Мираж
Шрифт:
«Этот мне хорошо известен, не раз сталкивались в нашем представительстве во Франкфурте-на-Майне. Не тот…»
Макс Ралис, подлинное имя — Марк Исраел, гражданин США, выходец из России, в 1966 г. — глава отдела исследования аудитории, место пребывания: Париж VII, 193, Сен-Жермен. На связи: профессор Сорбонны Жан-Пьер Бонамур и корреспондент газеты «Монд» Мишель Татю; с 1976 г. — представитель РСЕ—РС в штаб-квартире НАТО, Брюссель.
«Пенсионер. Вчерашний день…»
Джордж Перри, он же Перетяткович Георг, гражданин США, выходец из Польши; 1958 г. — переводчик ЮСИА, редакция
«Этот «мой». Две поездки в Москву, польское происхождение. Стоит поработать…»
Роберт Лесли, гражданин США, до 1972 г. — сотрудник военно-морской разведки США, выпускник Гармиш-Партенкирхена; с 1961 г. — сотрудник РС, 1966 г. — директор отдела программ; в 1972 г. переведен в США, комитет РСЕ—РС в Нью-Йорке; в 1979 г. переведен на РС в Мюнхен, шеф русской службы.
«Еще один «мой». Военно-морская разведка плюс русская служба. Не часто ли мелькает объект в Гармиш-Партенкирхене?..»
Ганс Фишер, гражданин США немецкого происхождения, во время войны служил в военной разведке США, действовал на территории гитлеровской Германии; с 1947 г. в штате ЦРУ; 1951—1976 гг. — ответственный сотрудник РСЕ; 1976 г. — административный директор, куратор службы безопасности, отдела кадров, вычислительного центра, библиотеки и общих служб. Агентурная работа среди выходцев из стран Восточной Европы.
«Пожалуй, возьмем на заметку. Посмотрим, где он теперь. Только пока ничего конкретного. От этих карточек в сон клонит…»
— Господин Каммингс, — шепотом позвал Панковиц.
Все присутствующие вопросительно оглянулись на него.
— Минуту, Роберт. Сейчас выйду. Продолжайте работать. Вечером каждый доложит, что удалось выудить из этих клоповников.
Ричард водрузил картотеку на место и захлопнул сейф. Закрыв за собой дверь, он вопросительно посмотрел на Панковица.
— Кладовщик ждет. Можем начать осмотр.
СЕГОДНЯ РИЧАРД РЕШИЛ спуститься в «преисподнюю», пройти все круги складского ада, что залегали глубоко под его «бункером». Хотел пройти тот путь, которым шел к месту взрыва турок, если он действительно существовал в природе. Человек, ранее никогда не бывавший на объекте, знающий подвальные помещения только по рассказам своих информаторов, турок должен был наследить, оставить после себя какие-то свидетельства своего пребывания: кепку, носовой платок, ящик с инструментами. Панковиц клянется, что в сумке таинственного визитера действительно были только гаечные ключи и отвертки.
Ричард оставил Панковица на верхней площадке, далее вниз он спускался по крытым ступенькам вдвоем с кладовщиком. На них пахнуло затхлым воздухом и сыростью.
«Интересно, что в те минуты чувствовал наш турецкий «друг»? Знал ли он, на какой риск идет, или все было рассчитано и он действовал хладнокровно, уверенно, как профессионал? Тогда это либо одержимый, либо смертник, смирившийся со своей участью…»
Кладовщик возился с ключами, отпирая преграждавшую
«Эту ограду турок легко перемахнул. Не препятствие…»
По мере продвижения по хитроумному лабиринту переходов и поворотов кладовщик включал и выключал свет. Мрачные подвалы, массивные металлические двери. На каждой — табличка: «Не вскрывать! Собственность армии США». Что таилось за этими толстыми запорами, не знал даже он. При чем здесь собственность американской армии?
Так они дошли до зоны взрыва. Путь им преградили искореженные трубы, обломки кирпичей, арматуры.
«Может быть, под этими грудами, обломками покоится наш турецкий «гость», но как же тогда люди Фольмана видели его в Английском парке после взрыва? Никаких явных следов визита незнакомца. Но ведь он здесь что-то делал в тот вечер, а не ждал, посматривая на часы. Или он ничего не знал, не подозревал и беззаботно подкручивал гайки у дающих течь сочленений? Склады, склады… Не в них ли разгадка?»
Чрезвычайные обстоятельства требовали чрезвычайных действий.
— Откройте этот склад, — приказал Каммингс.
— Но, сэр, — кладовщик замялся, — не имею права. Особые инструкции.
— Что-о-о?! — Ричарда вдруг прорвало. Каждый день как в вакууме, кругом неопределенность. Вашингтон и Полгар из Бонна… Беспрестанные звонки: «Что нового?», «Когда закончите?», «Почему топчетесь на месте?». — Вот тебе мои «инструкции»! — Короткий удар в живот. Служащий, охнув, согнулся пополам. — Вот тебе «особые» распоряжения! У меня нет времени торчать в этом отстойнике.
Кладовщик разогнулся и, хрипл, громыхал связкой ключей, никак не попадая в скважину. Дверь открылась, и Каммингс увидел стеллажи, на которых валялись какие-то старые радиодетали.
— Давай открывай следующий, напротив!
Здесь Ричард обнаружил пиропатроны со смесью ЕА-3167, как свидетельствовали наклейки на таре, «улучшающей состав воздуха в помещении». Поставщик: «Лаборатория ограниченной войны. Абердинский полигон, Мэриленд, США».
— Что это?
— Дезодораторы, сэр, для системы вентиляции объекта… Мы, правда, пока их ни разу не использовали. Есть инструкции… Да-да, сэр, честное слово… «До особого распоряжения»…
— Так. Что в следующем?
У третьей двери кладовщик особенно долго возился с ключами. Ричард вошел внутрь и тут же непроизвольно сделал шаг назад. Холодок побежал по спине. Матовым блеском на стеллажах отсвечивали головки аккуратно сложенных мин.
«Кумулятивный заряд с часовым механизмом», — мгновенно определил Каммингс. Лежащий в углу разбитый ящик подтвердил мелькнувшую в мозгу догадку: «Производство «Дженерал дайнэмикс». Цех № 17, партия № 028306, дата выпуска 20.XII.80 г.».
— Что это? Откуда?
— Собственность армии США.
Да, чудес на свете не бывает. За любым деянием — руки и мозг человека. «Кроту» или тем, кто планировал акцию, видимо, стало известно о смертоносном грузе, и созрел дьявольский план. Нет нужды рисковать, хитрить, чтобы незаметно протащить мимо бюро пропусков ленты пластиковой взрывчатки. Все проще… Достаточно проникнуть в склад, вынести такую штучку в дальнее крыло здания, установить часовой механизм и — последнее — унести побыстрее ноги через Английский парк. Итак, вон оно, первое свидетельство.