Монтайю, окситанская деревня (1294-1324)
Шрифт:
Это демоны, дьяволицы, «свиньи», водохлебки, которых бить да бить; с ними можно всегда хранить тяжелое молчание, впрочем, оно взаимно: такое молчание в скверных и даже не самых скверных семьях Монтайю зачастую живописует взаимоотношения мужа и жены [351] . Обратите внимание в той же Монтайю на молчаливость в отношениях со спутниками жизни Гийеметты Клерг, Раймонды Марти, Беатрисы де Планиссоль, Раймонды Гийу... Эта внутрисемейная немота мотивирована не только идеологическими разногласиями супругов. Так ли уж ошибочно определение мира традиционной семьи некоторыми этнологами как мира преимущественно «некоммуникативного»? [352] Горские еретички ведут свои дела тихо и весьма скрытно, разговаривают друг с другом где-нибудь подальше от владений своих мужей. Их они боятся, даже если любят. В отношении к мужьям они способны примирить любовь и страх [353] .
351
I, 334-335; III, 101.
352
III, 221. А также сборник «Sexualite humaine» (см. библиографию).
353
Я так боюсь и так люблю своего мужа! (Сибилла Пьер: II, 424).
Женщины Монтайю, как уже можно было отметить по некоторым вышеприведенным строкам, искусные тактики. Войну они проигрывают, однако же им случается выиграть не одно сражение.
Крестьянки. Миниатюры из Вениеславовой библии XIV в.
Их первый успех состоит в том, что они заставили считаться с отдельными, неоспоримыми проявлениями «матриархата». Ситуация матриархального типа возникает, когда вместо мужчины в роли наследника хозяина дома выступает женщина, по крайней мере временно, в качестве главы семейства. Хозяин умер или ушел на покой. Отсутствия ребенка мужского пола и наследника или, даже если таковой существует, его недееспособности или неправомочности вполне достаточно для объяснения такого положения дел. Естественно, с замужеством дочери появится зять и линия продолжится. Зять может быть усыновлен тестем [354] . Таким образом он станет неотъемлемой частью нового domus, в который его приняли. И все-таки положение такого зятя по отношению к имени и персоне жены останется деликатным. По этому поводу можно вспомнить терзания Гийома Делера из Тиньяка: Он взял жену в Лорда и по семье жены, в дом которой он вошел, впредь стал зваться Гийомом Корнейяном. Этот Гийом, по слухам, еще жив и все так же проживает в Лорда (II, 129). Еще раз domus проявляет свои верховные права: для него матриархат всего лишь временное средство, но не самоцель. Достаточно, чтобы осталь перешел в руки дочери, заодно муж ее входит в качестве зятя; его позиция не самая сильная, он попадает в западню системы, становящейся применительно к обстоятельствам матриархальной. Нашему персонажу пришлось по такому случаю менять прозвание: он становится Корнейяном вместо Делера. Он принимает прозвание жены (Корнейян), которое фактически является не чем иным, как прозванием domus. В этих обстоятельствах, сколь бы умеренным темпераментом не обладала супруга, власть меняет пол, она наследуется по женской линии, но один раз — еще не норма. Рассмотрим случай одной хозяйки женского пола: Сибиллы Бай из Акс-ле-Терма. Как наследница своих предков, Сибилла является владелицей дома в Аксе. Дети упомянутой дамы, которые соотносят себя именно с матерью, определяют этот дом как материнский осталь (II, 21). Сибилла, именем которой называется domus, выходит замуж за тарасконского нотариуса Арно Сикра. Она не занимает по отношению к нему приниженную и подчиненную позицию, как большинство жен графства Фуа, чужих в доме, куда они вошли после свадьбы. Будучи антикатарских убеждений, Арно Сикр имел несчастье разонравиться властной Сибилле. И она, еще молодая, без особых церемоний выгнала его из дома в Аксе [355] , куда он перебрался было жить с нею в качестве мужа. Арно вновь пришлось вести свои дела нотариуса в Тарасконе. Жена же, лихо разделавшись с ним, не постеснялась отправить к отцу в Тараскон их общего сына, тоже Арно, семи лет от роду. Арно-отцу, стало быть, пришлось взять на себя заботу об учебе Арно-сына. Мадам же тем временем активно участвовала в еретическом движении. Вполне естественно, что сыновья Сибиллы присоединили к своим именам и фамилию отца, Сикр, и матери, Бай. Младший Арно Сикр и его брат Понс Сикр были поэтому известны еще и под именами Арно Бай и Понс Бай. Во втором случае они оказывались целиком в рамках матриархальной системы. Впрочем, Арно Бай-Сикру пришлось доказывать своей невероятной жизнью доносчика, целиком посвященной отвоеванию материнского domus, до какой степени он считает себя зависящим прежде всего от осталя своей матери Сибиллы. В конечном счете дом снова распределяет власть, которая обычно (но, тем не менее, вторично!) патриархальной природы, поскольку главы домов, как правило, мужчины. Но иной раз власть может иметь и матриархальные истоки, когда, как это случается, происходит смена ролей вследствие генеалогической случайности с переходом наследства по женской линии.
