Молох морали
Шрифт:
Лидия Чалокаева единственная не придала большого значения словам племянника. Она с аппетитом ела, заботливо спросила Юлиана, что он будет на ужин, приказала принести ещё вина. Дибич заставил себя успокоиться и снова принялся за еду. Валериан поднял глаза на брата.
– Значит, она мертва?
– он, казалось, утверждал это.
Дибич обмер, в глазах его потемнело. Вилка снова со звоном ударилась о тарелку.
Юлиан уверенно кивнул.
– Да, Валье.
– Это... это ваши догадки!
– Дибич почувствовал, как рывками заколотилось сердце.
– Чушь!
Нальянов усмехнулся и промурлыкал:
– "Белый саван, белых роз деревцо в цвету, и лицо поднять от слёз мне невмоготу..."
Дибич побледнел, чувствуя, как спирает дыхание: Нальянов безжалостно процитировал песенку утопленницы Офелии. Валериан же спокойно закончил трапезу.
– Я, кажется, тебя понял, - он исподлобья взглянул на брата.
– Ты полагаешь, она... в нашем пруду? У меня была эта мысль, но собаки-то не пошли туда.
Чалокаева нахмурилась, бросила встревоженный взгляд на племянников, но ничего не сказала, хоть было заметно, что эта догадка Валериана её отнюдь не порадовала. Она не любила, когда кто-то появлялся в её имениях без её ведома, а уж утопленницам в собственном пруду и вовсе была не рада. Чалокаева внимательно посмотрела на Юлиана. Увы, на сей раз любимый племянник не смог порадовать её.
– Они и не могли туда пойти, - он развёл руками.
– Она же вчера вечером промочила ноги. Едва ли у неё была с собой другая обувь. Стало быть, она надела калоши, что стояли у входа.
– Этого не может быть, - Дибичу казалось, что всё, что говорит Нальянов, тот говорит специально, чтобы побесить его.
– Это... это просто вздор!
Валериан же явно ни на минуту не усомнился в словах брата.
– Значит, ты уверен, что рано утром убийца выманил её из дома, они пошли через сад Ростоцкого в наш парк, и там он около пруда задушил её и сбросил в воду?
– Думаю, да. Я полагал сначала, что он вывел её к реке, но, когда прошёл туда, заметил, что Савинковы вырубили на подходе к своей даче кусты и берег почти голый, да и глубина там - курице по колено. И видно всё вокруг - на выстрел. Значит, спрятал у нас, тут везде кусты, пруд в пару саженей глубиной.
– Выходит, она не подозревала его в убийстве Шевандиной.
– Валериан допил вино и повернулся к Вельчевскому.
– Я полагаю, Вениамин Осипович, нам надо проверить догадку брата.
Тот уже стоял на ногах. Чалокаева подозвала к себе лакея и что-то тихо сказала ему. Дибич, которого сильно трясло, тоже поднялся.
– Дорогой Андре, не сочтите за обиду, - Юлиан тоже поднялся, - но мы с братцем и господин Вельчевский - люди, если так можно выразиться, привычные к трупам. Я дела по убийствам ещё в отрочестве почитывал, Валье в уголовном ведомстве семь лет служит, а Вениамин Осипович - и того дольше. Вас же, как я заметил, бездыханные тела... нервируют. Может, останетесь?
– Нет!
– Дибич выкрикнул это резко и зло.
Он сильно нервничал, мысль о смерти Елены Климентьевой была нестерпима, и то, что Нальяновы столь деловито и бессердечно обсуждали версию о гибели Элен, раздражало его непомерно, просто убивало. То же, что Нальянов припомнил ему его слабость у тела Анастасии Шевандиной, оскорбило и рассердило. Не менее злил и нарочито мягкий тон Нальянова, точно тот говорил с ребёнком.
Юлиан кивнул и уступил, не став настаивать.
– Ну, не обессудьте. Будь по-вашему.
Вошедший в комнату лакей протянул Юлиану Витольдовичу небольшую бутылку французского коньяка.
– Мерси, тётушка, - повернулся племянник к Чалокаевой.
– Такая вещь лишней не бывает.
– Я Семёна за вами пошлю. Что понадобится - присылай его.
Юлиан улыбнулся тётке, любезно поцеловал ей ручку и вышел.
За ним последовали и все остальные.
На дворе по-прежнему моросил дождь. Господский парк, окружавший дом, был длиною около семисот саженей, шириной и того больше. Большой пруд, над которым нависал арочный мост, наполовину скрытый ветвями прибрежных ив, лежал в шестистах саженях от дома и был огорожен со стороны Славянки каменной стеной, но со стороны генеральской дачи ограда была всего лишь живой изгородью в аршин высотой и в нескольких местах была прорежена, а в одном - и вовсе отсутствовала.
Братья Нальяновы двигались одинаково легко, почти по-кошачьи. Вельчевский же снова напомнил Дибичу борзую - он словно принюхивался к воздуху и шёл в болотных сапогах напрямик, минуя выложенные плитами дорожки. Андрею Даниловичу в парке от запаха молодой листвы, яркости свежей зелени и птичьего пения немного полегчало, он чуть пришёл в себя и подумал, что напрасно разозлился на Юлиана. Это всё нервы, мелькнуло у него в голове. Однако чем ближе они подходили к пруду, тем больше он чувствовал усталость и изнеможение и уже почти жалел, что не остался в столовой с Чалокаевой.
Сама поверхность пруда оказалась в итоге зеркальной и безмятежной. Дибич бросил торжествующий взгляд на Юлиана, но тот в это время обернулся к брату и Вельчевскому.
– С берега убийца её сбросить не мог, тут мелко, только с моста, но там глубина около двух саженей.
– Нет, - покачал головой Валериан, - я плавал там на исходе прошлого лета и кое-где доставал ногами до дна.
– Хорошо, - вздохнул Юлиан.
– Иеремия - для купания рано, конечно, но...
– он начал стягивать с себя рубашку.
– Перестань, - остановил его Валериан, - ты, что, третьего дня не наплавался?
– Он сбросил куртку, рубашку и штаны.
– Ты только коньяк не разбей...
– с этими словами он прыгнул с моста в воду.
– Вот там сначала посмотри, Валье, где ветка сломана.
– Но разве утопленник... он на дне?
– растерянно спросил Дибич Вельчевского.
– Мне казалось, что тело... ведь его несёт по воде...
– По течению реки недолго несёт, - кивнул Вельчевский, - а в пруду утопленник быстро идёт ко дну и остаётся там, пока лёгкие не заполнятся водой. Вскоре внутри трупа накапливаются газы, и оно всплывает на поверхность. Но тут не в утоплении дело. Убийца мог столкнуть живую девушку с моста, а мог задушить жертву и только потом бросить тело в воду. Картина будет разная.
Дибич в ужасе отвернулся. Его убивало то, как спокойно и уверенно эти люди говорят о смерти Элен.
Между тем, Валериан раз за разом исчезал под мостом, нырял под воду, обшаривал всё вокруг, но не находил тела. Вода в пруду сильно помутнела, по воде шла нервная рябь.
Неожиданно Дибич услышал:
– Жюль, здесь. Кажется, нашёл.
Дибич вскочил. Вельчевский бросился к мосту, подошёл ближе к Нальянову, готовый помочь. Но Валериан сказал, что вытянет тело на берег, так проще, и поплыл к тому месту рядом с мостом, где стоял Андрей Данилович.