My Ultimate Winter Playlist or Let's Do It
Шрифт:
«Не хочешь заглянуть в скандально-известный и богемный Грюневальд? Празднуем юбилей нашей первой галереи. Вчера проболтался деду, что мы виделись на Берлинале, он загорелся желанием тебя увидеть. Не разочаровывай старого Вильгельма. Он у нас, как кайзер, устраивает большой разгон, если не получает, чего хочет. Порадуй старика, Хеллc».
Целое письмо, а не сообщение, он бы еще красочней расписал, что бывает, когда старый герр Хиршфельд недоволен, получился бы ультиматум. Я улыбнулась, представив, как бушует дед с имперским именем Вильгельм, и написала:
«Надо обсудить с Ассанжем, но звучит заманчиво».
Ответ не заставил себя ждать:
«В 19.00 вас заберет автомобиль. Где вы остановились?»
Я
– Ты бы еще ноутбук на меня сверху поставила и начала статью набирать.
Сначала я хотела было возмутиться, возразить, что это вопиюще несправедливое обвинение, и я бы так ни в жизни не поступила. Но потом мое больное воображение совместило две картинки: очередное срочное домашнее задание, кровать и до невозможности сексуально привлекательный мужчина дразняще близко. Почему бы и нет? От того, как картинка легко ожила в воображении, я широко улыбнулась.
– Не говори, что я только что подал тебе идею, - выражение его глаз претерпело поразительное изменение: от справедливого гнева до наивной мольбы. Мои губы скривились в ухмылке похлеще, чем у Гринча. – Только попробуй воспроизвести это в реальной жизни, - отрезвленный моим злорадством, пригрозил Бенедикт.
– Мой командир, тут нарисовалась неутешительная для Вас новость. Берлину неугодно, чтобы мы закрылись в гостиничном номере. Франц, - начала я излагать суть вопроса с неправильного слова, но потом исправилась, приведя несколько утешительных аргументов.
– Пойду-ка я в душ, - надулся он и вскочил с кровати.
– Помощь не нужна?
Он проигнорировал мой вопрос, прихватил с кресла халат, чуть не уронил на пол многострадальную лампу и гордо прошествовал в ванную.
Вернулся в намного лучшем расположении духа, чем когда покидал мое общество. Я успела дочитать Guardian от корки до корки, включая непонятную абракадабру о футболе и разгаданный кроссворд, теперь мягкая подушка и теплое одеяло соблазняли меня снами о катастрофах вселенского масштаба и фенах, которые напоминают, что я опаздываю на работу. А вы думали, что мне снятся драконы и принцы?
– Какая форма одежды?
– Одеяло говорит, что его не смущает моя нагота, - все еще пребывая в раздумьях насчет заманчивого предложения от кровати, ответила я.
***
Машина приехала за нами точно по расписанию, я заправляла последние шпильки в собранные наверх волосы, надеясь, что количество заколок, которым я давно потеряла счет, удержат чистые волосы в подобии небрежного пучка. Бенедикт открыл шкаф, чтобы достать нашу верхнюю одежду, и с тоской посмотрел на галстук.
– Я тебя умоляю, мистер Официальный Костюм, мы отправляемся в самый эпицентр аномального, к художникам и прочим неуравновешенным личностям, а ты плачешься, что ничто не сдавливает твою шею? Лучше завяжи мне красивый бантик.
– А красивого ускорения тебе не выписать? Нас уже ждут, и так сойдет, сама же говорила, что нечего расфуфыриваться.
