На скамейке возле Нотр-Дам
Шрифт:
Круговерть ежедневных дел позволяла ей не думать о Серже Валли днем. Но ночью, стоило ей закрыть глаза, она снова видела себя сидящей рядом с Сержем в полумраке автомобиля. Она засыпала и просыпалась с воспоминаниями о нем, о Катрин, об их детях, но только лишь до того момента, пока не надо было вставать, заниматься обыденными делами. Валли превратился для Лены в передачу «Спокойной ночи, малыши». Если почему-либо она вдруг не вспоминала о нем перед сном, то чувствовала, что как будто что-то недоделала в этот день. Она взяла себе за правило даже на ночь произносить что-то вроде молитвы о нем: «Боженька, сделай так, чтобы Сержу Валли было хорошо». О Валерии, впрочем, она никогда не молилась.
Дни летели быстро. Вот Валерий съездил к родителям и привез в Москву Димку – так звали его сына. Мальчик был как мальчик: играл с машинками, любил мороженое, на зверей в зоопарке смотрел не очень внимательно. Лена поселила Димку у себя. Просто так было удобнее. И мама ее не возражала. Лена старалась: накупила ему интересных книжек, на ночь читала сказки, натащила раскрасок, наборов пластилина, пазлы, роботов и динозавров. Димка был вежливо рассеян. Отвыкнув от отца, он предпочитал играть с Леной или с другими детьми в песочнице во дворе, к подаренному Лениной мамой медвежонку в человеческий рост (на вид самому симпатичному из всех, которые были в магазине) отнесся равнодушно. Немного его развлекли поход в «Макдоналдс» – он заявил, что в его городке имеется точно такой же – и поездка на машине за город – ему понравилось играть с отцом в мяч. Лена, особенно не высовываясь, молча готовила им еду и успокаивала себя думами о том, что, по всем законам логики, мальчик, до сих пор не имевший о ней никакого понятия, просто не в состоянии сразу ее полюбить. Да, положив руку на сердце, она и сама прекрасно сознавала то, что пока и она его не любит – просто принимает его со всей ответственностью и готовностью разделить его жизнь, дать ему все, что сможет. Вопрос о свадьбе опять стал считаться решенным, и уже был назначен день. Первое сентября.
В предпоездной подготовке начался август. Лена моталась по магазинам, подбирая Димке, Валерию и себе вещи для поездки: уже были куплены шорты и купальники, футболки, плавательный круг, бадминтонные ракетки, надувной мяч, круглая барбекюшница и даже зачем-то надувной бассейн. Лена решила, что, если вода в море будет холодной, Димке, чтобы не заболел, лучше купаться в бассейне.
Через два дня был назначен отъезд. Последний день перед ним было решено провести у Лениной мамы. Она должна была приготовить праздничный обед
Телефонный звонок раздался рано утром, в день накануне отъезда: звонил командир Валериной части. После короткого разговора с ним Валерий повернулся к Лене.
– Что случилось? – Ленина мать тоже вышла, почувствовав что-то из кухни.
– Меня вызывают в часть.
– Когда?
– Срочно. Сейчас.
– А что произошло? – В наступившей тишине все услышали, как вдруг захныкал в своей постели Димка.
– Еще не знаю, – Валерий отвел глаза. – Я позвоню, – сказал он и стал быстро одеваться.
– Нет, ты знаешь! – вдруг непокорно сказала Лена. – Ты должен мне сказать.
Он взял ее за руку, зачем-то подвел к окну. Лена машинально взглянула на небо. Только бы не война! – мелькнула мысль. Как там Серж?
– Грузия напала на Осетию, – сказал Валерий негромко. – Бомбят Цхинвал.
– Вот это да! – Ленина мать с размаху села на табурет. – Валер, ты ведь уже в отпуске? Да? И как же Димка?
– Мама! О чем ты сейчас говоришь? – Лена подошла к ней, встала сзади.
Валерий посмотрел на них – на будущую жену, на вполне нормальную и симпатичную тещу, и почему-то вдруг подумал, что Мари просто подошла и обняла бы его. И больше не стала бы задавать никаких вопросов. Он подумал и тут же отогнал воспоминание о Мари.
– Валер, ты ведь не летал больше полугода, – вдруг сказала Лена. – Тебя не должны никуда послать. Ты сейчас сходишь в часть, а завтра мы поедем, как договаривались. Правда?
