Мексиканка
Шрифт:
Наркотики нужны, – сказала себе Салли.
– Если бы я поехал в столицу, я бы… – сказал Дара, глядя в потолок.
– Нашёл себе другую?
– Нет, я бы запутался. Как можно искать работу по душе, когда у тебя душа не на месте?
– Ты бы нашёл себе другую, – сказала Салли.
– А что бы ты сделала, если б я нашёл себе другую.
– Горевала бы. Запиралась бы в мамином чулане и отпивала бы из её бутылочки, наполняя её слезами, чтобы мама не заметила. Ты это хотел услышать? Хрен тебе, мистер Уолдрон. Я бы тоже себе кого-нибудь нашла.
– Кого? –
– Такого как ты, только менее занудного. Не знаю. Поехала бы тоже в столицу. У меня там тётка и две сестры. И они меня, кстати, зовут. И там две академии, которые готовы взять меня без экзаменов, чтоб ты знал.
– Они симпатичные?
– Академии? Ну так. Не самые престижные, но симпатичные.
– Сёстры.
– На компас посмотри, он тебе показывает, чтобы ты катился нахрен.
– Нет, всё же. Они симпатичные? Сколько им лет?
– Поцелуй меня в…
Дара поцеловал.
Салли улыбнулась, вспоминая это.
И бог с ним, что он что-то иногда ей недоговаривает. Она тоже иногда скрытничает. Например, в том, что хотя есть академии, готовые взять её без экзаменов, были и университеты, куда берут далеко не всех. Три месяца назад ей пришло письмо с уведомлением: её готовы взять. Настоящее бумажное письмо, которое ей вручил под подпись настоящий посыльный робот. С таким торжественным выражением лица, что Салли вспомнилась жаба в парике из книжки Кэррола: «От Королевы. Герцогине. Приглашение на крокет». Пожалуй больший эффект произвела бы только сова, которая вломилась в окно, держа в клюве письмо из Хогвартса, запечатанное красным сургучом.
И это письмо Салли тоже бы сожгла.
Потому что Салли сделала свой выбор и это только её выбор. И он не должен Дару тяготить. Ему хватает того, что он выбрал Салли, а она тот ещё подарок.
Солнце уже не казалось слишком ярким, тем более, что оно опустилось пониже и город стал окрашиваться в оранжевый. Там, за поворотом, куда солнце по вечерам не добивает, уже дом Мёрфи. Блёклая коробочка с удивительным пёстрым содержимым.
А Мёрфи, наверное, нужен, чтобы в голове Дары уравновешивать Салли.
Наверное, её надо уравновешивать. Холодную рассудочность – чем-то алогичным, беспорядочным, эзотерическим.
Мёрфи.
Как-то раз они пили чай. Мёрфи ни с того ни с сего начал рассказывать о том, как чайный куст растёт на склоне холма в китайской провинции Цзянсу. И как его срывают рано утром, как только обсохла роса и кладут в корзину и так далее, и так далее и по пыльным дорогам и на пароме. И вот в конце-концов он оказывается в чайнике у него дома на Эилзбери Стрит.
– Но это же Мерчантс-роуд, – сказал Дара.
– Ну да, – с виноватой улыбкой сказал Мёрфи и сделал жест, будто отмахнулся от мухи.
Салли и Дара потребовали объяснений. Мёрфи с неохотой пожевал губами, подбирая слова, положил столовый нож на блюдечко, подошёл к окну и всмотрелся.
– Угу, – сказал он. – Вот посмотрите.
Чтобы им тоже было видно, Мёрфи пришлось отодвинуть цветок и сгрузить на пол три стопки книг и термометр в виде пингвина, который выглядел тем удивлённее,
– Это здание. Бывший доходный дом Ринда, ныне городской архив. Он появился здесь в начале XX века. Ещё где-то здесь стоял госпиталь – настолько старый, что построен был из дерева. Где именно стоял – никто не знает. Никто даже толком не уверен, что он был – сохранилось только одно упоминание в одной пыльной книге.
В моём родном Вестпорте было такое же здание – один из госпиталей, построенный на скорую руку во время Первой мировой. Построенное на скорую руку из дешёвой сосны, да быстро сгнивший.
Мой учитель истории – мистер Лурия – помешанный на истории города – всё искал свидетельства того, что госпиталь был.
Признаюсь, обидел я его – случайно, но сильно. Сказал, что его хобби ничем не отличается от собирания пивных крышек. Кому-то позарез нужна крышка от «Гиннеса Оригинального» 1987-го года, а ему нужно найти очередное здание. Узнать, что это было, где стояло, какой адрес имело…
Салли, которая до этого слушала Мёрфи вполуха, перестала облизывать ложку и покосилась на Мёрфи.
– Так вот. Прежде, чем мы с ним поругались, я был на одной из экскурсий по городу. Он привёл нас на перекрёсток в центре города и начал рассказывать про может быть стоявший здесь госпиталь. И про запись в архиве и про мутную чёрно-белую фотографию, где видно краешек здание. А главное… Он сказал нам: вот видите особняк Брука? Почему он так стоит? Параллельно ничему? Под углом в тридцать два с половиной градуса к главной улице? Да потому что он стоял параллельно тому самому госпиталю, который когда-то выстроили на пустыре. Потом госпиталь снесли, но особняк уже был. Напротив него построили солидный банк из дорогого кирпича, а за ним построили доходный дом и так далее. Получилась новая улица, которая началась под странным углом к старой. Но и банк снесли, вместо него теперь бетонная высотка Медицинской академии. Особняк уцелел, но идущий за ним доходный дом раскрошился, как старая пломба, и теперь там торговый центр.
Так вот Лурия тогда сказал (мельком сказал, сам не заметил), что дома исчезают, а улицы остаются. И фраза эта засела у меня в голове. Собственно, улица эта была и есть Эилзбери Стрит.
– Но это было не здесь, – сказал Дара. – Это было в Вестпорте.
– Это было здесь. Точно такой же госпиталь стоял там, – Мёрфи показал рукой за окно. Точно так же напротив него появился особняк. И так далее. И вот они мы, здесь, на Мерчантс-Роуд, которая лежит под углом в тридцать с чем-то градусов к Гавернор-Стрит.
– Но это другая улица, – помотал головой Дара.
– Как знать. Лурия, возможно, не додумал мысль. Улицы не только переживают дома, они, возможно, появляются раньше, чем дома. И в разных городах.
– Но…
– Подумай. От самой первой версии улицы до нынешней не осталось камня на камне. Со временем меняется всё. Но улица остаётся. Может, улица так же равнодушна к пространству, как и ко времени. Что такое улица? Не дома, как мы выяснили. Не слово – слова меняются. Что это? Направление?