Мертвые не разговаривают
Шрифт:
Впрочем, не везде…
Сначала Андрей услышал тихие влажные шлепки, будто кто-то босым ходит по свежей грязи. Звуки доносились из-за одной из полуоткрытых дверей. Упало что-то тяжелое. Упало мягко, точно завалился мешок, полный… Андрей сглотнул. Мешок, полный кусков мяса. Дурные мысли рождают дурные видения. Перед глазами тут же возник образ пустой комнаты, на полу которой здоровенный, забрызганный кровью мужик разделывает на части очередную жертву. Кровавая лужа расплывается по пыльным доскам. А щели между ними с жадностью втягивают в себя живительную влагу, точно там, внизу, в темноте, к доскам присосалось иссохшее
Андрей до боли закусил губу. Остановился. За спиной послышался смех, но звук вполне мог и почудиться. В голове творилось невообразимое. Спокойно. Нельзя давать волю эмоциям. С ними долго не продержаться. Нет здесь никаких убийц! Нет трупов, нет сухих чудовищ. Все страхи живут в голове – и только.
Ему все же удалось успокоиться. Андрей облизал пересохшие губы и сделал шаг. Голова, будто повинуясь чужой воле, повернулась в сторону полуоткрытой двери, откуда недавно доносился шум. Взгляд рванулся в дверную щель, впился в сгорбленную спину человека.
Тот сидел на корточках. Короткие темные волосы слиплись сплошной коркой, когда-то белая рубаха изодрана в клочья. Сквозь прорехи видны большие синяки и свежие царапины. Некоторые кровоточат до сих пор.
Андрей замер, боясь вздохнуть.
Человек в комнате вздрогнул, медленно развернулся.
— Вяч! — слово само собой сорвалось с губ.
Но как? Неужели он опоздал?! Неужели кошмарные сны успели забрать здоровяка? Быть того не может!
Человек действительно напоминал Вячеслава. Напоминал и в то же время разительно от него отличался. Но чем? То же лицо, пусть и пепельного цвета. Те же глаза, пусть раскрасневшиеся, глубоко запавшие.
— Вяч? — позвал Андрей и протянул руку к дверной ручке. Он сам не понимал – то ли хочет войти в комнату, то ли, напротив, захлопнуть дверь.
Человек наклонил голову набок. Его глаза сощурились так, что превратились в узкие щелки.
Нет – это не Вячеслав… Но уверенности нет. Андрей отступил на шаг.
Человек поднялся. Пальцы скрючены, точно птичьи лапы, и с них на пол скатываются капли алой слизи. Одна за одной. Медленно. Тяжелые, они с громким чавканьем падали на пол.
Только теперь Андрей увидел – чем же занимался обитатель детского дома: мужик перебирал кишки. Перед ним лежала целая куча внутренностей. Не хотелось думать – человеческих или нет. Было отлично видно, как в свете, падающем из окна, дрожит воздух над внутренностями.
Они начали действовать одновременно – Андрей и ублюдок, недавно корпевший над кишками. Оба рванулись к двери. Но если Андрей с остервенением вцепился в ручку и что было сил потянул дверь на себя, то тварь на той стороне с ревом и невнятными криками молотила в деревянную поверхность полотна, намереваясь расколотить его в щепки. Дверь сотрясалась и трещала. Далеко не самые мощные петли стонали, точно их наподдели гвоздодером. Скользкая ручка вертелась в ладонях, будто бешеная, будто вот–вот выскочит. А тогда противостояние закончится. Так или иначе, но резко и, скорее всего, неожиданно.
Все стихло.
Андрей еще несколько секунд продолжал удерживать дверь, пока осознал – с противоположной стороны никто не ломится. Никто не
Затаился? Устал? Выжидает, пока глупая жертва поверит в собственное спасение?
Но даже если жертва и не глупа, а вечно так стоять нельзя. Когда-то дверную ручку придется выпустить. А что тогда? Бежать или ждать, что предпримет любитель кишок? Где-то на полу валяется нож, Андрей выронил его автоматически.
Он опустил взгляд, осмотрелся. Не сказать, чтобы темно, но видно все равно плохо. Впрочем, нож вроде бы лежит совсем рядом. Наклонись – и подними.
Андрей прислушался. В ушах стоял тонкий писк. Тишина – полная, мертвая.
Осторожно, готовый в любом момент возобновить хват, он отпустил дверную ручку. Замер в ожидании. Ничего.
Хотелось выругаться, выматериться, отплевываясь слюной. Чтобы со всей злобой. Выпустить скопившееся напряжение. Но он молчал, обратившись в слух.
Время тянулось бесконечной, изматывающей чередой мгновений, каждое из которых готово расколоться необузданным бешенством и жестокостью.
Андрей сглотнул, наклонился и поднял нож. Рукоять скользила во вспотевшей ладони.
Сколько можно бояться?!
Он с силой ударил ногой в дверь. Та распахнулась, с грохотом ударилась о стену. В комнате пусто. Абсолютно. Андрей плохо помнил, видел ли в ней какую-то мебель, но теперь его взгляд скользил по голым облупившимся стенам, по прогнившему полу, потолку в трещинах. Ни человека, ни горы внутренностей.
Андрей стоял, будто обухом ушибленный. Он был готов к чему угодно, но только не к звенящей тишине и абсолютной пустоте. А что же тогда он видел несколько минут назад? Или разум окончательно теряет возможность адекватно воспринимать действительность? Хотя о какой действительности можно говорить в кошмарном сне?
И все же странно. И человек – Вяч это был или нет?
Если все же удастся выбраться из всего этого кошмара в реальный мир, за пределы невидимого барьера, первым делом придется лечить нервы. Андрей до сих пор не мог унять частое сердцебиение. Вроде бы пора уже привыкнуть к окружающему его безумству, но каждый раз страх берет свое.
Андрей покачал головой, вернулся в коридор и остолбенел. В неверном свете рассмотрел две фигуры. Они стояли буквально в нескольких шагах от него – темные, молчаливые. Одна, пошатывающаяся из стороны в сторону, время от времени издавала протяжные звуки, точно что-то втягивала ртом. Вторая суетилась на полу, будто побитая собачонка пыталась спрятаться за ногами хозяина, но постоянно вздрагивала от издаваемых им резких звуков.
— Вы-то еще кто?! — выдохнул Андрей.
На этот раз он не боялся. Внутри разрасталось раздражение, требующее выхода.
От его окрика фигура, ютящаяся на полу, сильно вздрогнула, отпрянула к стене, вжалась в нее, закрывая голову руками.
— Нет, не надо! — надрывный женский плач резанул слух.
Глаза Андрея округлились.
— Не трогайте меня… – плач перешел в рыдания, за которым не разобрать слов.
Вторая фигура посмотрела на стенающую тень, втянула воздух, двинулась к Андрею. Одна нога незнакомцу явно повиновалась плохо, оттого движение сопровождалось громким шарканьем. Шаг – подтащить ногу, шаг – втянуть ртом воздух. Одна рука висит плетью вдоль тела, вторая поднята и согнута в локте на уровне подбородка.