На шхерахъ

Стриндберг Август Юхан

— Великолпно. Пари. Итакъ, черезъ три недли? А если я проиграю?

— Тогда я выиграю, — врно?

— Ну, тамъ увидимъ.

— Увидимъ, такъ увидимъ. А пока, не возьметесь ли вы за мои обязанности?

— Ваши обязанности? Какія такія обязанности? Лежать на диван, да покуривать?

— Что жъ, если вы со всмъ справитесь, лежа на диван, сдлайте одолженіе. Только врядъ ли. Л вамъ разскажу, почему это не такъ легко и какой смыслъ въ томъ, что я живу здсь на шхерахъ. Не угодно ли вамъ вина къ колбас?

Боргъ налилъ въ бокалъ темно-краснаго кьянти и подалъ двушк. Она залпомъ выпила его.

— Вы знаете, мои обязанности

здсь заключаются въ томъ, что я долженъ обучать населеніе рыболовному искусству.

— Вотъ это хорошо. Вдь вы же сами заявляли, что ни разу въ жизни не держали въ рукахъ удочки.

— Не перебивайте, пожалуйста, я вовсе не долженъ ихъ обучать уженью. Дло, видите ли, заключается вотъ въ чемъ: эти дикари консервативны, какъ и всякій подобный сбродъ...

— Что за выраженіе, — перебила снова двушка.

— Я говорю правду. Такъ вотъ: благодаря своему невжеству и консерватизму, эти господа намрены, невидимому, распроститься со своимъ званіемъ рыбоядныхъ млекопитающихъ. Въ виду этого государство принуждено взять ихъ подъ опеку. Килька — да благословитъ Господь эту рыбу — являющаяся главнымъ источникомъ питанія для этихъ туземцевъ, грозитъ исчезнуть. Это, правду говоря, меня мало тревожитъ, потому что сотней рыбодовъ больше или меньше — это, въ конц концовъ, совершенно безразлично. Однако, они должны жить, ибо этого желаетъ сельско хозяйственная Академія, и на моей обязанности лежитъ не позволять имъ истреблять свой хлбъ насущный. Понятно вамъ это?

— Это жестоко, ну да вдь вы не постсняетесь.

— А я, не требуя ордена Вазы, ни какой-нибудь другой награды, открылъ другой источникъ дохода, который долженъ замнить собою старый. Если бы даже килька черезъ нсколько лтъ, посл того какъ здшніе рыбаки покинутъ эти мста, и возвратилась снова, все-таки этому способу пропитанія будетъ угрожать соперникъ, который посл столтняго отдыха появится вновь еще боле могучимъ, чмъ когда-либо. Вы знаете что осенью сельди снова пойдутъ къ Бугуслену?

— Не знаю, он мн давно ужъ ничего не писали.

— Но все-таки это будетъ. А теперь мы должны оставить кильку въ поко и заняться теперь ловлей семги.

— Семги? Вотъ здсь, въ этомъ мор?

— Да, она должна здсь быть, хотя я ея еще и не видлъ. Они ее найдутъ.

— А если ея вовсе нтъ?

— Я говорю вамъ, что есть. Надо только начать, и ловля семги разовьется.

— Какъ вы можете знать, что здсь есть семга, если вы ея не видли? — возражала двушка.

— Изъ цлаго ряда изслдованій, о которыхъ я не могу слишкомъ распространяться и которыя я частью произвелъ на мор...

— Это за одинъ-то разъ...

— Я работаю за десятерыхъ, благодаря моимъ необыкновеннымъ способностямъ, частью же я размышлялъ, лежа на своемъ диван, а больше всего вычиталъ изъ книгъ. Что жъ? Хотите, давайте вмст двинемся въ походъ на населеніе съ семгой да съ проповдями, о которыхъ вы что-то уже перестали говорить.

— Вы демонъ, дьяволъ, — вскричала двушка, не то шутя, не то серьезно.

Веселое настроеніе Борга замнилось скептическимъ; но, видя, что разговоръ производитъ большое впечатлніе, онъ ршилъ держаться прежней роли.

