Наследие Иверийской династии
Шрифт:
Я поёжилась, натягивая тёплую шаль на плечи. Тончайший кашемир ласкал кожу и укутывал уютом. Дождь усилился и теперь барабанил в стекло. Но это не могло помешать планам госпожи Првленский по устроению торжественного бала: она всегда была готова к чему угодно, и уж тем более к буйству погоды.
Лаптолина вообще всё продумывала заранее. Она не только пообещала мне помочь с прошением в консульство, но и с покупкой дома и даже с работой свиром в её академии. Госпожа Првленская выстроила отличный план на мою новую жизнь, совершенно самодостаточную, наполненную смыслом и вполне обеспеченную. Мне же оставалось только набраться смелости и сделать шаг навстречу иной судьбе. В новый
Ладонь легла на чёрного паука. Не верилось, что я смогу с ним расстаться. Несмотря на суету Првленской, развернувшей целую кампанию по поиску родителей Мальки или другой подходящей девочки, я всё ещё не была уверена, что это хорошее решение. Не только потому, что это выглядело как использование несчастного ребёнка, но и потому, что я так и не смогла перестать ждать своего ментора.
К сожалению, я стала слишком взрослой, чтобы не признать: мне так и не удалось разлюбить его.
Доводы разума выстраивали прекрасное, достойное мелироанской девы будущее, но воспоминания о прошлом терзали сердце.
Я всё ещё надеялась… Всё ещё мечтала, что как только увижу его, а он увидит меня, все трудности и препятствия рухнут сами собой, и мы снова будем счастливы. Лаптолина пришла бы в ужас, услышь она мои мысли.
Но… что если мы встретимся сегодня?
Глупо и наивно, беспечно и по-девичьи, но я решила, что в самый важный праздник Квертинда я имела право поверить в чудо. Возможно, в самый последний раз.
Я спрыгнула, стараясь как можно тише приземлиться на пушистый ковёр, и осторожно зашагала в сторону спящей Стрилли. Рудвик уснула на туалетном столике, где из разноцветных леденцов выкладывала слово “Сладость”. Одна ярко-красная малиновая конфета прилипла к её уху — пушистому и почти белому, подрагивающему от дыхания рудвика. Я хохотнула себе под нос, взяла со стола леденец и отправила в рот. Стрилли проснулась.
— Вы находитесь в центре спирали энергии Сунь лу тут, лу-ли, — совершенно серьёзно на одном дыхании выдала Стрилли, хлопая сонными глазами. — Чтобы вырваться из этого водоворота, нужно сделать решительный рывок.
— Какой рывок? — не поняла я и скривилась от кислоты.
Конфета оказалась вишнёвой. Она громко стучала о зубы, и этот звук добавлял удовольствия.
— Решительный, — повторила Стрилли.
Рудвик вскочила, коротко обняла меня и заметалась по комнате: сунула зеркальце под секретер, достала из вазы цветущую ветку, обмахнула ею постель, каждую подушку и кресло-качалку с пледом. Оторвала розовое соцветие, украсила им своё платье, аккуратно положила ветку посреди ковра и с деловитым видом скрылась за расписной дверью комнаты гигиены.
Послышался звук битого стекла и текущей воды.
Я почесала затылок, наткнувшись на запутавшийся в волосах миинх, и стащила ещё одну конфету, на этот раз яблочную.
— Я избавляю ваше пространство от накопившегося негатива, лу-ли, — раздалось приглушенное из-за двери. — Освобождаю место для новых потоков, чтобы привлечь гармонию.
— Не затопи там потоками ванную, а то Арма снова тебя заругает! — крикнула я, усаживаясь в кресло напротив камина.
Сегодня в нём горел огонь — не столько для обогрева помещения, сколько для придания уюта. Пламя тихо потрескивало и лизало обугленные поленья, хвойная гирлянда на каминной полке прятала в своих недрах бордовые ленты, цветы белых ирисов и иверийские короны. Дождь стучал в стекло, а откуда-то снизу приглушённо доносилась медленная, плавная музыка.
