Морозных степей дочь

Анфилов Александр

— Охальник, — поцокал Амадей, потирая будто бы уставшие глаза. — Но! — с лучистой улыбкой обернулся он к Сольвейг. — Всё-таки неожиданные встречи, они самые приятные.

Он откинул полы расстегнутого купеческого кафтана, отставил ногу назад и, склонившись, взял Сольвейг за руку, поцеловав самые кончики пальцев. Поведение господина начисто выбивалось из принятых в этой корчме обычаев, однако даже легкие оскорбления, которыми он одарил присутствующих, не позволили кому-либо выразить недовольство.

—

Эх, а ведь я только за травяным пивом хотел зайти. Видимо, не сегодня. Идем, милая! — зачем-то всё еще держа за руку, он повел девушку из корчмы. — О, забыл, как тебя, Рэй? Ты тоже, пойдем скорее! В этой славной деревушке есть более достойный двор, я вас провожу.

Прежде чем уйти, Рэй сбегал до стола, сгреб оставшиеся на нём монеты, которые теперь считались непроигранными, и лишь потом поспешил за парой. Селяне проводили троицу неприветливыми взглядами.

* * *

Скула, на которую пришелся удар скотовода, запоздало заныла тупой болью. С выходом на тихую, тёмную улицу, стало понятно, что и в голове неслабо шумит. Луна была нарастающей и живописной. Трое прошли по улицам селения и оказались возле большого подворья, на котором за резной калиткой располагались конюшни, хозяйские постройки и просторный двухэтажный терем с кружевными окнами.

— …Так вы вместе? — спросил Амадей по пути. — Прости мои фамильярности, друг. Увидел девушку в беде и не смог пройти мимо! У тебя очень интересная спутница, — сказал он, неотрывно глядя на Сольвейг.

Та ответила признательной улыбкой:

— Не стоило платить этому сермяге, господин Амадей.

— Пожалуйста, оставь эти важности, я бессословный, просто стараюсь поддерживать внешний вид. Мы с Рэем одного непримечательного звания. Амадей — достаточно. И не переживай насчет денег, считай, что я заплатил ему за вашу приятную компанию на сегодняшний вечер.

— Ты нас очень выручил. Не представляю, как бы я оттуда выбралась, этот бугай такой страшный! — всё еще рисовалась Сольвейг, и это раздражало Рэя.

— Боже, ты такая прелесть, — уже вполне влюбленно говорил Амадей. — Но не бойся! Он к тебе более не посмеет подойти.

— Да просто нужно было уйти, как только выиграла маленькую сумму! — взревновав, вклинился Рэй. — Вот надо было тебе банковать на деньги, которых у тебя не было? — пробурчал он, трогая подбитую скулу.

— А ты-то, чурбан, на что в драку полез?! — тут же огрызнулась на него Сольвейг. — Я же сказала, прижмись и не встревай! Удивительно, как он из тебя душу не выбил, с такими-то кулачищами.

— То есть надо было тебя этому скотоводу отдать? В следующий раз так и сделаю.

— Полно, полно, друзья, — посмеялся Амадей. — Идемте скорее. Давным-давно других героев не видел!

Они

пересекли двор и вошли терем. Эта корчма действительно оказалась больше и богаче: ровный дощатый пол — удивительно чистый, цилиндрованные бревна в стенах, вместо колючих лавок настоящие стулья, но вот посетителей почему-то не было ни одного.

— Хозяин! — весело позвал герой. — Буди кухарку, ставьте нам ужин на троих! Да не скупитесь.

Внутри засуетились. К состоятельному герою подбежала девочка в белом сарафане. Подобрав подол, она присела на колени и бережно стянула яловые красные сапоги с его ног. Да-а, вообразите, на этом чинном дворе, было принято разуваться.

— И света нам дай, — кликнул Амадей удаляющегося корчмаря. — Вон, очаг растопи, что ли. Полночи будем болтать!

Девочка-служанка посмотрела снизу на Рэя, прося разрешения снять и его «обувь». Тот неловко отказался, распутывая завязку на единственном трухлявом лапте — второй, оказалось, слетел еще в момент удара.

Амадей пригласил Сольвейг к столу возле камина, растопкой которого уже занималась другая девица. Он отставил деревянный стул, предложив место, а та кивнула с видом высокородной дамы.

Очаг затрещал сухими, душистыми дровами, раздавая тепло и освещая залу. На столе появились кувшины с простоквашей и квасом, плошки с квашеной капустой, редькой, мочеными яблоками — последние сразу приметила Сольвейг. В центр стола, как того требовали традиции, поставили большой каравай — судя по цвету, ржано-ячменный.

— Рэй! — устроившись, вдохновенно обратился герой. — Не верится. Я-то думал, сразу встретимся, как из Башни выйдем. Сколь прошло, полгода? Уж я и не ждал. И как мы разминулись?

— Да, много всего приключилось, — с натянутой улыбкой ответил беглец.

Молодка в белом сарафане и с толстой эбеновой косой разлила всем квасу из потной крынки.

— За встречу?! — улыбнувшись красивой улыбкой, воззвал Амадей.

Сольвейг радостно треснула по его кружке, так что квас плеснулся и смешался. Холодный, сладковато-кислый, пряный и терпкий, напиток ударил по вкусовым рецепторам. Трахею закололо.

— На юге делают более сладкий, с изюмом, а здесь, в Северо-Восточном, кроме ржаных сухарей, любят добавлять терновник или травы: шалфей, эстрагон, и иногда солодку. Вкусно? Ты не стесняйся, пей во всё горло, в этой стране именно так принято!

Не успел Амадей окончить, как Сольвейг уже брякнула пустой кружкой по столу и стерла рукавом пенные усы:

— Вкуснотища!

Амадей тут же щелкнул пальцами, велев наполнить кружки.

— Расскажи, как ты, Рэй? — обеспокоенно обратился он. — Нездоровый у тебя вид. Да еще без шапки, неужто в неволю угодил?