Merry dancers

Anya Shinigami

— Но ведь… ведь он всё ещё жив, и ему около ста пятидесяти лет, профессор! — возразил Фадж, ухватившись за тему.

Уидмор усмехнулся и повернулся к студенту, который пытался сохранить невозмутимое выражение лица.

— Мистер Фадж, а вы слышали когда-нибудь о его родственниках, детях или внуках?

Корнелиус провел рукой по зализанным назад волосам, пытаясь вспомнить хоть какие-то сведения о знаменитом путешественнике.

— Не слышали… — обронил Эзраэл. — Итак… Гудрика поразило одно из заклятий, хранившихся в том захоронении. Уже потом, через много лет, в поисках ответов о своем внезапном недуге, вызванным, несомненно, магическим воздействием, он обратился к своим старым записям и заново исследовал некоторые предметы, — Уидмору нравилась тишина в классе и заинтригованные взгляды студентов, поэтому он растягивал интересную информацию. — Сами предметы, конечно же, были изучены с самого начала довольно досконально и уже не представляли угрозы. Тогда он отправился к той гробнице в Карпатах и нашел ответ.

Виллипут долго изучал пещеру и пытался обнаружить следы магии. И она действительно там была, но древние вампиры владели таким колдовством, что не всякому удавалось его засечь. Скрывавший захоронение камень — всё дело в нём! На нём были изображены руны, смесь скандинавских писаний и латинских с итальянско-греческими корнями. Сильнейшее проклятие рунической магии невозможно было снять, и всё потому, что в пору молодости бедный Гудрик пренебрег Тёмными искусствами. Но вы не переживайте, эта книга не научит вас ничему плохому, там лишь расширенный курс древних рун за седьмой курс и несколько интересных ссылок на другие издания. Дело ваше — понять и постичь искусство магии рун или изучать поверхностно, без углубления.

— Но, профессор, а что сказал директор Диппет по поводу этого учебника?

Уидмор обернулся к девушке, сидящей у окна.

— Мисс Розир, не было бы и разговоров об этом, если бы он не одобрил, — Уидмор подарил Друэлле дружелюбную улыбку. — Но если вам интересна рунология, то не следует распространяться об этой книге, все же, мы немного отходим от программы, одобренной министерством.

Несмелая рука поднялась в воздух.

— Да, мисс Уинтер?

Аврора помедлила с вопросом, но, всё же, осмелилась его задать:

— А что случилось с Гудриком?

— Он оказался неспособным иметь детей, — со всей серьезностью сказал профессор, — именно поэтому у него не было детей, ни, уж тем более, внуков.

Послышались смешки со стороны Слизерина.

— Я сказал что-то смешное, мисс Блэк? — строго спросил он.

Вальбурга мигом затихла, но неприятная ухмылка осталась на её лице.

— Не так уж страшно, профессор, я ожидала от вампиров куда более изощренных проклятий, — надменно произнесла она. — Проклятие бесплодия — да это детский лепет по сравнению с тем, что действительно могло быть опасным для Гудрика!

Эзра оценил манерную девицу, которая не потрудилась даже открыть учебник, в то время как другие уже с интересом изучали его. Да, ему удалось вызвать трепет учеников перед своим предметом.

— А что может быть изощреннее? Кто понял эту насмешку судьбы, в которую попал Гудрик Виллипут? — Уидмор указал рукой в сторону Тома. — Да, мистер Риддл, слушаю ваши предположения.

Том повернулся к сокурснице, чтобы пояснить ситуацию. При взгляде на него Блэк потеряла всю спесь, но сдержалась от того, чтобы опустить взгляд. Том оценил её попытки держать себя в руках и едва не ухмыльнулся.

