Мозг рассказывает.Что делает нас людьми
Шрифт:
иконографией или мифологией, а не искусством. Но именно в те три месяца
эти образы произвели на меня глубокое впечатление как произведения
прекрасного, а не как религиозные объекты.
Когда англичане прибыли в Индию, это была Викторианская эпоха, для
них изучение индийского искусства было в основном этнографией и
антропологией. (Это все равно что выставить Пикассо в зале антропологии в
национальном музее в Дели.) Нагота скульптур отталкивала англичан, и они
описывали
скульпутра
Парвати
(рис.
7.2а),
которая
относится
к
расцвету
южноиндийского искусства периода Чолы (XII век), считается в Индии
квинтэссенцией женской чувственности, изящества, уравновешенности,
достоинства и очарования всего того, из чего складывается женственность.
Однако, когда англичане посмотрели на эту и другие похожие статуи (рис.
7.26), они заявили, что это не искусство, потому что статуи не были похожи
на настоящих женщин. Грудь и ребра были слишком большие, талия
слишком узкая. Так же они отнеслись и к миниатюрам школы Могул, или
Раджастани, в которых, по их мнению, для правдивости не хватало
перспективы.
Высказывая эти критические замечания, они, конечно, бессознательно
сравнивали древнеиндийское искусство с шедеврами западного искусства,
особенно с искусством классической Греции и Возрождения, в которых
делался особый акцент на реалистичность. Но если искусство связано с
реалистичностью, зачем тогда вообще создавать картины и статуи? Почему
бы просто не прогуляться, глазея на вещи вокруг? Большинство людей
думают, что цель искусства не создавать реалистичные копии чего-либо, а в
точности наоборот: намеренно искажать, преувеличивать даже выходить за
пределы реальности, чтобы вызвать чувство удовольствия и иногда чувство
дискомфорта у зрителя. Чем лучше вы это делаете, тем сильнее эстетическое
впечатление.
РИС. 7.2. а) Бронзовая статуэтка богини Парвати, созданная в период Чола (X-XIII века)
в Южной Индии; б) Копия известняковой статуэтки нимфы камня, стоящей под
согнутым луком, из Хаджурахо, Индия, II век, демонстрирующая максимальное
смещение на примере женских форм. Спелые плоды манго на ветке являются
визуальным эхом спелой молодой груди нимфы и служат (как любая грудь) метафорой
плодородия и плодовитости природы
Кубизм Пикассо это что угодно, только не реализм. Его женщины с
двумя глазами на одной стороне лица, горбуны, конечности, растущие не
оттуда, и так далее значительно больше искажают действительность, чем
любая бронзовая статуэтка Чолы или миниатюра Могул. Но в представлении
Запада Пикассо гений, который освободил нас от тирании реализма,
продемонстрировав нам, что искусство не должно даже пытаться копировать
действительность. Я не хочу умалять гениальность Пикассо, но он делал то,
что индийские художники делали за тысячу лет до него. Даже его фишка с
изображением предмета с разных точек зрения на одной плоскости уже
использовалась художниками Могул. (Я мог бы добавить, что сам я не
большой поклонник искусства Пикассо.)
Таким образом, метафорические тонкости индийского искусства не
были замечены историками западного искусства. Один выдающийся поэт,
натуралист и писатель XIX века сэр Джордж Кристофер Молсуорт Бердвуд
считал индийское искусство просто «поделками» и удивлялся, что у многих
богов огромное количество рук (что часто аллегорически означает их
многочисленные божественные атрибуты). Он отзывался о величайшем
произведении индийского искусства Танцующем Шиве, или Натарадже, о
котором будет упомянуто в следующей главе, как о многоруком чудовище.
Довольно странно, что он не высказывал такого же мнения об ангелочках
искусства Возрождения младенцах с крыльями, растущими из их лопаток,
что, возможно, было бы так же чудовищно для индийского глаза. Как
человек медицины, я мог бы добавить, что число рук больше двух у людей
иногда вдруг случается, но человеческое существо с крыльями невозможно в
природе. (Правда, опрос, проведенный недавно в Америке, обнаружил, что
треть американцев утверждают, что видели ангелов!)
Так что произведения искусства это не фотокопии, в них есть
сознательное преувеличение и искажение реальности. Но ведь нельзя просто
от балды исказить образ и назвать это искусством (хотя здесь, в Ла-Джолле,
многие так делают). Вопрос в том, какие виды искажений будут хороши?
Существуют ли законы, на которые ориентируется художник, сознательно
или бессознательно, чтобы изменять образ как-то закономерно? И если да, то
насколько они универсальны?
Пока я трудился над этим вопросом и изучал древние индийские
руководства по искусству и эстетике, я часто натыкался на слово «раса». Это
санскритское слово трудно перевести, но оно примерно означает «схватить
самую сущность, сам дух чего-то, чтобы вызвать определенное настроение