Да! Его! Его одного.
– Но он же не любит вас.
– Нет!
– вскричала Матильда.
– Нет! Он тоже любит меня. Он сам это сказал.
– Ах да, конечно!
– с нескрываемым сарказмом произнес Габриель, поднимаясь с колен.
– Конечно, он любит вас. Он очень щедр на любовь. Чего-чего, а любви у него хватает на всех. Он способен любить многих женщин сразу.
Матильда прикрыла лицо руками, будто защищаясь. Плечи ее ссутулились и вздрагивали от едва сдерживаемых рыданий.
– Прошу вас, не мучьте меня. Мне и без того больно... Я так несчастна!
Она рывком вскочила с кресла и бросилась к распятию, висевшему на стене рядом с кроватью!
– Ты уже караешь меня, Господи! Ты не пожелал ждать моей смерти, Ты решил покарать
Габриель подбежал к ней, судорожно сжимая кулаки. На лице его не было ни кровинки, а в глазах застыла мука.
– Замолчите!
– простонал он.
– Не называйте мою любовь карой. Ради всего святого, не говорите так... Это жестоко, это бессердечно!
– Ах!
– выдохнула Матильда.
– Простите меня, пожалуйста. Я не хотела обидеть вас. Я такая дура, я сама не знаю, что говорю... Ну, прошу вас, умоляю: забудьте обо мне. Я не достойна вашей любви. Я беспутная, пропащая женщина. Я продала свою душу дьяволу. Не надо любить меня.
– Я люблю вас, Матильда, - пылко ответил Габриель.
– И буду любить всегда. Какой бы вы ни были, грешной или праведной, порядочной или беспутной, я все равно буду любить вас.
– Но ведь это безнадежно! Я никогда не смогу ответить вам взаимностью.
– Почему? Вы же совершенно не знаете меня. Дайте мне только шанс, и я заслужу вашу любовь.
– Нет. Этого никогда не случится.
– Не будьте так категоричны, - с мольбой в голосе произнес Габриель.
– Прошу вас, подумайте, не спешите с ответом.
– Здесь нечего думать, - упрямо покачала головой Матильда.
– Простите меня за прямоту, но я не хочу внушать вам несбыточных надежд. Мое сердце навсегда отдано другому. Я буду принадлежать лишь ему - или вообще никому.
"Вот видишь!" - назидательно отозвалась дурь и что было мочи ударила Габриелю в голову.
– Ну, нет, бесстыжая!
– воскликнул он, хватая ее в объятия.
– Ты будешь принадлежать мне!
Матильда не кричала, не звала на помощь. Она была так напугана, так потрясена происходящим, что даже не пыталась сопротивляться...
Когда на рассвете Филипп возвратился от Маргариты, что-то дернуло его в первую очередь заглянуть в комнату дежурного дворянина, и там он с удивлением обнаружил, что полог кровати отброшен, сама кровать пуста, а в небольшом кресле рядом, понурив голову, неподвижно сидит Габриель. Сперва Филиппу показалось, что он спит.
– Вот чудеса-то!
– озадаченно пробормотал он.
Габриель вздрогнул и поднял голову - он вовсе не спал.
– Прошу прощения, монсеньор. Я велел Марио и его девчонке убираться прочь.
– Однако!
– с улыбкой произнес Филипп.
– Какой ты суровый... Но нет, постой!
– Он подошел ближе, присел на кровать и пристально всмотрелся ему в лицо.
– Что-то случилось?
– Да.
– И что?
– Вы были правы, - с жутким спокойствием ответил Габриель.
– Наломал я дров.
– Так что же приключилось, в конце концов? Вы поссорились? Она прогнала тебя?
– Много хуже.
– Хуже!
– Филипп так и подпрыгнул.
– Что - хуже? Ну! Отвечай, черт бы тебя побрал!