– Правда.
Он знал, что настоящие боевые лошадки служили там, на юго-востоке, в степи, откуда как раз он и перевелся год назад, где все было знакомым, где он жил с женой, где оставались друзья. Вот те-то летчики как раз и выполняли боевые задачи. А теперешний его самолет хоть и считался боевым, но предназначен был скорее для парадно-показательных целей.
– Валер, ну какое нам в принципе дело до Осетии? Это же другая страна? – вдруг жалобно спросила Лена.
– Другая, но дружественная, – поджала губы мать.
– Значит, мы еще сможем поехать в отпуск? – Лена уже чуть не плакала. Столько сил она потратила, сколько времени на это предполагающееся путешествие. И Димку жалко. Вон, как он вчера весело прыгал в бассейне!
– Не исключено. – Валерий, уже полностью одетый, проверял, все ли необходимое взял с собой – документы, ключи. – Вот деньги! – он положил пачку денег, приготовленных для поездки, на стол.
– Все будет хорошо! – сказал он, прошел в маленькую комнату, где спал Димка. Лена прислушалась – Валерий целовал его и что-то негромко говорил. Когда он подошел к Лене, чтобы поцеловать ее на прощание, Димка вдруг вырвался из своей постели, затопал, вскарабкался на отца и отчаянно заревел:
– Не уезжай, папка! Не уезжай!
– Что такое, что такое! – испуганно перехватила его Ленина мать.
– Я вам позвоню! – крикнул Валерий Лене уже с площадки.
– Хочу к бабуле! Хочу к дедуле! – надрывался Димка. Ленина мать понесла его в кухню поить компотом. Лена кинула на Димку отчаянный взгляд и бросилась к балкону. Валерий уже бежал к своей машине.
– Удачи! – Она посмотрела, как его машина скрылась за углом, вернулась в комнату и включила телевизор.
Утренний выпуск телепередач захлебывался кошмарными сообщениями. Показывали разрушенные горные деревни, плачущих женщин, испуганных детей. Прямо на пыльной земле лежали трупы. Ленина мать тоже вошла в комнату и присела рядом с Леной перед телевизором. Димка, напившийся компоту, с увлечением перечислял увиденную на экране технику, поражая своими знаниями обеих женщин.
– Вон боевая машина пехоты. А это – бронетранспортер, – уверенно тыкал он пальцем.
– Что же это такое, мама? – с ошарашенным видом Лена смотрела на экран.
– Это война, – сказала мать. Лена взяла Димку на руки и прижала его к себе.
– А мой деда тоже военный. И папка! – Димка посмотрел на Лену с превосходством.
– Что же теперь делать? – спросила Лена, но мать не совсем поняла, что, собственно, Лена имела в виду – войну, нахождение у них Димки, испорченный отпуск…
– Надо ждать, – сказала она.
– Чего?
– Ну, как ситуация будет развиваться…
– Может, тогда мне пока на работу выйти? – неуверенно спросила Лена. – А то половина отпуска уже истрачена. Кто его знает, что будет дальше?
– А Димку-то с кем тогда оставлять? – подняла на нее глаза мать.
– Ах, да. – Все-таки Лена не привыкла еще постоянно помнить о Димке.
– Вот что, – сказала Ленина мама, решительно выключая телевизор. – Идите-ка вы сейчас гулять в парк. Возьмите с собой игрушки, позагорайте. Только будьте на связи! Я думаю, к вечеру обязательно что-нибудь прояснится.
И Лена послушалась. Димке сказали, что вместо автомобильного у них будет пока тренировочный пеший поход. И он повел себя вполне прилично – напялил на спину рюкзачок со своими машинками, бутылкой воды и бутербродами и взял в руки палку, выструганную Валерием.
Резво они с Леной тронулись в путь и быстро добрались до места – старинной усадьбы с плотиной, перегораживающей пруды, с огромной рощей с тенистыми тропинками, с каменным зданием театра в античном стиле. На берегу пруда к ним пристроились еще две мамаши с детьми примерно такого же возраста, как Димка. Димка этому знакомству был рад – в компании играть было веселее, но Лену мамаши злили. Все время расспрашивали ее, чем Димка болел и как она умудряется сохранять стройную фигуру. Лена, не слушая их, расстелила на траве покрывало, легла позагорать. Август в этом году выдался не в пример прошлому – жаркий. Лена закрыла глаза и вспомнила прошлогодний МАКС.
