Место под солнцем

Эльберг Анастасия Ильинична

Вернув кейс на заднее сиденье машины, Фуад захлопнул дверь.

— Хорошо. Уж коли ты запрещаешь мне общаться с моими детьми и не хочешь брать мои деньги, я просто хотел сказать… — Он запнулся. — Я люблю тебя. Я вижу тебя во сне почти каждую ночь, просыпаюсь и думаю, что ты до сих пор рядом. Если когда-нибудь в моей жизни было что-то светлое и настоящее, то это ты. Я совершил много ошибок, но потерять тебя было самой страшной из них. И сейчас, когда все так сложно, еще сложнее, чем раньше, я понял это в очередной раз.

Насрин оглянулась на дом и обхватила себя руками так, будто ей внезапно стало холодно.

— Я тоже люблю тебя, Фуад, — сказала она. — Я так хочу возненавидеть тебя, думаю, что это поможет обо всем забыть,

но моя любовь каждый раз оказывается сильнее. Больше всего на свете я хочу, чтобы ты вновь сидел за столом напротив меня и ел приготовленную мной еду. Хочу засыпать, положив голову на твое плечо, и просыпаться рядом с тобой. Хочу, чтобы все было как раньше, когда ты покупал мне шелковые платья и бриллианты. Но за это я должна буду заплатить слишком высокую цену — отказаться от себя. Стать тряпкой, о которую все вытирают ноги, безмолвным существом, у которого нет права голоса, и которое должно молчать, пока мужчины не прикажут ему говорить. Если ты вправду любишь меня, умоляю: не приходи сюда. Иначе мы оба будем несчастны. Когда ты кого-то любишь, то желаешь ему счастья, разве я не права?

Фуад медленно кивнул. Его взгляд скользнул по улице и остановился на «тойоте».

— Забыл поздравить с покупкой новой машины, — перевел тему он.

— Ах, это, — беззаботно улыбнулась Насрин. — Мне ее подарили.

— Новый поклонник?

— У меня нет времени на поклонников. Это подарок Ливия.

— Что? — тупо переспросил Фуад. — Ливий? Он был здесь?..

— Да, несколько дней назад. Что тебя удивляет? Мы близко дружили до того, как ты упрятал его в тюрьму.

— Вот оно что. От моих денег ты отказалась, а предложенную Халифом машину приняла. Может, я должен был подарить тебе что-нибудь эдакое, особенное? Дом? Необитаемый остров в Тихом океане?

Бывшая жена по-прежнему улыбалась, и Фуаду захотелось ударить ее по лицу.

— Ливий заглянул в гости, мы выпили кофе. И, так как он пришел в одиночестве, немного поговорили. В том числе, и о тебе. Он спросил, общаемся ли мы, и даешь ли ты мне деньги. Я сказала, что временами пытаешься, но я их не беру. И от его денег тоже откажусь, если он захочет их дать. Тогда он спросил, может ли он помочь чем-то, кроме денег. И я ответила, что мне не помешала бы новая машина. И на следующее утро Насир привез сюда эту красавицу. Через пару дней Ливий позвонил и спросил, устраивает ли меня цвет машины и ее марка. Дескать, не самое престижное, что можно найти, и если я хочу что-нибудь другое, то достаточно лишь попросить. — Насрин посмотрела на бывшего мужа. — Ты ничего не понял, верно, Фуад? Я не из тех женщин, чьи желания следует угадывать. Если мне что-то нужно, я говорю прямо. И с той же прямотой отказываюсь от того, что мне не нужно. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на намеки. А теперь уходи. Оставь нас в покое.

***

Первым, кого встретил Фуад у дверей заведения Брике, был Башар. Низкорослый и нескладный парнишка, которому не так давно исполнилось тридцать, но выглядел он максимум на восемнадцать. Воспитанник Северина, приятель Насира и верная собачка Халифа. Десять лет назад спрятался за чужими спинами, пропищал, что остается верным своему королю, и очень обрадовался его возвращению.

— Вы только посмотрите, кто к нам пожаловал. — Башар упер руки в бока. — Советую повернуть назад, если не хочешь, чтобы я выпустил тебе кишки.

— Я пришел без оружия. Можешь обыскать меня, если хочешь.

— Прочисти уши, Талеб. Я приказал тебе уйти.

— Не припомню, чтобы ты когда-нибудь высказывал собственные мысли. Должно быть, это приказ твоего короля? — Фуад спрятал руки в карманы и улыбнулся. — Приказ короля без свиты, без денег и без королевства? Того, кто вышел из тюрьмы, где должен был сдохнуть, и заявил свои права на мое место?

