Наследник имения Редклиф. Том первый
Шрифт:
Вслдствіе этихъ размышленій, мистриссъ Эдмонстонъ ни слова не сказала Гэю, когда тотъ рано утромъ, на другой день, отправился верхомъ въ Броадстонъ. Онъ остановился въ гостиниц; въ ту минуту, какъ онъ слзалъ съ лошади, какой-то мальчикъ подалъ ему маленькую записочку. Гэй дотого углубился въ чтеніе ея, что не замтилъ Филиппа, который, проходя по улиц мимо, окликнулъ его два раза. Наконецъ, вздрогнувъ, онъ поднялъ голову и, подавая записку кузену, радостно сказалъ:
— Прочитайте — это онъ самъ.
— Кто такой? — спросилъ Филипить.
— Дядя! Родной братъ покойной моей матери
— Себастьянъ Диксонъ? —
— Я его увидлъ вчера въ концерт и сейчасъ догадался, что это онъ. Я пріхалъ сюда съ тмъ, чтобы съ нимъ видться, а выходитъ, что онъ ужъ ждетъ меня. Какое счастіе! Какъ я давно хотлъ его видть; вдь онъ одинъ можетъ разсказать мн что-нибудь о моей милой, дорогой матери. Онъ родной ея братъ! Я всю ночь объ немъ продумалъ. Какъ онъ это догадался, что я здсь? Однако, бгу, онъ меня ждетъ! — сказалъ Гэй и хотлъ дйствительно бжать.
— Погодите! — остэновилъ его Филиппъ. — Подумайте хорошенько, что вы длаете? Я серьезно вамъ совтую не связываться съ Диксономъ, по крайней мр лично съ нимъ, дла не имйте. Дайте, я съ нимъ прежде повидаюсь и узнаю, что ему нужно.
— Онъ ждетъ меня, — возразилъ горячо Гэй. — Вы ему не племянникъ.
— И слава Богу! — подумалъ Филиппъ. — Такъ неужели вы думаете, что онъ домогается свиданія съ вами, только вслдствіе нжнаго, родственнаго чувства къ вамъ, громко добавилъ онъ.
— Не знаю и знать не хочу! — запальчиво произнесь Гэй. — Я не позволю, вамъ подозрвать брата моей матери.
— Это боле чмъ подозрніе. Выслушайте мены спокойно. Я вамъ добра желаю. Этотъ человкъ погубилъ вашего отца. Онъ главная причина вражды между вашимъ ддомъ и отцомъ.
— Этому прошло уже восемнадцать лть! — сказалъ Гэй, шагая по комнат и кусая себ губы отъ негодованія.
— Выслушайте меня, Гэй! вспомните, что онъ и его товарищи не годятся для вашего общества. Что-жъ длать, если вы родные? Кто васъ удерживаетъ отъ возможности ему помочь? Дайте ему сколько нужно, но будьте осторожны. Я вамъ заране говорю: или онъ васъ погубитъ, какъ отца, или сдлается вашимъ бременемъ на всю жизнь.
— Замолчите! я больше слушать васъ не могу! — закричалъ вн себя Гэй. — Онъ мн дядя, и я знать ничего не хочу. Мое общественное положеніе! глупости какія! Разв это дло касается до него? Я не позволю, чтобы меня вооружали противъ моихъ родныхъ!
Они снова заходилъ по комнат и вдругъ остановился передъ Филиппомъ.
— Впрочемъ, благодарю васъ за совтъ, — промзнесъ онъ, успокоившись немного. — Простите, что я погорячился. Я знаю, вы желаете мн добра, но дядю я все-таки навщу. Съ этими словами Гэй вышелъ изъ комнаты.
Черезъ минуту онъ ужъ очутился въ музыкальномъ магазин и крпко жалъ руку дяд, говоря:
— Очень радъ васъ видть! Я предчувствовалъ, что это вы!
— Благородное сердце! Истинный сынъ моей незабвенной сестры и ея великодушнаго мужа! — восклицалъ нсколько театрально мистеръ Диксонъ, хотя въ то же время непритворныя слезы наполнили его глаза.
— Я замтилъ ваше имя на афишк, - продолжалъ Гэй: — и хотлъ тутъ же, во время концерта, съ вами заговорить, но со мной были дамы, нельзя было ихъ оставить.