Почти год назад, примерно в такой же августовский денек, она познакомилась с Валерием. Изменилась ли в принципе ее жизнь? Ужасно изменилась. Год назад она была свободна, как ветер. Теперь она обременена множеством обязанностей. Изменилось ли ее материальное состояние? Не очень. Скорее даже в худшую сторону. Бюджет у них с Валерием по-прежнему был раздельным. Но денег на совместную жизнь уходило больше. Изменились ли жизненные условия? Вообще не изменились. Как жила она с матерью в своей квартирке, так и пребывала в ней до сих пор. Только Димка еще прибавился. И кроме того, Лена чувствовала теперь себя уже чуть ли не старой. Да, да! Не возраст, а ответственность – вот что на самом деле делает человека старше, и это теперь поняла Лена не на словах, а опытным путем. Но сильно ли эти изменения расстраивали Лену? Нет, не сильно. В ней проснулось какое-то спокойное знание, что так и должна теперь проходить ее жизнь. Она уже была готова родить детей – пусть только Валерий все-таки определится с квартирой. Не пугала ее и перспектива оставить работу – если, конечно, Валерий способен будет обеспечивать их. В общем, можно было сказать, что Лена – созрела. Не мама, не ситуация в стране, а сама природа уже подготовила ее для великой функции – создать и сохранить свою собственную семью. Был только один момент, который мешал Лене полностью отдаться этой естественной и прекрасно роли: интуитивно в каждой проезжающей мимо яркой машине синего цвета она видела на месте водителя Сержа Валли. И что бы она ни делала, какие бы планы ни строила с Валерием, в глубине ее мозга неотвязно, ажурной и четкой, как игла Эйфелевой башни, сидела мысль: что, если на свете все-таки случаются чудеса, и он, ее прекрасный принц, Серж Валли все-таки приедет за ней на таком же прекрасном белом коне, на котором в замок в Блуа въезжала Жанна Д’Арк… Почему-то он представлялся ей в блестящем летном комбинезоне…
– Грузины сбили несколько наших самолетов! – внезапно донесся до Лены голос одной из ее соседок. Она приподнялась на локте и посмотрела на говорившую женщину.
– Ой, да ничего удивительного! – откомментировала вторая. – При том, что творится у нас в армии…
Лена позвала Димку, поднялась со своего одеяла и стала собирать вещи.
– Куда же вы? Здесь так хорошо! – недоуменно спросила ее одна из мамаш.
Димка опять отчаянно заревел и, как Лена ни пыталась его умаслить и успокоить, ныл и капризничал всю дорогу.
Вечер тоже не принес никакого утешения. Валерий молчал, телефон его был выключен. Сведения по всем каналам передавались одни и те же – самые неутешительные. В Осетии шли настоящие бои, большинство зарубежных стран Россию за вмешательство осуждало.
– Весь мир опять на нас ополчился, – сокрушалась Ленина мать. – Еще, не дай бог, Франция разорвет с нами дипломатические отношения и Машу к вам на свадьбу не пустят, – между старшими женщинами в семье было решено, что Мари должна обязательно приехать в Москву на Ленину свадьбу. Лена сама пока от разговоров на эту тему уклонялась, но и не протестовала. Она даже и нарядом своим свадебным всерьез озабочена не была. Не было у нее в душе никакого особенного подъема, какой бывает у невест. Не было и настроения. Если бы не родственники, Лена вообще бы предпочла расписаться по-тихому в будний день.
После того как никаких вестей не пришло ни назавтра, ни на послезавтра, Лена и мать решили одновременно ехать, связываться с командиром Валериной части. Но куда нужно было ехать, Лена не знала.
– Ты ведь была там в гостях? Там, где военный городок, там и часть.
– Найду, – Лена стала собираться. – Язык до Киева доведет. Только вот как быть с Димкой?
– Я возьму его с собой на работу, – сказала мать. Димка согласился, потому что после работы ему был обещан поход в игрушечный магазин и прогулочная поездка на трамвае, которого он еще никогда в жизни не видел.
Военный городок Лена нашла без особых проблем – несколько раз они приезжали туда с Валерием на машине.