354
Смотри случай (теоретический) Пьера Мори: гл. IV; III, 121.
355
II, 28. Смотри подобный случай Сикарды, столь же сильной женщины, также принадлежащей к группе нотаблей Акс-ле-Терма (I, 290).
Говори мне: кто хозяин в доме, муж или жена? Я отвечу — кто в штанах!
Подобная «матриархализация» проявляется не слишком часто. Но концептуально всегда возможна. Эта возможность прежде всего весьма показательна с точки зрения основных полномочий domus, которым подчиняются, иногда меняясь при этом местами, мужские и женские роли. Маскулинизм в Монтайю не является базовой структурой: это эпифеномен родового гнезда. Именно по этой причине он может время от времени освобождать место матриархату [356] .
356
Согласно Боннасси (II, 236) (см. библиографию) в Каталонии позднего Средневековья, в частности в пиренейских краях, крестьянские классы отдавали преимущество отношениям по отцовской линии; а благородные и привилегированные — связи с материнской линией. Этому есть правдоподобный прецедент в наших монтайонских и верхнеарьежских институциях. В общем, наши роды преимущественно патрилинейны; матрилинейная филиация касается лишь довольно незначительного их меньшинства.
Хороший пример (несколько отличный от предыдущих, поскольку речь идет о ситуации вдовства) дает нам среди тех же людей Монтайю матриархальная судьба Гийеметты Мори. Эта Гийеметта — близкая родственница Пьера Мори (но не следует путать с другой Гийеметтой Мори, женой Бернара Пикье, которая является сестрой Пьера). Итак, первая Гийеметта вышла замуж за Бернара Марти здесь же, в Монтайю: у того, как и у всякого, был здесь domus [357] . Гийеметта, мать по меньшей мере двух сыновей, была всего лишь приложением к осталю своего супруга. Сама по себе она составляла только семейную половину, причем ничтожную, существенной половиной был Бернар Марти.
357
III, 107, 491. Не путать с Бернаром Марти из Жюнака.
Начинаются гонения 1308 года. Исход. Семейство Марти спасается бегством из деревни желтых крестов. Начинаются скитания по Каталонии. Они кочуют от городка к городку, меняя временные пристанища. Между двумя переездами Бернара Марти застает смерть [358] . У Гийеметты все также два сына. Они уже почти взрослые, полные сил. Мать с детьми намерена устроиться в Сан-Матео, городке более «щедром» (III, 169). С этих пор трио неплохо зарабатывает на жизнь и может приобрести осталь. Крестьянское хозяйство с двором, садом, пшеничным полем, виноградником, выгоном, ослом, мулом и овцами организуется вокруг этого domus, состоящего из нескольких комнат. Хозяйка дома свободно принимает у себя двенадцать—пятнадцать персон. Дополнительные ресурсы извлекаются за счет шерстяного ремесла и сезонных работ: нанимаются к другим на жатву. Зато и сами время от времени нанимают работников. Новый осталь не идет ни в какое сравнение с давно забытым двором Бернара Марти. Гийеметта становится Ее Милостью, Мадам Гийеметтой! (II, 28). Она возвращает себе имя Мори, имя же Марти совершенно изживает себя. И сыновья тоже, в духе добрых матриархальных порядков, зовутся Жан и Арно Мори. Но не Марти. Как и во всякой матриархальной системе, брат матери, то есть дядя по материнской линии Пьер Мори (дядя и однофамилец нашего доброго пастыря) играет главную роль в родовом гнезде. Однако хозяйкой остается Гийеметта. Она принимает или отвергает тот или иной брачный вариант для каждого из своих великовозрастных сынов. Она царит в единственной комнате для приемов, которая служит ей и салоном, и кухней-столовой. Обходительная и общительная, она играет по отношению к Пьеру Мори — искреннему любителю салонной жизни — роль, аналогичную роли мадам Вердюрен в отношении рассказчика из романа «В поисках утраченного времени» {206} . За неимением отца семейства новый domus, исходя из потребностей своего функционирования, порождал матриархат в семействе изгнанников [359] .
