Межесвет
Шрифт:
В конце коридора висело овальное зеркало в витиеватой оправе: именно то, что она искала. Металл фосфоресцировал в темноте. Летиция на всех парах устремилась к зеркалу, и когда чей-то силуэт вынырнул из-за угла, она не смогла вовремя затормозить. Последовало столкновение, выбившее из нее дух, а сразу за ним — поток грязной ругани, свойственной разве что чернорабочим. Вставая на ноги, госпожа ди Рейз чувствовала себя облитой помоями. Она подняла чудом не разбившуюся лампу и посветила перед собой: существо, изрыгавшее отборнейшую брань, оказалось белокурой девчушкой в пышном персиковом платье. Увидев Летицию, пострадавшая наконец захлопнула рот, но взамен распахнула глаза, ставшие большими, словно блюдца. На ее скуле отпечатался какой-то рисунок, и госпожа ди Рейз, приглядевшись, со стыдом поняла, что он соответствует выпуклому узору на обложке гримуара.
— Ты кто? — спросила блондинка. Тон, которым она задала вопрос, выдавал в ней хозяйку замка. — Ланн у себя?
— Ланн? — удивилась Летиция. — А тебе-то что?
— Я его невеста, — нагло заявила блондинка. — А ты кто такая?
— Тебя, верно, Дейдре зовут, — сказала Летиция, намеренно уходя от ответа. Ульцескор вскользь упоминал о дочери Келлера. Она помедлила. — Его нет. Ушел куда-то.
Дейдре попыталась встать, схватившись за стену. Платье с кринолином всячески препятствовало ее усилиям. Госпожа ди Рейз молча наблюдала за этими потугами: она не смогла заставить себя подать руку. Вместо этого Летиция автоматически поправила локон, падавший на глаза, и Дейдре, заметив этот жест, потрясенно застыла.
Кольцо. Она увидела кольцо.
Миловидное личико королевской фаворитки исказилось в жуткой гримасе. Летиция не успела даже испугаться, когда ухоженная рука с ногтями, крашенными в ярко-оранжевый, с размаху врезалась в зеркало. На пол посыпались осколки. Блондинка стала перебирать их израненными пальцами. Зловеще темнели порезы на ее руке. Потом она нашла подходящий осколок и обхватила его широкий край, как рукоять.
— Дейдре? — спросила Летиция, и ее голос дрогнул.
Госпожа Келлер поднялась, сжимая в руке осколок. В ее намерениях трудно было усомниться, и все же Летиция медлила, не желая вытаскивать нож. Она никогда не дралась насмерть. Дейдре вскинула на нее глаза, подернутые безумием. Помешательство делало ее еще моложе, чем она была на самом деле.
Летиция шагнула назад. Ее противником был ребенок: смертельно опасный и, похоже, не собирающийся отступать ни при каких обстоятельствах. Не спуская глаз с Дейдре, она поставила между ними ночник. Медленно, будто нехотя, взяла в руку кинжал.
Блондинка усмехнулась. С ловкостью, которую трудно было предугадать, она отшвырнула в сторону лампу, словно та была препятствием на ее пути к цели, и бросилась на Летицию. Ее тень заслонила свет, и госпожа ди Рейз вслепую выставила кинжал перед собой, не зная, откуда ждать удара. Послышался звон, осколок встретился с ножом, высекая искры. А потом Летиция почувствовала, как лезвие входит в мягкую плоть, не встречая сопротивления. Она покрылась холодным потом, отпустила рукоять и в ужасе оттолкнула от себя Дейдре.
Дочь Келлера, беспомощно взмахнув руками, упала на лампу, разнося ее в щепки. Коридор погрузился во мрак, его затопила тишина.
Я убила ее, подумала Летиция. Эта мысль билась о какую-то преграду, как мотылек о стекло, и осознание не приходило. Убила, как взбесившуюся собаку, не задумавшись о том, как можно этого избежать. Я могла заломить ей руку, отобрать у нее осколок или обездвижить ее, ударив по голове. Но вместо этого я просто вонзила ей в сердце нож.