– Как мне найти командира части? – наивно спросила она у первого же встреченного ей мужчины в военной форме.
– А зачем он вам?
– Разыскиваю своего родственника, – просто ответила она, и ей объяснили, где можно заказать пропуск. Она обрадовалась и побежала к внутренней проходной – довольно большому зданию, территория за которым была огорожена, но тут ее ждала неудача. Как выяснилось, командир был в Москве и, как ей объяснили, ждать его было бесполезно: уже сутки он метался по разным совещаниям из Генштаба в Министерство обороны.
– Как же мне найти своего родственника? – спросила она у дежурного офицера.
– Кого вы ищете?
Она назвала фамилию Валерия, его звание. Офицер посмотрел на нее внимательно. Она могла бы поклясться, что он знает Валерия, но не хочет ей ничего говорить.
– Поезжайте домой. Вам позвонят.
– Но вы хоть можете мне сказать, где он?
– Нет, не могу. Я не знаю. – И офицер стал заполнять не относящиеся к ней какие-то бумаги.
Она поняла, что ничего здесь не добьется. Она не знала, что ей делать. Сидеть дальше в бюро пропусков было бесполезно. Перед ней, в ее спокойной, ясной до этого жизни, выросла какая-то страшная, огромная стена, которую она не могла прошибить. Лена почувствовала себя невероятно маленькой, просто микроскопической. Ей захотелось бежать в свой теплый, домашний мир, в котором были она и мать. Но теперь в этом мире с ней оказался и маленький Димка.
Время было уже около часа дня. Солнце, отыгрываясь за прохладный июнь и дождливый август, жарило, как сумасшедшее. Наверное, в учреждениях наступил обеденный перерыв. С расположенного чуть в стороне от автобусной остановки рынка распаренные женщины тащили сумки с продуктами.
– Буду здесь жить, так же буду таскать, – подумала Лена без страха и без раздражения. Она стояла на остановке и думала, куда идти дальше. Автобус в Москву только что ушел, а до отхода следующего было еще сорок минут. Нарядная женщина, с достоинством несущая дородное тело к черной, блестящей машине, проходя мимо остановки, мельком взглянула на Лену. Однако поверхностный ее взгляд, случайно остановившись на Лене, через мгновение стал изучающе внимательным.
– А, девочка, это ты! – сказала женщина, останавливаясь возле Лены. – Как раз я хотела с тобой поговорить, но все как-то не представлялось случая. А сейчас прямо по пословице – на ловца и зверь бежит.
Лена тоже узнала женщину. Это как раз была жена командира, которая тогда в гостях Лене покровительствовала.
– Только вот, честно тебе скажу, забыла я, как твое имя, девочка.
– Елена.
– Да,
– Я не сержусь.
– А меня зовут Наталья Васильевна. – Женщина с хитрецой посмотрела на Лену. – Это на всякий случай, если ты вдруг тоже не очень хорошо помнишь имена.
Лена обрадовалась этой встрече. Вот у кого она узнает что-то о Валерии. Наталья Васильевна – женщина из тех, кто как раз может быть при муже серым кардиналом.
– Ты ведь теперь в городке нашем живешь? – Командирша будто все-таки сомневалась, стоит ли сейчас заводить с Леной разговор.
– Нет еще. – Даже если эта дама сама и не знает, где сейчас находится Валерий, она должна помочь Лене выйти на командира.
– А почему тянешь?
Лена прикинулась наивной овечкой:
– Так ведь Валерию квартиру не дают, а мне отсюда на работу далеко ездить.
– Понятно, – усмехнулась жена командира.
– А вы не знаете, где Валерий? – вдруг отбросив всякую хитрость, спросила Лена. – Уже почти двое суток от него нет никаких вестей…
Жена командира выгнула одну бровь, подумала и предложила:
– Знаешь что? Поедем-ка ко мне. Автобус твой придет еще не скоро, а мы с тобой вдвоем по такой жаре хоть чаю зеленого попьем! – Наталья Васильевна достала из сумки ключи от машины, открыла дверцу и поманила Лену. И Лена беспрекословно пошла за ней, хотя сама ситуация ей претила. Почему о своем женихе она должна узнавать каким-то окольным путем?