Я сладко потянулась, наслаждаясь атмосферой и нарастающего приятного волнения.
Это утро подарило мне дымку беззаботности и трепет предвкушения. Воодушевлённая собственным разрешением, я схватилась за мысленную ниточку надежды, что сегодня увижу ментора. Как он явится, всегда так ярко выделяющийся из толпы, и заметит меня среди сестёр. Я при всех обращусь “Ваша Милость”, а потом прошепчу имя "Кирмос" — тихо, едва слышно, и легко проведу пальцем по его запястью, когда он поцелует мою руку. По самой границе одежды, едва касаясь, как учили на занятиях, чтобы разбудить чувственность и дать кокетливое обещание.
Может, мы даже потанцуем.
За мечтательной улыбкой и сладкой грёзой я почти не заметила, как двери в комнату распахнулись, и в проёме показалась огромная нарядная коробка, перевязанная голубой лентой транспортной компании.
— Вам подарок! — ворвался в комнату крик Армы вместе с радостными причитаниями Эсли.
Сердце ухнуло в пятки, я немедленно подпрыгнула и опрометью кинулась помогать девушкам.
— Здесь есть карточка? — я буквально вырвала из рук служанки коробку, поставила её на кровать и подняла крышку.
Вспорхнули в воздух мелкие лепестки цветов и разноцветные перья. Я чихнула, отмахиваясь руками от летящего декора, и немедленно сунула нос в коробку. Среди шуршащей бумаги переливался невесомый молочный шёлк с яркими пятнами атласной вышивки.
Как крот, роющий землю, я перебирала ткань в поисках записки, письма, да хоть клочка пергамента — чего угодно. Любого радостного знака.
В конце концов, я вытряхнула содержимое на кровать и разочарованно уставилась на ворох ткани. Тончайшая органза раздувалась зефирным облаком, перемешивалась с тяжёлым плотным шёлком и пестрела цветочной вышивкой по подолу. А среди этого великолепия сверкали драгоценные камни: огранённые бусины, насаженные на одну-единственную длинную нить. Камни сразу же заиграли в свете камина и свечей. Мелкие пёрышки медленно оседали сверху на бальное платье под восторженные вздохи служанок.
Я фыркнула и рассмотрела картонную крышку коробки. Никакой надписи не было. Пояснительной карточки не было. Записки или адресата отправителя — тоже. Никакого намёка на то, что к подарку имеет отношение Кирмос лин де Блайт. А последнюю надежду на малейшую связь с ним окончательно прикончили слова Эсли.
— Мастерские Фонфон из Лангсорда ежегодно присылают семь роскошных платьев для благородных дев, — пояснила служанка из-за правого плеча. — А в этот раз знаменитый модный дом превзошёл сам себя. Говорят, какой-то знатный господин из консульства практически навязал госпоже Фонфон свою супругу в качестве модистки. И именно ей доверили делать платья для мелироанского бала, — Эсли понизила голос до шёпота. — Мы со служанками позволили себе заглянуть в коробки. Наряды все без корсетов. Можете себе представить, какой будет скандал? Или триумф… Никак не возьму в толк, хорошо это или плохо.
— Я тоже, — отмахнулась я. — Выходит, эта госпожа Фонфон вот так просто подарила мне это платье?
— Это её благотворительный жест и подарок ко Дню Династии в Мелироанской Академии, — отчеканила Эсли. — Она дарит возможность лицезреть красоту всем гостям нашего бала. А те, в свою очередь, разнесут весть среди модниц Квертинда.
— Понятно, — выдохнула я. Села на кровать и подпёрла руками подбородок. — А других посылок для меня не было?
— К сожалению, нет, госпожа, — качнула головой Эсли и цокнула, оглядев мой скорбный вид: — Но только посмотрите на себя! Вы до сих пор в ночной сорочке! Так мы можем не успеть с подготовкой к балу. Столько нужно сделать — принять ванну с козьим молоком, втереть масла в волосы и кожу, вплести цветы в локоны, надеть платье… Вы должны быть сегодня хороши, как никогда!