358
III, 168: Бернар Марти еще жив, они с женой в Хункозе. III, 169: в Орте (район Тортосы) на следующий год Бернара уже нет, он умер. Гийеметта с двумя сыновьями готовится к переезду в Сан-Матео.
{206}
Госпожа Ведюрен — персонаж цикла романов Марселя Пруста (1871—1922) «В поисках утраченного времени», хозяйка салона.
359
См. также случай матери благородного Бертрана де Тэ, которая является владелицей «земли», или фамильной сеньории, тогда как ее сын вплоть до часа материнских похорон обречен оставаться беспоместным сеньором (III, 312-313).
Монтайю, Айонский Прад, Меран, Белькер, горные деревни верхней части графства Фуа или земли Соль дают нам другие возможные примеры женщин вдовых или господствующих в семье. Они унаследовали дом по линии собственного рода, или создали его сами, или просто управляют двором своего супруга. Случайности генеалогии, интересы осталя, индивидуальные особенности собственной сильной личности дали этим дамам власть над domus, лишенным главы мужского пола. Таких «матриархов» можно отличить по феминизированному окончанием -а прозванию, которому предшествует частица На (иначе говоря, Домина: Госпожа или Хозяйка). В Монтайю старая На Рока выступает одним из столпов катарской церкви; чертовски важная, она дает руководящие указания по убою кур {207} (I, 458). Эгерия, и отнюдь не праздная, она выступает в престижной роли советницы приходских глав семейств. На Карминага тоже возглавляет монтайонский дом (III, 75). В Меране На Ферриола владеет домом и стадом коз, она еретичка и нанимает пастухов (II, 461, 477; III, 163). В Айонском Праде На Феррериа пользует от глазных недугов [360] . В Белькере кузнец Бернар ден Алазайс, или de Na Alazais [«На Алазайсы»], вероятно, происходит от женщины, главы семейства подобного типа [361] , которая была его матерью или бабкой. Он тоже, совсем как На Феррериа, является хранителем любопытных фольклорных тайн, который на сей раз относятся к судьбе душ после смерти. Может, эти тайны достались ему от предков? Не был ли матриархат в наших западных обществах лучшим хранителем доисторической и традиционной мысли?.. Констатируем, во всяком случае, что женщина обретала признание и уважение по мере того, как с возрастом все более и более переставала восприниматься как сексуальный объект. Климакс умножает возможности.
{207}
Следует отметить, что для катаров, веривших в переселение душ, убийство курицы — не простое дело.
360
I, 337. См. III, 162 — На Деснада, прозванная На Каприерой в Акс-ле-Терме; III, 259 — На Па-пареза (Люзенак); III, 291 — На Англсзия; III, 280 — На Онор, вдова Пьера Амьеля из Раба; III, 154 также — На Лонга из Монтайю и ее дочь Гозья Клерг, именуемая «Гозьей На Лонги».
361
I, 448. См. также II, 423 (глава семьи — прядильщица из Лиму); а также II, 478 (На Боррела из Монтайю, сестра Раймонды Мори; и На Кортийа, она же Риксанда Кортиль из Аску, крепкая вдова, о ней же: III, 305). III, 142: На Кавала, сестра Бернара Белибаста.
Помимо матриархата, другую, ограниченную, но реальную возможность эмансипации «прекрасному полу» предоставляет существование промыслов, доступных женщинам (не считая тех, что всегда были их монополией). В Монтайю, как уже отмечалось, функции содержательницы таверны исполняет женщина, Фабрисса Рив (I, 325—326), ее промысел не слишком доходен по причине малонаселенности деревни. Есть Алазайса Азема, торговка сырами вразнос. В Ларок д’Ольмесе и за Пиренеями постоялые дворы при дорогах и ярмарках, где частенько бывают монтайонцы, содержатся особами женского пола [362] .