Сама бы Лена ни за что не нашла среди довольно большого комплекса недавно выстроенных домов тот дом, в котором она была в гостях у командира вместе с Валерием. Но они с Натальей быстро и с комфортом доехали до места, выгрузились из авто и поднялись на нужный этаж.
– Входи! – хозяйка широко распахнула перед Леной дверь. Пестрый котенок, котрого прошлый раз Лена не видела, вышел навстречу им в коридор и уселся в большом луче солнечного света.
– Недавно купили. Редкая порода, – Наталья с гордостью продемонстрировала котенка.
– У меня во Франции живет тетя, – неизвестно зачем произнесла Лена, – так у нее есть маленькая собачка. Они с ней ходят гулять прямо в кусты около Эйфелевой башни.
Хозяйка недоверчиво поморщилась:
– Неужели прямо к Эйфелевой башне?
– Да.
– Ну, проходи в кухню. Будем по-домашнему.
Лена сняла в коридоре босоножки, прошлепала в кухню, огляделась. Кухня была просторной, роскошной: итальянский гарнитур со вставками из цветного стекла, встроенная техника, занавеси на окнах с кистями, яркие растения на подоконниках и на полу – как она этого всего не заметила в тот, первый свой визит? По сравнению с этим благополучием скромная кухонька Мари с пластмассовым гарнитуром показалась бы кукольной, а просторный дом Катрин – бедным. Впрочем, Лена к роскоши была равнодушна. Наталья, проследив за ее взглядом, усмехнулась:
– Вот послужишь со своим Валерием тридцать лет, попереезжаешь с ним с места на место – и у тебя будет такая же. Хотя, – тут она снова и, как показалось Лене, не по-доброму усмехнулась, – сейчас многие службу заканчивают пораньше. – Она надела передник прямо на свой нарядный костюм и стала возиться с чайником.
– Вы ведь мне скажете, где Валерий?
Наталья Васильевна невозмутимо заварила жасминовый чай, расставила чашки, достала варенье, булочки, мед, уселась за стол. Взглядом приказала Лене:
– Садись!
У Лены задрожали губы.
– По крайней мере, он… жив? – Ей страшно хотелось взять эту даму за кружевные лацканы костюма и как следует потрясти.
– Фу, какая жара! – Командирша промокнула «поплывшие» ресницы, закинула назад вспотевшие у лба волосы. – Успокойся, он жив. Летает. Все в порядке.
– Тогда почему мне никто не скажет, где он? – Лена смотрела женщине прямо в лицо и видела ясно каждую деталь: и моршинки на набрякшей от жары переносице, и наполовину стершуюся о край чашки помаду, и некрасивую большую родинку сбоку на шее, старательно спрятанную за воротником.
– Сама-то не догадалась? Твой Валерий там. – Наталья, отдуваясь, поставила фарфоровую чашку на стол.
– Там – это в Осетии? – переспросила Лена. Конечно, она давно уже предполагала это. – Но как же это так? Как он может там воевать? Ведь никакой войны у нас объявлено не было?
– В Афганистане была объявлена, ну и что? Легче от этого было тем, кто получил оттуда запаянные гробы? – сказала, обмахиваясь, командирша. – Какая тебе разница, объявлена – не объявлена? Мы выполняем там свой интернациональный долг.
– Но это же ужасно! – Впервые Лена соприкоснулась с таким проявлением жизни. И все, что у ней было до этого – школа, учеба, университет, работа, все показалось одновременно милым и ничтожным.
– Леночка, это – жизнь! Это – наша жизнь, и тебе придется с ней примириться.
– Но сейчас мирное время! – почти закричала Лена. – Какое право ваш муж имел туда посылать Валерия? В конце концов, у него маленький ребенок! И Валерий сам мне сказал, что ваша часть не имеет отношения к боевым действиям!
– Перестань кричать, – поморщилась Наталья Васильевна. – Я ведь тебе не мама, чтобы выслушивать твои крики. Валерий сам вызвался лететь. Желание отправиться туда в командировку исходило с его стороны.
– Этого не может быть! – Лена смотрела на эту полноватую, крупную, потную женщину и не верила ей ни капли. – Какая командировка! Мы должны были ехать в отпуск. Мы уже собрались. И в конце концов, у нас в квартире остался Димка, его сын!