На негнущихся ногах она подошла к телу, проверила пульс. Ничего. Сердце не билось. Ее рука двинулась дальше, ощупывая грудь, рукоятку кинжала. Летиция сделала странное открытие: платье было разорвано, а грудь Дейдре пересекала рваная рана, тянувшаяся от шеи до живота. Как будто ее тело внезапно треснуло от внутреннего напряжения, и причиной смерти был вовсе не прямой удар ножом. И главное: нигде не было крови. Повинуясь необъяснимому предчувствию, Летиция запустила руку в отверстие в теле жертвы. Внутри не оказалось ничего похожего на человеческие органы.
Только земля. Земля и мятые листья.
Не отдавая отчета в своих действиях, госпожа ди Рейз открыла ближайшую дверь и затащила туда труп. Взяла свой кинжал, подняла с пола книгу и обломок зеркала и по памяти двинулась по коридору. Когда Ланн вернулся, она сидела на кровати, как будто и не отлучалась. Госпожа ди Рейз листала гримуар, стараясь унять дрожь в руках.
Ланн водрузил поднос с фруктами, хлебом и сыром на столик рядом с кроватью, налил вина в кубок и протянул Летиции. Она обхватила пальцами тонкую ножку, старательно отводя глаза, чуть пригубила из кубка. Вино ее согрело и немного успокоило.
— И где сейчас эта Лиандри? — спросила она, только чтобы проверить, насколько хорошо владеет голосом. Воспоминание о стынущем трупе, спрятанном неподалеку, обожгло ее, как огнем. Наверное, что-то отразилось на ее лице, какая-то тень эмоции, ибо Ланн одарил ее быстрым, внимательным взглядом. — Что с ней случилось?
— Ты выходила?
Летиция тяжело сглотнула и обвела глазами комнату. Что ее выдало? Во мраке ничего не разглядеть. Ах да, отсутствие запасного ключа. Она забыла положить его на место.
— Тиша? — с нажимом произнес ульцескор.
— Да, — ее голос звучал низко и хрипло. — Но там темно, и я сразу вернулась.
— Перед уходом я оставил свет.
Свет! Кем надо быть, чтобы этого не заметить? Летиция волновалась о запасном ключе, упустив из виду самое главное: ночник, озарявший спальню, бесследно исчез. Когда появился Ланн со своим горящим взглядом, она сидела в кромешной тьме и непринужденно, как ей самой казалось, листала книгу. Боги и демоны, она выдала себя с потрохами.
— Так что произошло? — допытывался Ланн.
Госпожа ди Рейз вскинула на него глаза, полные невыразимой муки. Не могла соврать — и не могла сказать правду. Дочь Келлера была мертва задолго до их встречи, кто-то другой завладел ее телом, притом она сама напоролась на нож. Все это Летиция понимала. Тем не менее, это существо хранило воспоминания прежней хозяйки, оно могло двигаться, мыслить и разговаривать, ненавидеть и любить, прямо как человек. Было проще затолкать это событие в дальний уголок сознания, хотя бы на время, чем обсуждать его сейчас. Она приняла единственно верное в данной ситуации решение.
— Ланн, я… не могу остаться с тобой.
Ульцескор поставил кубок на стол. Его взгляд ожесточился. В этот момент он остро ощутил потребность обладать ею, направлять ее твердой рукой и дергать за поводок, если она воспротивится. Как-никак она не знала, чего хочет и как этого достичь.
— Почему? — холодно осведомился он.
— Я должна спасти Касса, — сказала Летиция, не дрогнув.
Ланн неумолимо надвигался на нее, будто тень. Ярость просачивалась сквозь застывшую маску на его лице. Его рука по-хозяйски обхватила ее запястье, не желая отпускать, и стиснула так, что онемела кисть.