Морозных степей дочь
Шрифт:
Та ухмыльнулась, блеснув острыми зубками, но тут с удивлением взглянула на свою хламиду, что оказалась рядом на крючке. Еще совсем сырая, но Сольвейг торопливо поднялась и сняла ее.
— Увидел ее постиранную на улице, вот и забрал, — пояснил Рэй.
— Это… что? — непонимающе спросила она, касаясь пальцами костяной пуговки с тремя отверстиями, пришитой на широкий воротник. — Как?.. — повторила, отчего-то очень удивленная явлением пуговки.
— Подобрал ее еще в корчме, вместе с монетами, что ты выиграла, тут попросил у работниц иголку и нитки, пока ты была в бане — вся история. Можешь срезать, если не нравится, — проговорил он, не поднимая головы.
Та улыбнулась. Еще раз тронула пуговку и бережно повесила робу обратно.
Время давно ушло за полночь.
В светлице догорал масляный фитиль. Сольвейг, сидя лавке, орудовала сосновым гребешком, безуспешно пытаясь расчесать свои космы. Рэй уже засыпал, когда за стенкой впервые раздался смех. Потом что-то упало, зашуршало.
Поначалу он не обратил внимания, но вскоре смех перешел на вздохи, а потаенный шорох стал размеренным. Тонкие стены не дали возможности усомниться в существе действа по ту сторону.
— Служанка ведь сказала, что нас разместят по соседству со светлицей Амадея? — поднявшись над подушкой, спросил Рэй.
— Во всяком случае, других гостей я в этой корчме не видела. Хм, какой радушный у тебя друг, всё делит с гостями.
А время шло.
Таинство за стеной, затягивалось. Рэй в который раз перевернулся, на кровати. «Да сколько можно? Второй час», — не без зависти подумал он. Сольвейг вальяжно играла волосами, лежа на лавке. Будто услышав его мысли, сказала:
— Ох, животные этим хоть для дела занимаются, ваша же природа еще проще.
— Тоже мне, высшее существо, — ответил в тон Рэй. — Ты ведь сама наполовину человек.
— И на что ты так неуклюже намекаешь? — гордо хмыкнула она, накручивая прядь блестящих волос на палец. — Тебе сейчас не до того должно быть. Ох, невмоготу больше это слушать! Пойду погуляю. Наполовину-то я всё-таки лиса, а мы существа ночные.
Дверь хлопнула, а герой остался почти в одиночестве.
По дневнику Великого Героя Горицвета
До нашей с ней встречи
Северные Земли, подножие Голубых гор
Яркое, полное здоровья солнце вырвалось из-за горизонта этим морозным утром и быстро заняло высокую точку. Холодное и ясное небо обещало занятой день. Она накинула на плечи длинную шерстяную тальму, застегнув ее на костяную пуговку с тремя дырочками, и выпустила из-под воротника копну белоснежных волос.
Сладко зевнув, она оглядела крошечную, в дюжину лачуг, выселку на окраине карликовой степи, затем привычными движениями смела с крыши юрты напорошивший за ночь снег, поприветствовала соплеменников. А потом, почти скрывшейся из-за минувшего снегопада тропой, отправилась через степь на далекий еловый холм. Юный соплеменник увязался следом.
Два топорика тюкали по промерзшим стволам кривовато растущих деревьев. Не прошло часа, как мальчишка убежал на другую сторону холма, в более плотную часть степи. Вернулся с торбой ледяной воды из подземного ручья. Освежившись, они поработали еще, но вскоре помощник опять сбежал.
Свалив наконец сучковатую ель, что была только вдвое выше ее самой, девушка сдула с лица прядь и уже собиралась отругать бездельника за отлынивание от работы, но тут перед ней возник целый туес разноцветных ягод! Белобрысый мальчишка со сверкающей улыбкой стоял рядом.
— Ого, какие ароматные!
— А то! Нравится? — он отряхнул снег со своей накидки и собрал на затылке длинные, девчачьи волосы сверкающе-белого цвета.
Ягодки — кислые, сладкие, терпкие, словно леденцы. Каждая имела собственный вкус и послевкусие.
— Я еще вяленое мясо взял. Ты ведь опять ничего не взяла поесть?
— Эх, еще недавно ты только рожи корчил да снежками меня закидывал. А нынче не отходишь. Влюбился? — хихикнула она, взъерошивая его густые волосы.
— Размечталась! — отмахнулся он, недовольно снимая головную повязку, чтобы повторно распрямить волосы и уложить аккуратно за спиной. — Кабы тебе не начать за мною бегать! — бахвально указав на себя пальцем, ответил он. — Я стану лучшим лесорубом деревни, а там поставлю себе здоровенный дом в нашем урочище под горами, да не из шкур, а из бревен, на века!
— Ага, так тебе дед и разрешить строить из бревна целую избу, в наших-то краях, где деревьев так мало.
— А я сам стану старейшиной! И ничей совет мне не пригодится. Так что скоро это тебе станет за честь поднести мне воды из руч…
Ворох снега, внезапно рухнувший с пухлой ветви, оборвал хвастовство — это она расчетливо вмазала топором по соседнему стволу, вызвав обрушение. Секунду мальчишка стоял ошалевший от холода за воротником, затем, усыпанный снегом, совершил прыжок, по-звериному вытянувшись в длину:
— А-ах, ты!
Девчонка ловко скрылась за карликовой елкой, а выглянув, подразнила красным от ягод языком:
— Бе-бе-бе.
Догонялки длились, пока они не изрисовали следами весь восточный склон, залитый полуденным солнцем.
Повалившись в сверкающий снег, они выдыхали клубы пара, восстанавливая дыхание. Девушка поднялась, скинув серебряно-белую прядь с лица на затылок, а он глядел завороженно, как блестят на солнце ее нос и лоб.
— Ты водишь, — толкнув в плечо, измотанно сказал мальчишка.
Девушка смахнула снежок с его розовой щеки и возразила: следует закончить работу, они уже достаточно бездельничают.
Пара свалила еще три крепких дерева. Завтра с помощью веревок их оттащат к юртам на материал.
Оставив друга в деревне, она отправилась далеко на восток, за горный перевал, где располагалась маленькая березовая роща — такая же карликовая, как еловая неподалеку от деревни. Набрав коры с белых деревьев, необходимой для растопки, она зашагала обратно. Знобкое чувство закралось в грудь, когда она приметила струйку дыма на горизонте, где неприступными седыми пиками стояли Голубые горы. Великаны никогда не спускались с высот в их урочище и даже не забредали на южную сторону горной гряды. Она, вероятно, не видела ни одного уже лет тридцать.