Межесвет

Федорченко Юлия

— Нет, — отрезала Морта. — Я справлюсь.

— Хорошо. Это все.

Нона шагнула назад, на пологий скат крыши, и в мгновение ока обернулась белой вороной с окровавленным оперением. Она расправила крылья, собираясь взлететь.

— Ответь мне на один вопрос, прежде чем уйдешь. — Девочка машинально стерла капельку, свисавшую с кончика носа. — Зачем ты изменила Узор?

— А ты не догадываешься? — прокаркала птица ей в спину. Морта молчала. — Что я за богиня, если не могу спасти собственную мать?

Она взмахнула крыльями и умчалась ввысь, рассекая красную пелену дождя.

Морта всем сердцем ненавидела сестру, но в этот момент ее захлестнула нежность. Кое-что их объединило: любовь к нерадивой родительнице, оставившей их, бессмертных существ, одних на всем белом свете.

Шадрен не верил своим ушам: богиня пришла к нему с просьбой. Он не мог не отметить произошедшие в ней изменения. Малиновый капюшон был сменен на удобную куртку и брюки, и теперь Морта на вид мало отличалась от подростка, которых полным-полно в любом городе или деревне. Он собирался идти как есть, но девочка предупредила:

— Там холодно и мокро.

— А ты?

Ее выразительный взгляд сказал ему о многом. Не теряя времени, Шадрен накинул рваный плащ, доставшийся ему от Слантьи, и нырнул за девочкой под темную арку: в его комнате не было дверей. По словам Морты, под дворцом располагалось нечто вроде свалки старых вещей, представлявших ту или иную ценность. Девочке понадобилась какая-то особенная амфора или кувшин, и она просила его помочь в поисках. Когда экзалтор поинтересовался, как ему найти нужный предмет, она сказала, что этот сосуд не похож на другие и от него буквально разит колдовством.

Они несколько раз свернули и остановились перед дверью высотой в половину человеческого роста. Шадрен десятки раз проходил мимо этого места и мог поклясться, что раньше здесь была голая стена. Он постучал по двери костяшками пальцев: дерево гулко отозвалось в ответ. Тем временем Морта выудила из кармана маленький ржавый ключик и присела на корточки, чтобы отпереть замок.

Дверь распахнулась, в лицо пахнуло сыростью и гнилью, свет залил лестницу с рядом каменных ступеней, искрошившихся от времени. Девочка бесстрашно шагнула во мрак, Шадрен пригнулся и вошел следом. Внутри было темно, хоть глаз выколи, и ему приходилось идти на ощупь. Толстые побеги опутывали стены, и когда одна из ступенек хрустнула под его ногой, он судорожно схватился за переплетения лоз и тем самым сохранил равновесие. Он не жаловался и не просил света. Ему было не впервой шагать во тьме за поводырем, точно слепцу.

Вдруг его рука нащупала гладкий металл, и экзалтор остановился. Находка была похожа на дверную ручку. Он исследовал стену, отдирая лозы, все больше убеждаясь: в стене над лестницей действительно была дверь. Шадрен подергал ручку: заперто.

— Что ты делаешь?

Морта терпеливо ждала, пока он кончит заниматься ерундой.

— Что за этой дверью?

— Ничего.

— Все двери куда-то ведут, — не сдавался Шадрен.

— Поверь мне, — равнодушно произнесла Морта, — ты не хочешь знать, куда ведет эта.

Его все равно раздирало какое-то жгучее, болезненное любопытство. Он нехотя отошел и продолжил спуск, пока не наткнулся на еще одну дверь, на этот раз слева от лестницы. Может быть, это потайные ходы? Шадрен уперся ногой в стену и что есть мочи потянул за ручку. Она обломилась у него в руках, но дверь на самую капельку приоткрылась, из щели забрезжил тусклый свет. Экзалтор попытался заглянуть в отверстие, но Морта оттащила его назад с силой, невероятной для худенькой девочки, и ударила по двери ладонью, затворяя ее навсегда.

— Нет, — твердо произнесла она.

— Почему?

— Есть вещи, которые смертным знать не положено.

— Вроде каких?

Морта колебалась, говорить или нет.

— Просто поверь мне, — наконец сказала она.

Шадрен не послушался. Он намеренно пропустил Морту далеко вперед, и, нащупав другую дверь, приоткрыл ее и посмотрел в образовавшуюся скважину. А потом ему пришлось вздрогнуть и покрыться холодным потом, ибо чей-то глаз взирал на него в ответ, и этот глаз был удивительно похож на один из тех, что по утрам смотрели на него из зеркала. Его голова начала сплющиваться и вытягиваться, пытаясь протиснуться в щель. Не на шутку испугавшись, экзалтор уперся ладонями в стену и всем торсом подался назад, но его не отпускало. Череп стал упругим, как желе, руки утратили силу и безвольно повисли вдоль тела. Шадрен обмяк и мог только с ненавистью смотреть на глаз — его собственный глаз по ту сторону двери.

— Увидел? — Морта дернула его за шиворот, отрывая от скважины. Это было больно, невыносимо больно, как будто с лица сдирали кожу. Шадрен судорожно ощупал голову, хватая ртом воздух. — Понравилось?

Из щели на них все еще взирал кто-то странный, инородный, алчущий. Морта сделала то, что экзалтора ужаснуло: немилосердно ткнула пальцем в блестящее глазное яблоко, и существо завизжало, раздирая уши своим криком. Затем богиня захлопнула дверь ногой, и звук как отрезало.

— Хотел остаться на той стороне? Остаться тем, кто веками ждет растяп вроде тебя? — Ее злость быстро иссякла, и она заговорила уже спокойнее: — Хотел поменяться с ним местами?

— Я просто не мог, — пробормотал Шадрен, — не мог не смотреть. Это было сильнее меня. — Он чувствовал затылком холод стены, и это его успокаивало. — Понимаешь? Я должен был увидеть.

Внезапно Мортой тоже завладело любопытство. Ловушка душ была приманкой для смертных, но кого могла увидеть богиня, загляни она в скважину? Дверей здесь было еще много, и за каждой сидел бес. Никто не знал, каков их истинный облик, демонов с той стороны, а она могла это выяснить. Морта спустилась на несколько ступеней вниз и взялась за резную ручку, когда тишину потревожил звук далекого гонга.

Темные чары развеялись. Часы пробили четыре.

— Пойдем, — только и сказала она.

Шадрен с трудом поднял отяжелевшее тело. Поравнявшись с Мортой, он сделал нечто странное, изумившее его самого: взял ее за руку. Ее ладонь была сухой и прохладной. Богиня не противилась, как будто тоже нуждалась в чьей-то поддержке, и дальше они спускались бок о бок.

У подножия лестницы их ждала темная арка. Девочка встала на колени, испачкав новые брюки, и принялась шарить в пыли. Продравшись сквозь паутину, ее рука нащупала фонарь, и спустя миг в глаза брызнул свет. Шадрен отчаянно заморгал, а когда перед глазами перестали танцевать пятна, разглядел изящную лепнину на полукруглом ободе арки. Каменная гирлянда состояла из домашних гномов, державшихся за руки: вроде тех, которым оставляют молоко на блюдечке у порога, а не то они устроят в доме бедлам. Рельефное украшение отлично сохранилось, на нем не было ни трещин, ни сколов. Халцедоновые глаза коротышек пристально следили за ними обоими.