— Ахъ! я ужъ и такъ думалъ, что вамъ не позволятъ послушаться голоса сердца; къ счастію моему, вашъ опекунъ ухалъ, — сказалъ Диксонъ.
Предостереженіе Филиппа мелькнуло въ голов Гэя. Богъ знаетъ, допустилъ ли бы его опекунъ до свиданія съ извстнымъ, по своей жизни, странствующимъ артистомъ.
— Кто вамъ сказалъ, что я здсь? — спросилъ снова Гэй.
— Обязательный мистеръ Редфордъ, не зная, что мы въ родств, какъ-то въ разговорь упомянулъ, что въ числ его учениковъ есть прелестнишій теноръ, сэръ Гэй Морвиль. Можете себ представить, что почувствовалъ, узнавъ, что вы наслдовали талантъ и слухъ вашей покойной матери!
Мистеръ Диксонъ долго распространялся о томъ, какъ онъ черезъ переписку съ Маркгэмомъ знали все, что касалось до Гэя, какъ его мать умерла, какъ ддъ любилъ ребенка и берегъ его, какъ старикъ сэръ Гэй умеръ, и какъ молодаго Гэя перевезли въ домъ опекуна, имя котораго Маркгэмъ не счелъ за нужное ему открыть. Болтливый артистъ передалъ также Гэю, какъ онъ принялъ Филиппа за него.
— Онъ очень похожъ на вашего отца, — сказалъ Диксонъ:- красивый, высокій молодой человкъ, съ такой же прямой, гордой осанкой, какъ мой покойный другъ. Вдь капитанъ — сынъ архидіакона Морвиля, — прибавилъ онъ. — Да, этотъ человкъ много мн повредилъ; меня вообще въ Стэйльгурст не любили. Встрча съ капитаномъ сконфузила меня; она мн показалась дурнымъ предзнаменованіемъ, и я ршился уже окольными путями добиться до свиданія съ вами. Сердце говорило одно, но страхъ останавливалъ меня. Кто знаетъ! какъ онъ еще меня приметъ? думалъ я… и что же? кром ласки, сердечнаго привта я ничего не встртилъ!…
Дядя и племянникъ не могли сойдтись другъ съ другомъ. Себастьянъ Диксонъ не получилъ никакого образованія; по малости своего таланта, онъ еще съ дтства попалъ на сцену и велъ безпутную жизнь. Не смотря на пагубное свое вліяніе на отца Гэя, онъ все-таки былъ искренно къ нему привязанъ. Похищеніе его красавицы сестры, бгство и тайный бракъ, были имъ устроены по любви къ приключеніямъ, а вовсе не съ корыстной цлью. Онъ былъ, по природ, гордый и страстный человкъ; никогда не могъ онъ простить старику сэръ Гэю того, что онъ не призналъ брака его сестры. Вотъ почему онъ и подговаривалъ зятя не мириться съ отцомъ и вооружилъ тмъ противъ себя архидіакона Морвиля. Онъ радовался, что содержитъ своими трудами молодыхъ супруговъ, на зло старику барону. Но родовая гордость молодаго Морвиля возмущалась тмъ, что вся его семья, а главное, что онъ самъ, сынъ лорда и наслдникъ Рэдклифа, находится на содержаніи артиста. Чувство оскорбленнаго самолюбія, тоска по родин и непобдимая любовь къ отцу, взяли верхъ надъ семейнымъ вліяніемъ Диксона. Mopвиль поссорился съ зятемъ и увезъ жену, съ отчаяніемъ въ душ, ршась просить прощенія у непреклоннаго отца.
Диксонъ не могъ простить этой выходки молодый супругамъ; даже извстіе о страшной смерти затя не примирило его съ бдной сестрой. Съ этихъ поръ ему самому не повезло. Онъ несчастливо женился, слава его померкла, новые артисты затерли его, деньги и прежніе успхи не такъ легко давались въ руки. Онъ цлый часъ разсказывалъ Гэю свои семейныя и общественныя неудачи, такъ что тому уже стало неловко, а интересы родства показались ему не такъ заманчивы, какъ въ первую минуту свиданія. Они оба сошлись только на музык. Объ ней они разговорились съ одинакимъ одушевленіемъ, и Гэй общалъ дяд провести съ нимъ денька два въ Лондон, когда онъ, въ октябр, подетъ въ университетъ.