На щеках Башара выступили красные пятна, губы превратились в тонкую линию.

— Это его место. И оно всегда принадлежало

ему.

— Я был его наследником и занял это место по праву. А теперь он решил все отобрать. Но ничего не выйдет, и он это понимает. Будет сражаться до последней капли крови, как делает всегда. И помяни мое слово — доиграется. Впусти меня, сученыш, иначе я сниму с тебя кожу и сделаю из нее туфли для своей подружки.

Входная дверь открылась, и на пороге появился Тарек Бадар. Роль счастливого жениха шлюшьему воришке к лицу, отметил Фуад. Смокинг делал его выше и стройнее, короткая стрижка молодила. Шестьдесят бы ему не дали. Может быть, сорок с хвостиком. На свой возраст Тарек никогда не выглядел. Он следил за собой, хорошо одевался, не имел вредных привычек (опасные для здоровья приключения вроде похищения чужих женщин не в счет) и трахал каждый столб. Фуад надеялся, что в свои шестьдесят сможет похвастаться таким же либидо.

— Что тут происходит? Эй, Башар, что за глупости? Это важный гость. Король пришел на мою свадьбу! Ты один, Фуад?

— Леди сказала, что ей нечего надеть, и решила остаться дома.

— Ну ладно. Проходи. Церемонию ты пропустил, но мы как раз открываем шампанское.

— Ливий велел… — начал Башар.

— Слушай, сынок. — Тарек поднял руку, заставляя его замолчать. — Плевать я хотел на то, что сказал твой Ливий. Теперь этот город принадлежит Фуаду, и он должен с этим смириться. Так ему и передай. Я толкал дурь и девок всему Ближнему Востоку еще в те дни, когда он ползал на четвереньках, а твои мамочка и папочка даже не познакомились, и ты не будешь указывать мне, что делать. Пожалуйся Аднану, если хочешь. Халиф всегда так делал, когда кто-то ему перечил. Но вот беда — Аднан давным-давно отошел от дел и растерял почти все свое влияние. И на улицах поговаривают, что стремление Халифа надрать Фуаду задницу он не разделяет. Самое время задуматься о том, что десять лет назад ты выбрал неправильную сторону. А теперь впусти моего гостя и не играй в маленькую сучку, которая храбрится и гавкает на всех, кто проходит мимо, готовясь при первых признаках опасности удрать с поджатым хвостом.

Несколько секунд Тарек и Башар неотрывно смотрели друг другу в глаза, и Фуад, ожидавший, что один из них выхватит нож, уже хотел вмешаться, но подопечный Ливия отвернулся и отошел на шаг.

— Это тебе с рук не сойдет.

— Если он остался мужиком, пусть явится сюда лично. Когда-то он делал все своими руками. Но тюрьма меняет людей. Он растерял былой пыл. Прячется на своей вилле, трахает белобрысую девку и вынашивает планы мести, которые никогда не реализует. — Тарек пару раз кивнул — скорее, самому себе, чем собеседнику. — Не могу поверить, что говорю это, но я скучаю по Ливию Хиббинсу, которого знал десять лет назад. В нем горел огонь. За ним хотелось идти. Хоть в ад, хоть на самое отчаянное и безрассудное приключение. Он мог достать тебе и бабу, и лучшую дурь, и редкое вино. Даже в полночь открывал двери своего дома, накрывал на стол и кормил как самого желанного гостя. А теперь он превратился в обозленного на весь мир отшельника.

— Благодаря твоему королю.

Тарек рассмеялся.

— Принести тебе бокал шампанского?

Башар безмолвно покачал головой, и счастливый жених поднялся на крыльцо, жестом пригласив Фуада следовать за ним.

Столы для свадебного пира — очень скромного, судя по количеству гостей — накрыли в саду. Мелисса, одетая в платье, больше похожее на расшитый жемчугом саван, сияла улыбкой и принимала поздравления подруг. Брике сидела в гордом одиночестве и пила вино. На Фуада она даже не взглянула, но остальные уставились на него так, будто он внезапно появился из-под земли. Гвендолен среди гостей тоже не было. За круглым столом в нескольких шагах от знаменитого оливкового дерева, на котором Ливий в давние дни чуть было не повесил Тарека, сидела компания мужчин. Умар Саркис, брат Аднана, двое незнакомцев и… Валентин.