Мари Антильская. Книга первая
Шрифт:
По губам Жака пробежала едва заметная улыбка.
— Думаю, — заверил он, — мадам де Сент-Андре будет нечего бояться с рабами, каких выбрал для нее я. Ей достаточно будет лишь обращаться с ними помягче.
— Непременно обговорю с ней это нынче же вечером, — пообещал господин де Сент-Андре.
И они расстались, на прощание раскланявшись друг с другом чуть-чуть любезней, чем при первой встрече.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
Невольничий рынок
Мари никак не могла понять, что означало это внезапное молчание Жака. Она уж было
Она прождала его почти все утро, ведь он обещал заехать за ней, чтобы отвезти на невольничий рынок; но она не могла знать о событиях, что произошли на борту корабля, как не могла она знать и того, что Дюпарке задержался куда дольше, чем ему хотелось бы, из-за своей встречи с господином де Сент-Андре.
Терпение ее было уже на исходе, когда Жак наконец-то постучал в ее дверь. Она бросилась к нему навстречу, нимало не тревожась, как может истолковать ее порыв Жюли. Губернатор, тоже не обращая никакого внимания на присутствие горничной, обнял ее и крепко прижал к груди. Тут Жюли поняла, что рискует показаться нескромной, и сочла за благо исчезнуть…
Как только они остались наедине, Дюпарке и вовсе развеселился. Встреча с генеральным откупщиком, вопреки всяким ожиданиям, не только не испортила ему настроения, но, напротив, привела в отличное расположение духа. Он не мог без смеха вспоминать об изумлении старика, когда сообщил тому, какой подарок собирается преподнести его жене. Наигранное высокомерие и спесь этого незадачливого мужа, не способного исполнять свои супружеские обязанности, — вся нелепость этой курьезной ситуации не укрылась от глаз губернатора.
— Ах, Жак, и вы еще смеетесь! — с укоризной в голосе проговорила Мари. — У вас такой вид, будто и думать забыли, что я прождала многие часы, а вы даже не удосужились дать о себе знать!
— За это время я успел переделать кучу дел! — сообщил Дюпарке. — И среди всего прочего, мадам, вынужден был выслушивать вашего супруга… Известно ли вам, что он не может быть спокоен за вашу жизнь, пока вы живете в этом форте?
Она взглянула на него с нескрываемым удивлением.
— Как! — воскликнула она. — Неужели он хочет, чтобы я покинула форт? Но вы ведь не допустите этого, не так ли?
Жак улыбнулся, ее бурное негодование приятно удивило его и даже слегка позабавило.
— А почему бы и нет? — поинтересовался он. — Разве супруг ваш не обладает такой же властью, что и я? Кроме того, у него есть еще права на вас, которые дает ему ваш освященный законом брак, я же не могу ничего сделать ни на пользу, ни во вред вам.
— Стало быть, нам придется расстаться?
— Вне всякого сомнения, — с безразличным видом ответил Жак.
Лицо юной женщины зарделось от гнева.
— Выходит, вам это совершенно безразлично? Похоже, вы уже забыли, что говорили мне вчера! И эта разлука ничуть вас не огорчает? Но зачем же вам тогда понадобилось подвергать меня этому унизительному осмотру, вы, наверное, и представить себе не можете, сколь оскорбительно все это было для меня!
Он подошел к ней и снова прижал к груди. Он вызывал в ней такую
— Мари! — воскликнул он, вновь обретя серьезный тон. — Как вы могли подумать, что я позволю теперь кому-нибудь разлучить нас! Вы же знаете, что мы нашли друг друга только благодаря тому, что перст Божий следил за нашими судьбами. Я любил вас всегда. И клянусь вам, ничто, кроме смерти, никогда не сможет разлучить нас!
Она с благодарностью еще крепче приникла к его груди. От него исходила такая непреодолимая сила, которой она не могла противиться. Здесь, в его объятьях, она чувствовала себя защищенной, в полной безопасности. Ворвись сюда внезапно хоть сам Сент-Андре, даже тогда она ни на шаг не отдалилась бы от этого молодого губернатора, который теперь так крепко прижимал ее к себе, покрывая поцелуями губы, шею и плечи.
Наконец она словно стряхнула с себя это упоительное опьянение и с сожалением в голосе проговорила:
— Выходит, Жак, вы допустите, чтобы я по-прежнему жила под одной крышей с господином де Сент-Андре?
— Увы! — ответил он с каким-то унынием в голосе, внезапно выпуская ее из своих объятий. — Тут я пока бессилен!
— Но ведь я принадлежу вам и хочу принадлежать только вам одному! Только вам, и никому другому!
— К несчастью, — заметил он твердо, — ваш супруг, дорогая Мари, по-прежнему сохраняет над вами все права. Благодаря заключению хирургов я намерен заставить вмешаться главу Ордена иезуитов, дабы расторгнуть ваш брак. И надеюсь, мне это удастся… Однако не исключено, что я могу потерпеть поражение. А пока у меня просто нет другого выхода.
— И что же, вам это не причинит никаких страданий? — спросила она с трогательным простодушием. — Неужели вам не будет причинять боли мысль, что этот человек снова живет подле меня, со мною?
Он нежно улыбнулся.
— Мари! — проговорил он. — Но разве заключение хирургов недостаточно веское доказательство, что у меня нет никаких оснований ревновать вас к старику, который считается вашим мужем?.. Нет, — добавил он спустя мгновенье, не дождавшись никакого ответа от Мари, — нет, я не способен ревновать вас к господину де Сент-Андре. Мне просто жаль его. Это хлыщ, фат. Мне довелось знать в жизни только одного человека, который относился к себе подобным с таким же совершенно ничем не оправданным высокомерием, — это был виконт де Тюрло, и я убил его! Но, к сожалению, я не способен убить господина де Сент-Андре, для этого он слишком глуп!
Он говорил об этом с юмором, и Мари невольно заулыбалась.
— Да что это мы? — вдруг встрепенулась она. — Оставим в покое Сент-Андре и займемся-ка лучше своими делами!.. Вы же обещали отвезти меня на невольничий рынок.
— Во-первых, — возразил он, — я вам ничего не обещал, однако, если вам так уж хочется пойти на этот рынок, я готов сопровождать вас, но при одном условии.
— И что же это за условие?
— Что вы не станете там покупать ни одного из тех негров, которые будут выставлены на аукционе. Я более или менее хорошо разглядел их нынче утром и смею вас заверить, милый друг, что ни один из них не стоит вашего внимания…