— Вальбурга, мы все прекрасно понимаем, что такому огромному роду, как Блэки, вымирание не грозит, — стараясь говорить серьезно, начал Риддл, но в его словах вряд ли можно было не различить сарказм. — Вампиры прокляли первого вошедшего в хранилище самым страшным недугом, ведь они сами бесплодны — и для них это самый неприятный аспект вампирской жизни. Они просто сделали то, что считали наиболее опасным для человеческого рода. Своего рода маленькая пакость, простите за каламбур. Но, согласись: неспособность продлить свой род — весьма опасное проклятие.

— Именно так, мистер Риддл, я рад, что вы правильно расценили ситуацию и совместили знания о вампирах с данной историей, — перебил его Уидмор, — но мы что-то заговорились, предлагаю начать с самого начала. Откройте первый параграф и прочитайте первую часть, чтобы нам было что обсуждать…

Уидмор производил впечатление человека знающего, и он с радостью делился знаниями со студентами. Ценность его таланта к преподаванию была, несомненно, наработанной годами и опытом мерой. Том сразу же обратил внимание на этого человека. С виду обычный, иногда круги под глазами и розоватая кожа лица, особенно после выходных, могли подсказать о некоем алкогольном пристрастии профессора. Поражала его психологическая подкованность: он читал учеников, как открытые книги, и даже его — Тома Риддла — сразу же заприметил; Уидмор задавал вопросы с подвохом, из которых Том находил выход и правильными ответами зарабатывал факультету баллы. Часто профессор слишком увлекался и позволял себе заходить в глубокие дебри знаний, которые обычно не даются в школах. Он выходил за рамки учебников, и иногда можно было понять его речи превратно…

— Чем поверхностнее человек, чем менее знает он свои сокровенные черты, — пояснял Уидмор новый параграф более углубленно, — тем более вовне направлена его жизнь. И чем дальше заходит процесс потери «внутреннего» у народа, тем более напыщенными, официальными и формальными становятся внешние проявления его жизни — формы правления, законы и культ, — профессор с упоением оглядывал класс благодарных слушателей. Он зашел намного дальше данной в учебнике темы и теперь пожинал плоды своего преподавательского таланта. Студенты слушали, затаив дыхание, некоторые не до конца понимали, но старались вникнуть в содержание книги «Тайны рун», которую практически наизусть цитировал Уидмор: — И эти проявления становятся совершенно

обособленными понятиями, никак не связанными между собой. Но они должны сохранить хотя бы остатки вечности в знании: «Я верю в то, что я знаю, и потому я могу жить», — с выражением процитировал профессор, — поэтому арийское божественное «внутреннее» — ко всему прочему, еще и основа гордого пренебрежения ариев к смерти, основа их безграничной веры во Всевышнего и в самих себя, которая так чудесно выражается словом «Rita» (космический порядок, закон)*, символически изображаемым пятой руной, пятым словом-знаком. И потому эта руна гласит: «Я — мое rod**, это rod неразрушимо, потому что я сам — мое rod». — Уидмор сделал небольшую паузу. — Я смотрю, вы пока не очень понимаете философию жизни, открытую Гвидо Фон Листом, а если есть те из вас, кто вникнул в смысл его учений, то я прошу вас не принимайте его мысли на веру — у вас есть своё Я. Это всего лишь точка зрения Тёмного мага, и со стороны науки она верна, но не забывайте, что есть мера человечности, и следующие мои слова не должны восприниматься как попытка привить вам иное мировоззрение, — Уидмор готовил учеников к главному, тому, что поймут без исключения все — учению о чистоте крови: — Древо Мира, Иггдрасиль***, в узком смысле — родовое древо ариев, рядом с которым родовые деревья других народов рассматриваются как «чужие». Понятие, которое символически изображает руна «kaun», «kunna» описывает принцип женственности как источник Всего — это в половом отношении. Племя должно хранить свою чистоту; племя не должно «зарастать» корнями чужого древа. Если же это и произойдет, то не принесет «чужим деревьям» никакой пользы, ибо «побег от чужого корня» вырастет, чтобы стать яростным и сильным врагом чужого древа. Потому: «Твоя кровь — высшее из того, что ты имеешь».