362
I, 221; Ш, 153. Смотри также гл. V (постоялый двор На Гаргалы).
Пережитки матриархата и женские промыслы вносят иной раз коррективы в дискриминацию со стороны мужчин. И все-таки речь идет о довольно мало развитых институтах. Чаще всего «слабый пол» именно таковым и оказывается перед лицом присвоения прав мужским родом. Тем не менее не будем преувеличивать женское бессилие. Перед лицом фаллократов они далеко не совсем безоружны, их нельзя считать только униженными и оскорбленными социальной системы.
В собственном доме женщина, безусловно, обречена на тяжелую работу. Но, маленькая крепостная при очаге, воде, дровах, овощах, стряпне и пряже, в силу одного только этого факта она располагает личным уделом интимной и хозяйственной власти. Под старость она обретает еще и некоторую компенсацию за счет других членов семьи, исключая мужа. Конечно, супруг по мере угасания желаний начинает позволять себе сомнительного изящества характеристики своей половины: бабка, старая еретичка или старая свинья [363] . К тому же современники знают, что жена в преимущественно патриархальной системе лишь пожизненно живет в доме своего супруга (на самом деле этот дом не является ее собственностью). И тем не менее по отношению к детям и внукам эта раба очага занимает почетное положение. Угнетенная как супруга, она сакрализована в качестве матери. Мы ведь в Средиземноморье, черт возьми! Или почти что в Средиземноморье. Во всяком случае, это латинский мир, никакой протестантизм никогда не искоренит здесь материнский культ Девы Марии.
363
См. выше. Старики из благородных в этой сфере выглядят не более воспитанными, чем старые крестьяне (III, 328). Разве что благородная женщина в годах, которую супруг назовет старухой (III, 328), отнюдь не замедлит с ответными мерами.
Крестьяне-катары вполне могут трактовать Деву-Мать как телесное вместилище, в коем воплотился Иисус Христос, ибо в семье своей остаются любящими и почтительными сыновьями. Стареть для женщины значит быть матерью взрослых, полных сил детей. Это позволяет и впредь иметь право на уважение потомков от чрева материнского. Пьер Клерг, отвергавший любые кумиры, любил мать и почитал ее память, он считал ее простой женщиной, которая сделала много добра еретикам. Мы уже отмечали, как, несмотря на двойное неудовольствие — местных катаров и епископа Памье, — он добивался захоронения своей старой Мангарды близ алтаря Девы Марии, объекта паломничества. Впоследствии алтарь принесет удачу кюре в его любовных приключениях. Гийом Остац, землепашец и байль из Орнолака, оказывает уважение матери, обращаясь к ней на «вы». Наставления ее он выслушивает благоговейно. Это от нее его полуеретические, полунатуралистические или материалистические суждения. Они усвоены сыном из ее непрестанной болтовни во время прогулок [364] . Тем не менее не следует воображать себе всякий вздор. Или лубочные картинки. В верхней Арьежи водились и скверные мальчики, способные ударить, куснуть вскормившую их грудь. Отметьте сына Стефании де Шатоверден, тиранящего свою старую мать... Однако свидетельства многочисленных текстов достаточно определенно указывают, что в Монтайю около 1300—1320 годов бытовал классический, дорогой средиземноморским цивилизациям переход от юной жены, угнетаемой мужем менее нежного возраста, к матери зрелых или преклонных лет, обожаемой и уважаемой детьми мужского пола. И дочери окружают мать любовью дочерней: Ава, Филиппа, Эсклармонда и Кондора, дочери Беатрисы де Планиссоль, заливаются слезами (I, 257) при мысли об опасностях ареста, угрожающих этой даме. Так вознаграждается ее постоянная нежная привязанность к потомству (I, 246).
364
I, 200—205, в особенности I, 203. См. также гл. XXI (роль матери Жана Мори и т. д.).
В крестьянской среде дочери по отношению к матерям проявляют почтительность. Впрочем, такое поведение объясняется материальной поддержкой, которую матери продолжают оказывать своим дочерям, даже если те уже взрослые и замужние. Однажды, — рассказывает Гийеметта Клерг, которая оказалась тогда во власти склонного к буйству мужа, — понадобилось мне позаимствовать чесалку для чесания конопли. С тем и пошла я в отцовский дом. Подле дверей того дома попался мне брат, он как раз выносил навоз. Я и спроси брата: