Могильщик. Цена покоя
Шрифт:
***
Их покрывал пот, свой и лошадиный, пыль и кровь — своя, чужая, лошадиная. Валлай пришпоривал коня, стараясь нагнать передовой разъезд горливской армии. Тех, кто остался от разъезда. Если хоть один из них уйдёт, всё пойдёт прахом.
Гриз дал ему полсотни лёгкой конницы провести разведку, как получится. Так и сказал: «Проведи разведку, как получится», имея в виду, что ему неважно, будет ли это просто выезд и осмотр позиций врага или разведка боем.
Выезд и осмотр позиций пока не получился, а если и получится, будет бесполезен. Разведка боем… получилась плохо. Или можно сказать, совсем не получилась?
— Давай, — прошипел Валлай
Один из коней преследуемых горливцев неловко взбрыкнул, дёрнулся и осел на круп: Шалопай, каждый раз по пьяни бахвалящийся своим умением стрелять из лука с коня, всё-таки отлично знал своё дело. Всадник перекувырнулся через гриву и улетел вперёд. Совершив несколько кувырков, он замер в траве с неестественно вывернутой шеей. Осталось двое из дюжины. Но хватит и одного.
Гриз выдал ему полтора десятка легкораненых чужаков. Оглянувшись, Валлай увидел, насколько безнадёжно они отстали от погони. Мол, если их заметят, решат, что они из разбитой армии Шератли, и никто не будет ожидать подхода свежей армии противника. Не самое плохое решение. Пусть горливцы остаются в неведении. К тому же, на достаточное расстояние к ним можно будет добраться по лесной дороге, не особо рискуя быть замеченными слишком рано. И всё вроде бы шло по плану: они почти доехали до пологого холма, на котором, по словам Рыла, разместился авангард горливцев, увидели даже пару знамён, вздымающихся над армией на фоне светлеющего неба. Но именно тут всё пошло наперекосяк.
Дюжина всадников буквально выскочила на них из лесу. Горливцы, конечно же. Причём, они гнали коней не от своих позиций, а с противоположной стороны, от армии Гриза. Значит, разъезд Валлая умудрился упустить буквально под своим носом разведчиков врага и дал им увидеть основную часть движущейся сюда армии. Эта мысль вертелась в голове у рубаки сейчас, тогда же, буквально минуту назад, он рявкнул только:
— Убить! Всех! Быстро! — и пришпорил коня.
Горливцы замешкались, разворачивая своих скакунов. На них напал сам Валлай и десяток, идущий впереди колонны. Это потом они планировали разъехаться полукругом и повертеться на опушке, выглядывая противника, а пока же…
Меч рубаки хлестнул по руке ближайшего горливца. Клинок у него был хороший, прекрасно заточенный, поэтому плотная кожаная перчатка не спасла — пальцы всадника полетели в сторону, а клинок пошёл ниже, рубя колено. Горливец заорал, но Валлай заткнул его вторым ударом меча, угодившим в зазор между шлемом и бармицей. Острие с хрустом вошло в глазницу вражеского разведчика и вышло, на миг открыв глубокую кровоточащую рану, потом горливец упал лицом на конскую гриву. Ещё троих смели сразу, порубили, сбили с коней и втоптали в траву. Пятерых догнали, пока они не успели набрать достаточную скорость. Одного стащили с коня крюком и затоптали, второй получил по загривку саблей, третий — сразу тремя копьями в спину. Под одним только что застрелили коня. Но оставалось ещё двое в ситуации, когда хватит и одного…
Валлай сунул меч в ножны и потянулся за сулицей. На миг закрыл глаза, глубоко и медленно вдыхая, на долю секунды задержал дыхание, а потом резко выдохнул, открыв глаза. Мир замедлился, краски заиграли новыми оттенками, запахи усилились, но в то же время воздух стал тягучим, вязким, а звуки — растянутыми. И только Валлай был почти так же быстр, как и всегда. Скачущий в десятке шагов впереди всадник плотно прижимался к шее коня, его пояс защищала высокая лука седла, спину прикрывала кольчуга. Кажется, он неуязвим. А вот конь…
Рубака метнул копьё в круп, прямо под хвост, и попал. Конь дико заржал, приостановился, пошёл боком, и тут Валлай нагнал его, не глядя полоснув
В глазах уже начало темнеть. Валлай быстро вдохнул, впервые за эти секунды, прикрыл глаза и медленно выдохнул. Мир опять стал обычным. Вот только у него плыло в глазах, кишки словно свернулись в клубок, а мышцы сводила судорога. Судорога прошла за пару секунд, а вот в глазах плыть и двоиться будет ещё несколько минут. И с каждым разом будет хуже, пока, после четвёртого, он не потеряет сознание на несколько часов. Эту способность у рубаки подметили ещё наставники в Храме на Гнилых болотах и очень за неё ценили. Она спасала Валлаю жизнь не один раз, чаще всего, конечно же, в дуэлях. Вот только сможет ли он использовать её во время битвы, когда кругом враги?