Риддл сжал кулаки, пытаясь осознать, что только что сказал профессор. Стоит найти экземпляр книги Гвидо Фон Листа, уж слишком точно она описывает положение мыслей в голове Тома как про пренебрежение к смерти, так и к чужой крови, кровосмешению…

Уидмор закончил речь, студенты находились в трансе. Аврора делала пометки в наспех начирканном конспекте слов преподавателя, она закусила перо, пытаясь вникнуть в каракули, написанные второпях. Состояние транса витало в классе, а Риддл всё больше удивлялся, как можно так в лоб заявлять о чистоте крови и практически в двух словах объяснить теорию ненависти к не принадлежащим к твоей касте слоям. Том отождествлял себя с некоторыми словами, но он и думать не мог, что понимает всё несколько извращенно, принимая идеологию ариев как попытку объяснить собственную судьбу. Он был побегом от чужого дерева, смешанной кровью, полукровкой… Ненависть к отцу-магглу вспыхнула с новой силой, казалось, что после убийства его грязной семьи на душе полегчает, но Том ошибался. Слова Уидмора были всего лишь цитатами из Тёмной книги, возможно, профессор слишком увлекся и не заметил, как его речь повлияла на студентов. Некоторые слизеринцы окрысились: Вальбурга Блэк поглядывала на единственного магглорожденного студента в классе — гриффиндорца Джереми Милтона; тот, в свою очередь, старался игнорировать взгляды, но все же осунулся, поник. В голове МакГонагалл, возможно, роились мысли о разговоре с директором по поводу методов преподавания Эзраэла Уидмора, но тут не подкопаешься, он всего лишь давал материал, а не пытался зомбировать учеников тёмными учениями. В классе также были и другие полукровки, задумавшиеся о своем происхождении, и тут Том осознал, что дело не только в роде и степени чистоты крови, дело в тех, кого он ненавидел всей душой всю жизнь. В голове почему-то стали вспыхивать картинки из прошлого — дети из приюта, озлобленные сироты, брошенные родителями. Билли Стаббс — задиристый мальчишка, которому Риддл отомстил по-своему, еще по-детски, но отомстил. Много воды утекло с тех пор: Том вырос и теперь был выше этих заносчивых детей. Он был волшебником, особенным, а это отребье осталось там, на самом дне. Том еще больше возненавидел весь немагический род и грязнокровок — детей магглов, недостойных носить звание волшебников…

Но как же они получили силу?

— Профессор Уидмор… Сэр, — недовольно проговорила Минерва, первая из всех, кто пришел в себя. — Но в школе запрещено поднимать подобные темы…

— Мисс МакГонагалл! — строго осёк он так, что та вытянулась в струнку на месте. — Разве я не предупреждал, что каждый должен отнестись к этой теме как к учебному материалу и не более? Я понимаю ваши мысли, и они логичны, но я еще раз повторяю: для того, чтобы знать древние руны, не достаточно опираться на добрые сказки разных народов — так вы ничего не усвоите! Чтобы знать этот предмет, нужно куда более правдивые знания! Сам предмет древних рун идет рука об руку с Тёмными искусствами, или профессор Гамбит не объяснял вам этого?

Минерва поджала губы и постучала пальцами по столешнице.

— Объяснял, но никогда не переходил рамки…

— И я не перехожу, мисс МакГонагалл, не забывайте, что в мире так же есть Тёмные волшебники и стремящиеся к чистоте крови древние роды, — Уидмор не удержался и бросил взгляд на Вальбургу и Цигнуса Блэка, сидящих вместе. — Так вот, чтобы понимать их точку зрения, слаженную веками, вам будет полезно узнать больше, чем написано в новых учебниках рун. Точка! — не дал он раскрыть рта старосте школы, приготовившей новую порцию недовольства. — Если у вас есть претензии, то обращайтесь к профессору Диппету!