Межесвет
Шрифт:
— Кто она? — быстро спросила Летиция.
— Ее зовут Айрика. Шайна-Ламех.
Она изумленно выдохнула. С минуту подумав, изрекла:
— Это лучший вариант из возможных.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Ланн, — не учитывая того, что она гильдейская ведьма и пироманка в придачу. Что-то не так — надо жечь. Хрусталь, людей, здания, целые города.
— Ты несправедлив к ней. Она не сумасшедшая.
— Ты прекрасно знаешь, что она нравится мне больше, чем любая другая ведьма. Ну, — он послал Летиции долгий взгляд, — исключая тебя.
— Тогда в чем дело?
— Не знаю, — честно ответил он. — Но я клянусь, что передам ей это из уст в уста. Пусть сама решает, что делать. Как-никак она старше меня.
— Хорошо, Ланн, — сдержанно произнесла Летиция. — Я поняла, зачем ты это сделал, хоть тебе и не стоило так рисковать. Что было дальше?
Он решил опустить пикантные подробности вроде той, как Лиандри собиралась в одночасье стать его женой.
— Там был чудесный город из стекла. Я таких никогда не видел. И люди, белоголовые и прекрасные, похожие на ангелов. А потом пришел межесвет, и они превратились в монстров. Мы хотели уйти, но Грань не выпустила нас. Тогда Лиандри превратила стену в лед, а я разбил ее. Я разбил Грань, Тиша, — повторил Ланн, только сейчас осознав, что именно совершил. — Я преступник. Губитель миров.
Госпожа ди Рейз пребывала в глубокой задумчивости.
— Я просто хотел выбраться. Выбраться и… увидеть тебя.
Она очнулась и посмотрела на него, улыбаясь.
— Вот ты меня и увидел.
Обезумев от наплыва чувств, Ланн сгреб ее в охапку и прижал к себе. Летиция хотела извиниться, просить прощения за то, что оставила печаль в его глазах, но не сумела произнести ни слова. Вместо этого она опять начала всхлипывать, роняя слезы ему на плечо. Он тихо произнес:
— Не помню тебя такой плаксой.
— Ланн, я… — взмолилась она.
— Не надо больше ничего говорить, — сказал он. Ульцескор прекрасно понимал, что она пытается сказать, и сейчас он не готов был ее прощать. Его ладонь легла ей на веки, теплое дыхание согрело уста. — Просто побудь со мной.
Когда Летиция проснулась, никого не было рядом. Посреди комнаты горел ночник под фиолетовым абажуром, озаряя спальню мягким светом. Она провела рукой по другой стороне кровати: простыни все еще хранили его тепло. Госпожа ди Рейз прогулялась до двери в чем мать родила, с опаской подергала за ручку, обернулась и увидела на тумбочке запасной ключ.
Кто-то постучал в окно, заставив ее вздрогнуть и судорожно прикрыться первым, что попалось под руку: Ланновой курткой. Она оказалась девушке не по размеру, и Летиция завернулась в нее, как в плащ. Стук повторился, на этот раз более настойчивый. Тут ее осенило — может быть, это Эри ищет с ней встречи? Стекла, зеркала — есть ли между ними существенная разница? Ведь и те и другие обладают свойством отражать.
Страх и осторожность отошли на задний план, и госпожа ди Рейз медленно приблизилась к окну. Ноги утопали в ковре с высоким ворсом, придавая бесшумность ее шагам. Сначала ей показалось, что снаружи идет дождь: на обратной стороне стекла застыло несколько почти идеально круглых капель. Но дождь падает наискось, он будто сечет, оставляя на окне совсем иной узор, да и капельки влаги не стекали вниз под силой тяжести, как годится, они просто были там, блестящие и неподвижные. Летиция пожала плечами и собиралась отойти: разгадать эту загадку она была не в силах.
Не успела она отвести глаза, как капли задвигались. Невидимый палец водил по стеклу, используя воду вместо чернил. Это выглядело жутковато — и в то же время завораживало. Буква проступала за буквой. Затем — имя. Ее имя.
Летиция.
Она прикрыла ладонью рот, чтобы не вскрикнуть. Невидимое существо, висевшее в темноте за окном, каким-то образом знало, как ее зовут. Госпожа ди Рейз испуганно оглянулась, словно кто-то мог стоять у нее за спиной, и плотнее закуталась в куртку. Палец больше не рисовал. Он терпеливо ждал того момента, когда снова завладеет ее вниманием.
Я в ловушке.
Девушка начинала понимать. Что это было, как не послание? Но от кого? Она положила ладонь на окно, и кожа засеребрилась, покрылась сочетанием линий и завитков. Если это исходит от одной из ведьм, например, Шайны, разве не нашлось более традиционного способа передать сообщение? Летиция почему-то рассердилась, но на стекле проступило следующее слово, и ее гнев мгновенно растаял, а по венам растекся липкий, холодный страх.
Охотник…
Она до крови закусила губу.
…охотится.
И все. Капли уменьшились и исчезли, не оставив никаких разводов. С минуту Летиция стояла не шевелясь, с силой вжимая руку в стекло, будто пытаясь его продавить. Кассиан, о котором она напрочь позабыла, просил ее о помощи. Но чем она могла ему помочь? Госпожа ди Рейз понятия не имела, где он и какими путями туда добираться. Единственным связующим звеном между ними была ледяная фея, ведь это Эри перенесла юношу в свою картину, отправила в такие неизведанные дали, куда не решился ступить даже Охотник. А она, Летиция ди Рейз, столь же никудышная ведьма, как и ее напарник, должна была пойти следом. Идти туда, бросить вызов богу — и сразиться с ним.
Она машинально оделась, опоясалась ремнем с разноцветными побрякушками, надела перчатку, взяла кинжал и запасной ключ. Прежде чем отворить дверь, припала к ней ухом — и не услышала ничего. Никто не переговаривался, не кричал, снизу не сочился свет. Щелкнул замок, скрипнули дверные петли, и Летиция оказалась перед стеной непроглядной черноты. Она не могла идти одна, без света, и за неимением лучшего девушка подхватила ночник под мышку и шагнула в коридор, крепко сжимая в руках спектральный нож. Она не училась обращаться с холодным оружием, но кинжал так удобно лежал в ее ладони, словно был создан специально для нее. Он являлся источником ее уверенности.
Волей случая Летиция обнаружила тот зал, где несколько часов назад встретилась с Ланном. Книга в кожаном переплете лежала нетронутой, раскрытой на той же странице. Марис назвал этот том гримуаром, и пока что госпожа ди Рейз не догадывалась, что значит это слово. Она полистала книгу: десятки, сотни мотыльков с распростертыми крыльями. Чтобы прихватить с собой гримуар, ей пришлось заткнуть оружие за пояс, и девушка тешила себя надеждой, что в случае нападения можно опустить тяжелый том на чью-то голову и тем самым надолго вывести врага из строя.