Шалопай-таки всадил стрелу в последнего убегающего, когда до опушки оставалось всего лишь пара сотен футов. Попал, причём, прямо в спину, в кольчугу, но стрела вошла глубоко. Может, была повреждена или попалась связка плохих колец. В общем, повезло. Конь, не понукаемый всадником, начал сбавлять ход, и его быстро нагнали, останавливая. Пена буквально хлопьями падала из его пасти.
С ним остановилась и погоня, и лишь оставшиеся далеко позади королевские воины ещё гнали своих коней.
— Шалопай! — рыкнул Валлай, спрыгивая с коня. — Давай за мной. Да с коня-то слезь!
Вдвоём наёмники вышли к опушке. Слева Валлай увидел невысокий и пологий подковообразный холм, на котором уже догорали костры. Разглядел массу конницы — сотни человек — и их стяги, темнеющие на фоне быстро светлеющего неба. Правее шла дорога, переходящая в покрытый галькой пляж, а за ним — Малая Крейна, широкая, но спокойная и неглубокая река. Здесь, на бродах, её глубина едва достигала колена взрослого. Это, конечно, замедлит горливскую армию и, тем более, обоз, однако ненадолго. Слишком ненадолго.
А время для Гризбунга дорого. Потому что на том берегу реки тоже тушили костры и сворачивали палатки, а людей среди них было что блох на боку бродячего пса.
Чуда не случилось. Горливцы не перепились, отмечая победу, и не уснули мертвецким сном. Разгром армии Шератли и захват обоза для них — лишь промежуточная цель, им действительно нужен весь северо-восток, и пока он не будет захвачен, а опорный в этих краях пункт обороны — Айнс — окружён, Альгарт будет держать своих людей в железном кулаке. Кто знает, может, за этой конной армией уже тащатся телеги с разобранными требушетами, таранами, штурмовыми лестницами, а за ними следом идёт пехота. Потому что никто раньше не собирал три с половиной тысячи всадников в простой грабительский рейд.
— Кажется, Олистер действительно сильно накуролесил в Горливе два года назад, — сказал Валлай вслух. — Уходим.
Они вернулись к своим. Наёмники сбились в кучу, и кое-кто уже спорил, как они будут делить трофейных коней, люди Шератли… то есть, уже Олистера, а через него — Гриза, стояли поодаль, с презрением поглядывая на невольных союзников. Как будто они вели бы себя по-другому.
— Заткнулись! — рявкнул Валлай, и все мигом заткнулись, и дело не в его командирском звании, хотя и в нём — тоже. Если Бычара начал орать, значит, он недоволен, а с недовольным Бычарой лучше не связываться и делать всё, что он говорит. — Эти кони пойдут в общую добычу, но вам, понятное дело, с них причитается больше других. — Рубака повернулся к Шалопаю. — Дуй к Гризу. Скажи, чтобы поторапливался, если не хочет бодаться с армией в два раза больше, чем у него. И проси для себя тройную добычу, скажи, я приказал. Мы пока поездим здесь, может, ещё какой разъезд прихватим. Шалопай! Да на коня-то сядь, куда побежал?