– Ну, маленькие сыновья всегда где-нибудь, у кого-нибудь да остаются. – Наталья Васильевна вдруг как-то сникла. Лена поняла, что жара ей была совсем невмоготу. Вдруг жена командира сказала устало: – Запомни, девочка, врать не в моих правилах. Валерий явился, как явились все. Командир обязан был всех собрать. – Она так и сказала о своем муже в третьем лице, «командир». Потом, когда все разошлись, твой Валерий написал рапорт, в котором просил отправить его в район боевых действий.
– И ваш муж, конечно, с радостью его туда отправил! Никому ведь не хочется лезть на рожон! – вдруг зло сказала Лена.
– Ну, уж, конечно, обрадовался! – скривила губы Наталья Васильевна. – Наивная ты моя! Радость великая брать на себя всю ответственность! А если с твоим Валерием что-нибудь случится? Части разные, командование разное, финансирование разное! Это же не водителя за картошкой на рынок посылать! Ты знаешь, сколько стоит его самолет? Если что – кто за это будет отвечать?
– Так вам что, самолет дороже человека? – тихо, сквозь зубы спросила Лена.
– Весь личный состав сидел на службе двадцать четыре часа, – объяснила ей командирша. – Ждали приказа. Если бы было нужно, вылетели бы все, в полном составе. Приказ не поступил. Наш полк действительно не предназначен для боевых действий. На самолетах нет необходимого оборудования. Они же не будут с ядерными боеголовками на шоу летать! И только твой Валерий настаивал на том, чтобы его отправили туда в командировку. – Командирша вздохнула и по-бабьи подперла щеку кулаком.
– Так почему его все-таки отправили? – уже очень тихо спросила Лена.
– Потому что наши там понесли потери. Самолеты летали без прикрытия. Валерий там служил. Он все это умеет. Специально для него техники за несколько часов дооборудовали самолет.
– Но почему вызвался именно он? Разве там, где он служил, не осталось других летчиков? – с отчаянием спросила Лена.
– Я же говорю тебе, были потери. Погибли экипажи. Нескольких его товарищей взяли в плен. Он всех их знал. Знаешь, сколько нужно было всего согласовать, чтобы он смог туда полететь на своем самолете?
Лена слушала все это, широко раскрыв глаза.
– Какой маразм! – сказала она наконец. – Какой маразм и ужас!
– Не нами это придумано! – спокойно ответила ей жена командира.
– Может быть, и не нами, – Лена упрямо выставила подбородок вперед, – но я считаю, что в данном случае Валерий поступил безответственно.
– Что? – Наталья Васильевна от удивления даже открыла рот.
– Безответственно. И когда он вернется, я ему прямо об этом скажу!
– Тьфу, тьфу, тьфу! – Наталья Васильевна постучала три раза по столу и посмотрела на Лену с неодобрением. Поторопилась она сказать, что девочка-то хорошая, – подумала она. Явно поторопилась.
– Девочка, ты это о чем?
– Как он мог улететь улаживать чужие дела, когда у нас не получаются свои? Квартиры нет, ребенка надо в школу устраивать, а где жить? Хорошо, если с ним самим ничего не случится…
Жена командира помолчала немного, потом убрала в итальянскую раковину свою пустую чашку. Подошла к Лене и села рядом, вплотную пододвинув к ней свой стул.
– Вот что, моя хорошая, я тебе скажу! – она взяла Лену за руку. – Люди, кто здесь живут, до смерти рады, что они не на Севере, не в Забайкалье… Женщины наши любят мужей, какие уж они есть. А ты или принимай такую жизнь, или ищи что получше. Третьего здесь не дано.
– Если у других все плохо, значит, у меня должно быть плохо? – спросила Лена.
– Плохо-то быть не должно, – спокойно ответила ей Наталья Васильевна. – Да только и хорошо пока что не получается.
– Ну, по вам-то этого не скажешь! – демонстративно обвела взглядом квартиру Лена.
– Мне уж под пятьдесят, к твоему сведению, – зыркнула ей в ответ жена командира. – Но и тебе тогда позволь кое-что сказать…
Лена сидела мрачная, насупленная, а Наталья, в свою очередь, окинув ее придирчивым взглядом, продолжила:
– Посмотри-ка, красавица, лучше на себя! Чего ты приехала сюда? Валерия искать? А если б он тебя увидел – драная кошка! Глаза не накрашены, одета кое-как, разве такая должна быть жена офицера?