— Вы не врите въ Бога? — спросила двушка съ выраженіемъ, сулившимъ вчное презрніе ему, если онъ отвтитъ отрицательно.

— Нтъ, не врю.

— Какъ же вы хотите сдлаться Ансгаромъ [2] и проповдывать христіанство

на шхер?

— И семгу притомъ, не забывайте этого. Да, я хочу сдлаться демоническимъ Ансгаромъ. Не хотите ли вы принять въ этомъ участіе и получить благословеніе отъ ревизоровъ риксдага?

— Да, я бы хотла работать для этихъ людей, я въ нихъ врю; я хотла бы посвятить вс свои силы угнетеннымъ, и я докажу вамъ, что вы гордецъ, насмшникъ... Нтъ, вы не такой, вдь вы выставляете себя хуже, чмъ вы на самомъ дл. Вы хорошій мальчикъ, я въ этомъ убдилась въ прошлое воскресенье.

2

Св. Ансгаръ, просвтитель Свера (Даніи и Швеціи), тамъ въ IX вк. Прим. пер.

Фразу о хорошемъ мальчик она сказала, какъ будто съ расчетомъ, что онъ поддастся на этотъ тонъ и поставитъ себя по отношенію къ ней въ положеніе мальчика, все равно — хорошаго или дурного. Но Боргу уже понравилась роль демона, такъ какъ онъ сильне и интересне. Правда, онъ по опыту зналъ, что самый легкій способъ добиться расположенія женщины — это поставить ее въ роль матери, что всегда сопровождается нкоторой свободой въ обращеніи и интимностью. Но это была очень ужъ старая игра, и кром того, въ такомъ случа двушка слишкомъ легко могла усвоить себ высокомрное отношеніе къ нему, а это впослдствіи было бы очень трудно исправить. Почему же не дать ей боле благодарную роль спасительницы? Въ этой роли нтъ ничего, что могло бы питать властолюбіе: пусть она будетъ быть посредницей между двумя равными по величин силами.

Найти, однако, переходъ было не такъ легко. Раздосадованный всей этой комедіей, правда, необходимой для достиженія намченной. цли, Боргъ на минуту ушелъ подъ предлогомъ — посмотрть, хорошо ли привязана лодка, такъ какъ поднялся втеръ.

Спустившись на берегъ, онъ свободно вздохнулъ, какъ посл непосильнаго напряженія. Онъ разстегнулъ жилетъ, показавшійся тяжелымъ, какъ кольчуга, освжилъ голову и тоскливо оглянулся на свободную гладь моря. Теперь онъ очень охотно остался бы одинъ, чтобы избавиться отъ того мусора, которымъ наполнилась его душа, благодаря общенію съ неразвитымъ человкомъ. Въ эту минуту онъ ненавидлъ ее, хотлъ освободиться отъ нея, чтобы снова найти самого себя, но было уже слишкомъ поздно. Его мозгъ былъ опутанъ паутиной, мягкой, какъ шелкъ, слизистой и невидимой, и онъ никакъ не могъ отъ нея освободиться. Обернувшись, онъ увидлъ, какъ Марія своими длинными пальцами и острыми зубами очищаетъ каштанъ, и это напомнило ему мандриллу, которую онъ какъ-то видлъ въ звринц. Его охватила безграничная жалость, какъ бы міровая скорбь, которую чувствуетъ боле счастливый человкъ при вид опустившагося. Ему вспомнился тотъ восторгъ, съ какимъ она смотрла на него въ роли готтентота. Онъ снова разсердился, но взялъ себя въ руки.

Онъ возвратился къ Маріи, вполн овладвъ собой, какъ свтскій человкъ. Не зная, что сказать, онъ предложилъ хать домой, такъ какъ втеръ крпчаетъ.

Она, однако, замтила на его лиц слды усталости и подавленнаго настроенія. Съ рзкостью, сразу его охладившей, она сказала:

— Вамъ наскучило мое общество. Что жъ, подемъ!

Такъ какъ отвта на это не послдовало, она продолжала съ волненіемъ, которое могло одинаково казаться искреннимъ и напускнымъ:

— Простите меня, что я такая злая. Я такая неблагодарная. Правда!