Морозных степей дочь
Шрифт:
— Об экономике. Вчера Сольвейг играла на деньги. Сколько мы получили?
— Хочешь ликбез по нумизматике? — с интересом спросил Амадей и высыпал на стол пригоршню разноцветных кругляшей. — Вообще, монет в обороте много. На деле неважно, какой царевич-королевич на них выдавлен, важен вес металла. Ходят динары Великого Халифата — империи на юге, золотые и серебряные бизанты Царьграда — столицы могучей юго-западной страны, а уж из Стран Объединенного Духовенства вовсе прорва: куруши, экю, гроши, пфенниги. Все эти монеты не очень ходовые, но знающие купцы и лавочники с большой охотой принимают
Амадей отобрал несколько рыжих кругляшек разного размера и рассыпал перед Рэем.
— Это всё местные — копейки. Среди холопов и рядовичей самая ходовая монета, на них вы играли в корчме, копейка еще делится на полушки и четвертинки. Копейку могут чеканить все землевладеющие бояре от пятого ранга и выше, да в любом номинале, потому и веры этим монетам всё меньше. Для ускорения процесса копейка часто чеканится прямо из мотка проволоки, оттого может иметь овальную форму. Основная монета Княжества — это серебряный алтын, — тонкий палец толкнул по столу монету мутного металлического цвета. — Медь чеканят как попало, но с серебром работает только Монетный двор Старецграда и пара столбовых бояр Храбродара, приближенных ко двору.
Реверс монеты гордо указывал: «1 алтын чистого серебра 6.8 грамма», а аверс изображал достославный лик Дмитрия Ивановича Освободителя.
— Василий Дмитриевич не стал менять облик монеты, оставив полюбившиеся народу алтыны своего деда.
— Сколько копеек в алтыне?
— По мере обесценивания меди, цифра растет. Сегодня от семнадцати до двадцати пяти, в зависимости от места обмена и качества монет.
Амадей завел руку во внутренний карман и с уважением выложил на стол сверкающую серебряную палочку.
— Как ты знаешь, есть и более крупная монета. Зовется княжеская мера. Именно такими Правая Башня наполняет геройский кошель. Без понятия, откуда она сама их берет. Это даже и не монета, как видишь, а отруб чистого серебра с насечками и филигранным рисунком. Она сама не очень ходовая, но по насечкам ее легко разрубить на четыре «мерки». Такие четвертинки сегодня зовут интересным словом «рубль». В отличие от остальных монет, мера чеканится исключительно Монетным двором Старецграда. Довольно тяжелая деньга весом аж в 136 грамм, то есть, в двадцать раз больше алтына.
Княжескую меру Рэй узнал. Несколько таких палочек у него бессовестно отняли прошлой осенью. Лишь теперь стало понятно, что стандартный геройский кошель на двадцать княжеских мер, они же восемьдесят рублей, стоил скромного состояния!
— О! Хочешь покажу еще классную? — он запустил руку в карман, вынув серебряный кругляш с квадратным отверстием и нехарактерными письменами. — Купил у коробейника месяц назад, монетка из Страны Меча и Свитка!
— Где-то на востоке?
— Очень далеко на востоке! Лежит аж по ту сторону Каленого моря, которое омывает Восточный край Княжества. Из нашего захолустья до восточного побережья больше пяти тысяч верст, а до той страны еще неделя по морю.
Теперь Рэй мог посчитать, что в кармане у него ровно тридцать копеек медью, а в пересчете на серебро примерно полтора алтына — вчерашний выигрыш Сольвейг, который она оставила ему со словами: сам сии звенелки носи.
Амадей снова широко зевнул.
—
— О-у, — смутился он, уложив руку поверх губ. — Мои извинения. Мы по привычке шумели. Но слушай, местные девчонки так хороши! Мне в нашем мире никогда не везло так, как здесь. Наверное, геройский авторитет придает нам особый иноземный шарм!
Рэй рассмеялся:
— Всё хочу спросить. Сколько я с местными ни общался, так людям даже разговаривать с героями противно. А ты, наоборот, отлично ладишь с жителями. Или у меня просто шарма нет?
Амадей ударил по столу, хихикая:
— Не принимай на свой счет, друг. Да, у героев нашего поколения посредственная репутация, но почему нас с тобой должны судить по чужим заслугам? Нужно вести себя увереннее!
Мимо прошла девушка с длинной косой цвета эбенового дерева. Знаток монет и женщин проводил ее глубокомысленным взглядом, затем заговорщически перевалился через стол:
— П-с, видишь? — понизив голос, указал он на работницу. — Между нами: они доступнее, чем кажутся. Если хочешь — только скажи, я договорюсь.
Рэй скептически глянул на друга, быстро обдумав этичность таких переговоров.
— В другой раз, — ответил он, после чего, однако, попросил об ином — научить местному письму.
Вечером того же дня герои вышли прогуляться по деревне. Они беседовали о том о сём. Сольвейг поначалу хотела остаться в корчме, ибо хозяин как раз распечатал новую бочку моченых яблок, но вскоре догнала двоих, словно решив, что не стоит оставлять бездарного героя одного.
Вечер был волшебным: солнечным и нежарким. Трое дошли до деревенской околицы: сочно-рыжий закат заливал окружающие деревню пастбища. Амадей всё щебетал об истории Княжества, о благородном роде князей Храбродарских. Дождавшись, пока он сделает паузу в своем повествовании, Рэй задал вопрос, который вынашивал еще со вчерашнего дня.
Амадей оборвался, призадумался.
— Я даже не знаю ни одного человека, который бы обладал вещами Великих Героев, — признался он. — Если сила вещей соответствует сказаниям, то они должны стоить баснословных денег! Вряд ли кто-то стал бы кичиться обладанием таковой. Наверняка все предметы где-то в частных коллекциях или во владении государства. К слову, есть молва, что монетные дворы в столице и Храбродаре выплачивают большие суммы тем, кто «сдает в безопасное бессрочное хранение предметы инородного свойства». Притом не слишком интересуясь, как человек эти предметы добыл.
— Думаешь, князь стремится изолировать эту силу для себя?
— Справедливое предположение. А почему интересуешься? Неужели собрался искать такие опасные вещи?
Рэй выдохнул, оценивая, стоит ли рассказать, поглядел на Сольвейг и, не встретив в ее глазах возражений, решил поделиться своей авантюрой по освобождению плененной лисицы.
— Скажу честно, мы ищем артефакт, способный разрушать магические печати.
— М-м, а поподробней? — прислушался Амадей.
— Что-то, что способно разрывать магическую связь между людьми, между предметами, развеивать наговоры, расторгать пакты. Слышал о чём-то подобном?