Лена растерялась:
– Да я две ночи уже не спала!
– А я разве спала? – удивилась Наталья. – Муж домой приходил ночью часа на два, его и накормить надо, и спать уложить… А уж к приходу его и вообще нужно выглядеть по высшему разряду, чтобы поддержать, так сказать, боевой дух! Осуществить, так сказать, моральную поддержку!
Лена даже не могла понять, шутит Наталья или нет.
– Делать прическу, когда наши самолеты сбивают?
– Именно тогда и делать! – назидательно сказала ей собеседница. – Вид бегущего полковника вселяет панику только среди подчиненных. А вид собирающей чемоданы его растрепанной жены наводит ужас на все население городка.
Лена фыркнула:
– Какой-то у вас извращенный юмор.
Женщина вздохнула:
– Какой уж есть. – Подумала еще, что-то подсчитала в уме. – Понятно, девочка. Ты – светлое дитя перестройки. Новая страна, новое мышление. Только вот жених-то у тебя… Его не переделаешь уже. Пятнадцать лет разницы – целая жизнь.
– Та, в которой главный лозунг – «не можешь, заставим»? – вдруг вспомнила Лена.
– Да нет, – ответила ей жена командира. – «Сам пропадай, а товарища – выручай!»
– Вот ваш муж Валерия-то и выручил, – сказала ей Лена. – Заодно и квартиру сэкономил. – Она поднялась и пошла к выходу. – Спасибо за чай. Когда мне можно позвонить, чтобы узнать, когда Валерий вернется?
«Смелая девчонка, нахальная, но глупая, жизни не знает», – подумала про Лену жена командира.
– Когда вернется, сам позвонит! – ответила она ей из-за стола. Потом тяжело поднялась и вышла за Леной в коридор. – Я на тебя не сержусь. А ты попусту жениху своему не трезвонь. Мобильник у него сейчас выключен – не ровен час, еще кто-нибудь по твоей связи на него выйдет. Беда тогда будет. Мобильники-то ведь не только у нас есть, у грузин – тоже. – Она еще помолчала: – Никто не знает, когда он в воздухе, когда на земле. Они воюют, а наше дело – ждать.
– У вас дети есть? – неизвестно зачем спросила Лена.
– А как же! – ответила женщина. – Сын от первого мужа и дочка вот, от второго.
– А из-за чего вы с первым мужем развелись? – придирчиво поинтересовалась Лена.
Женщина посмотрела на нее, будто оценивая, говорить или не говорить.
– Он в Чеченскую войну летал. – Глаза ее сузились от этого воспоминания. – Пятнадцать лет назад. А командир мой теперешний должен был его самолет в воздухе прикрывать. Но его тогда в другое место почему-то отправили. – Лена постояла еще немного у самой двери, но больше ничего не сказала. Так они и расстались. Молча. Она вышла из подъезда, села в автобус и поехала домой. На душе ее было отвратительно, неспокойно.
«ОН еще у нас дома был, а уже знал, что туда поедет», – думала она о Валерии, и эта мысль ее и сердила, и угнетала.
Так нечестно! Нечестно и гадко. По отношению и ко мне, и к Димке, и даже к маме. За окном автобуса проносились застроенные дачами поля и разбегались дороги. Отдуваться за политиков, за банкиров, за чужие амбиции, за чужие приоритеты! И это нас ожидает всю жизнь? И это надо расценивать как счастье? Она подумала о Валли. Неужели и там точно так же? Нет, теперь она знала точно. Она больше не хотела в этом жить.
Она должна сделать все, чтобы Валерий ушел из армии.Газетами, в которых были напечатаны фотографии из Осетии, был заполнен весь Париж. Мари почему-то сразу подумала, что Валерий должен быть там. И хотя она прекрасно осознавала, что ее эта ситуация в принципе никак не должна касаться, она места себе не находила от беспокойства. Позвонить Лене в Москву казалось Маше неприличным. Другие ее родственники вряд ли могли что-нибудь знать, да и узнавать что-либо у них, минуя Лену, было бы еще хуже. Она позвонила Сержу Валли – его номер телефона был у нее на всякий случай. Валерий дал его в тот день, когда они ездили на авиашоу.