Ну и славно, дневной приступ прошел, теперь мы играм в кто кого пересарказмит. Жалкий наивный человечишка, не на ту напал. Хорошо, что нас отделяла от водителя звуконепроницаемая темная перегородка. Чего бы он мог наслушаться, зная английский, а насмотреться. Мое сумасшествие и возбуждение перед званым вечером было настолько заразительно, что заднее сиденье превратилось в манеж с двумя гиперактивными детьми. Он пытался отколупать латки на моих джинсах и окончательно дорвать их своими длинными пальцами, я растягивала его свитер, пытаясь греть свои вечно мерзнущие конечности о его живот, он не отставал и пытался щелкнуть меня бретельками лифчика. Криво завязанный пиджак окончательно развязался, хорошо, что рубашка моя была хиповского покроя, без
На пороге уже ждал Франц. Мои мальчики даже поздоровались, не покалечив друг друга, и мы сразу направились к высокому седому мужчине. Крепкий, как викинг, зоркий, как Один, он сразу заметил новоприбывших и пошел навстречу. Франц представил нас, мы поцеловались на европейский манер, хотя, этот старый хитрец не отказался бы от третьего славянского поцелуя.
– Я этому олуху еще тогда, когда он рассказал мне о вашей первой встрече, сказал: только попробуй упустить ее. А что он? Пригласил на выходные к себе, сам съездил, - при упоминании о поездке Франца в Лондон Бенедикт вопросительно посмотрел на меня, я только улыбнулась и сжала его руку в своих чуть сильнее. – Говорил же, что любой ценой надо было везти в Берлин. Выкрасть, если понадобиться. Молодежь, - вздохнул Вильгельм, - что с вас возьмешь. Вы совершенно неспособны на широкие поступки. Не то, что мы в свое время. Будь я моложе, она бы сейчас не стояла, обнимая этого надменного англичанина, - последнюю фразу Хиршфельд старший сказал, смотря младшему в глаза, но так отчетливо, чтобы это слышали все участники беседы.
Надменный англичанин заметно напружинился, его скуловые мышцы напряглись, выдавая недовольство, а глаза приобрели холодный отстраненный оттенок. Все симптомы на лицо, но я хорошо проводила время и не собиралась сменять компанию блестящего мужчины в самом расцвете сил на роль смирительной рубашки. Я решила игнорировать симптомы.
– Надеюсь, Вы не находите высказывания старика слишком дерзкими, Хелена.
– «Высокопоставленным особам к лицу всяческие причуды, это лишь умножает почтение к ним. То, что в человеке без рода без племени находят нелепым, в знатных особах сочтут лишь изящным капризом выдающегося ума, ибо в них все вызывает преклонение и восторг», - я прикрыла глаза и по-школьному выпрямилась по струнке смирно, заводя руки за спину, когда цитировала одного из своих любимых литературных сказочников.
– Даже если цитата Гофмана должна была нести ироничный оттенок в Вашем ответе, я преклоняюсь и считаю это самым большим комплиментом, - Вильгельм поцеловал мою руку и действительно немного поклонился. Я смутилась, ответила ему улыбкой и заверениями, что цитировала классика без злого умысла.
Целый вечер я наслаждалась остроумием Вильгельма Хиршфельда, он отвлекался от нашей беседы, только отвечая на поздравления. Я и не заметила, как он взял меня под руку, водил по залу, и мы принимали гостей уже вместе. Бенедикт нашелся только несколько часов спустя на грани атомного взрыва. Я поняла, что мой приятный вечер в компании художников закончен. Душевно попрощалась с Вильгельмом, Францем и повела бомбу замедленного действия к такси.
– Объяснишь мне, чем ты недоволен, - я даже не заметила, как первая начала выставлять претензии. Похоже, наэлектризованный недовольством, воздух в автомобиле зарядил и меня, пробивая панцирь невозмутимости и выдержки.
– Лучше ты объясни, что это было? Неужели ты не заметила?
– Чего? Что ты легко заводишься с пол-оборота? Что Франц на этот раз даже слова лишнего не сказал? Или что семидесятилетний старик вызвал в тебе приступ ревности?
Как таксист не высадил нас на полпути, не представляю себе, наверное, спасало то, что он не понимал ни слова из высказанных за полчаса упреков. Бенедикт галантно открыл дверцу авто, пропустил в отель, в лифт, открыл дверь номера. Мы вернулись в комнату, сели на разных половинах кровати и легли в постель, даже не пожелав друг другу спокойной ночи. По дороге в отель и так сказали больше, чем следовало.