Наулака - История о Западе и Востоке
Шрифт:
Сидя в ванне, Тарвин хитро подмигнул сам себе.
VII
На постоялом дворе, если стоит он посреди пустыни, обыкновенно не бывает слишком много мебели или ковров. Стол, два стула, вешалка для одежды на двери и перечень услуг с расценками - вот и все, что встретишь в номере; постельные принадлежности путешественник привозит с собой. Тарвин с интересом прочел перед сном прейскурант и обнаружил, что сие заведение лишь с натяжкой можно было именовать отелем и что он не застрахован от того, что, прожив здесь день и переночевав, не получит предупреждения и в течение последующих двадцати часов не будет изгнан из этого неуютного дома.
Прежде
Этой ночью он видел во сне, как махараджа обменивал Наулаку на земельные участки в Топазе, а сам Тарвин надевал ожерелье на шею миссис Матри, в то время как спикер штата Колорадо объявлял, что с момента прибытия "Трех К" Топаз официально провозглашается столицей Запада. Потом, поняв, что спикером-то является он сам, Тарвин засомневался в истинности этих слов и проснулся. Небо над Ратором уже начинало светлеть и звало на подвиг не во сне, а наяву.
На веранде он столкнулся с седобородым солдатом-туземцем, приехавшим на верблюде. Тот подал ему маленькую коричневую книжицу, весьма засаленную, с надписью: "Прочтите и напишите, что ознакомились".
Тарвин расценил это новое обстоятельство как весьма интересное, но внешне удивления не выразил. Он уже успел постичь одну из тайн Востока никогда ничему не удивляться. Он взял книжку и прочел на заложенной странице следующее объявление: "Богослужение совершается по воскресеньям, в гостиной резиденции, в 7.30 утра. Иностранцев ждет сердечный прием. (Подпись) Л.Р.Эстес, Американская пресвитерианская миссия".
"Да, из-за ерунды здесь рано вставать не будут, - размышлял Тарвин. Служба в 7.30. Когда же они обедают?"
– Ну, и что мне с этим делать?
– спросил он вслух у солдата. Верблюд и всадник взглянули на него и что-то проворчали, уезжая. Их это не касалось.
Тарвин буркнул им вслед что-то нечленораздельное. Да, это не та страна, где можно заниматься делами, когда стоит невыносимая жара. Он с нетерпением ждал того момента, когда с ожерельем в кармане и вместе с Кейт он вновь обратит свой взор на запад.
И первое, что он должен был сделать для достижения своей цели, нанести визит миссионеру. Он был американцем, и если кто и мог рассказать Тарвину что-нибудь о Наулаке, так это был именно он. Кроме того, Тарвин предчувствовал, что сможет узнать от него и про Кейт.
Дом миссионера, находившийся прямо у городской стены, был тоже из красного песчаника. Он очень напоминал здание станции Раджпутана: голый одноэтажный куб и кругом ни листика винограда, никакой другой зелени и никаких признаков жизни. Но внутри дома, как выяснилось в следующий момент, жили люди, сердечные и гостеприимные, оказавшие ему радушный прием. Миссис Эстес была из породы тех добрых и милых женщин, что наделены прирожденным даром вести хозяйство и способны даже пещеру превратить в уютный дом. У нее было круглое, очень приятное лицо, нежная, мягкая кожа и спокойные глаза счастливого человека. Лет сорока, с гладкими, зачесанными назад еще не поседевшими волосами, она, чувствовалось, могла дать отдохнуть душой любому, кто оказывался подле нее.
Не пробыв в доме и десяти минут, гость узнал, что они родом из Бангора, штат Мэн, успел проникнуться к ним родственными чувствами, поскольку его отец родился на ферме неподалеку от Портленда, и, в довершение всего, был немедленно приглашен к завтраку.
В кармане у Тарвина, конечно же, оказалась карта Колорадо, и когда разговор заходил то об одной
– Мы ждем приезда молодой девушки, по-моему, из вашего штата, перебила его миссис Эстес, для которой все города Запада были на одно лицо.
– Кажется, она из Топаза, ведь так, Люсьен? Я почти уверена в этом.
Она встала из-за стола и подошла к своей рабочей корзинке за письмом, которое подтверждало ее слова.
– Да, из Топаза. Некая мисс Шерифф. Она едет к нам из Зенанской миссии. Может быть, вы знаете ее?
Тарвин складывал карту и не поднимал от нее глаз. Он ответил кратко:
– Да, я ее знаю. Когда она должна приехать?
– Теперь уже со дня на день.
– Мне жаль молодую девушку, которая едет сюда одна, без друзей, сказал Тарвин, - хотя я уверен, что вы замените ей их, - добавил он торопливо, ища взгляда миссис Эстес.
– Мы постараемся сделать все, чтобы она не скучала по дому, - сказала миссис Эстес, и в голосе ее прозвучала материнская нежность.
– Ведь наши дети, Фред и Лора, живут на родине, в Бангоре, - добавила она, помолчав.
– Вы окажете ей громадную услугу, - сказал Тарвин с бОльшим пылом и благодарностью, нежели того требовали интересы Зенанской миссии.
– Могу я узнать, что привело вас сюда?
– спросил миссионер, передавая жене чашку, чтобы она налила еще чаю. Речь его звучала несколько официально, а слова, казалось, заглушались густой и необыкновенно длинной бородой цвета стали. Его суровое и вместе с тем великодушное лицо, манеры резкие, но приятные, и прямой взгляд - все это импонировало собеседнику. Это был человек со сложившейся твердой позицией, особенно в том, что касалось местного населения.
– Собственно говоря, - ответил Тарвин совершенно спокойно, - я провожу изыскания.
– Он выглянул в окно, как будто ожидая, что сейчас из глубины пустыни появится Кейт.
– А! Золото ищете?
– Н-ну, пожалуй, хотя и не только золото.
Эстес пригласил его выйти на веранду и выкурить по сигаре; жена принесла шитье и села вместе с ними. Пока курили, Тарвин расспросил его о Наулаке. Где это ожерелье? Что оно из себя представляет?
– допытывался он не таясь, но вскоре понял, что миссионер, хоть и был американцем, знал о нем не больше ленивых коммивояжеров из гостиницы. Он знал, что Наулака существует, но не встречал ни одного человека, видевшего ее собственными глазами, если не считать махараджу. Тарвин выудил эту информацию из миссионера, ведя разговор о предметах, интересовавших его намного меньше. Но зато он начинал понимать ценность идеи о добыче золота, к которой Эстес то и дело возвращался. Эстес был уверен, что Тарвин займется золотыми приисками.