Неисторический материализм, или ананасы для врага народа
Шрифт:
– Я уверена, здесь какая-то ошибка, – неуверенно сказал она.
Селиванов яростно швырял ящик за ящиком. По мере того как груда пустых ящиков росла, его охватывало отчаяние. Как все жестокие люди, он был трусоват. Сейчас он чего-то явно не понимал. Ни на одном обыске – а таких обысков он провел сотни – он не сталкивался с подобным. У него складывалось впечатление, что вся квартира была декорацией, которой никому не приходило в голову пользоваться на самом деле. И это начинало наводить его на мысль, что Голендимов все же был прав – не надо было связываться с Бахметьевым. Вон он лежит – спокоен
Подполковник вдруг спохватился, что он ворочает ящики один, а в квартире царит подозрительная тишина. Оглянувшись, он увидел, что два его помощника сидят на диване рядышком с Катей и увлеченно наблюдают, как один из незадачливых охотников летит на стуле по небу, привязанный к метеорологическому зонду. От такого предательства ему стало совсем обидно.
– Немедленно! – дрогнувшим голосом сказал он. – Приступить к выполнению служебных обязанностей.
Помощники встрепенулись и усердно заметались по квартире, открывая дверцы шкафов, прощупывая карманы одежды, которой, кстати, оказалось на удивление мало, и зачем-то заглядывая под кресло.
– В компьютер загляните, – подсказал Сергей. – Там могут быть вражеские текстовые файлы.
Селиванов подозрительно посмотрел на него и на всякий случай скомандовал:
– Проверить!
Старательный лейтенант добросовестно осмотрел системный блок, снял с него непривинченную крышку и доложил:
– Подозрительных бумаг нету. Только железки.
От железок Селиванов лейтенанта отогнал на всякий случай – вдруг потом эта штука не заработает, а в ней, говорят, голые бабы есть. Селиванов рассчитывал привлечь какого-нибудь «ботаника» из заключенных, который, конечно, научит его включать компьютер.
Стоя посреди разоренной квартиры, спиной к возмутительно продолжавшему лежать Бахметьеву, подполковник узрел книжные полки и, воспрянув духом, ринулся к ним. На них стояла новенькая «История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков)» издательства тысяча девятьсот пятьдесят третьего года. Он по привычке немного подумал, к чему бы тут придраться, но вовремя увидел на обложке, что учебник одобрен ЦК ВКП(б). Как назло, кроме книг, снабженных в предисловии цитатами Маркса, Энгельса и Ленина, там не было ничего.
– Сказать вам пароли и явки? – раздался позади него насмешливый голос Сергея.
Селиванов резко развернулся, и глаза его удовлетворенно засверкали из-под нахмуренного лба. Он ринулся к Сергею и выхватил у него толстую книжку в блестящей черной обложке, на которой что-то было написано на вражеском империалистическом языке.
– Вы немецкий шпион! – торжествующе выкрикнул он.
– Книга на английском языке, – мягко заметил Сергей.
– Неважно, – отмахнулся радостный Селиванов. – Значит, английский. Что в ней написано?!
– Вообще-то здесь материал для домашнего чтения студентов, – улыбнулся
– Читай давай, – потребовал подполковник. – И не пробуй соврать. Я сразу пойму.
– Ну что ж, – сказал Сергей голосом сказочника, который сидит среди малышей. – Садитесь поудобнее.
Селиванов послушно взял стул и поставил его поближе к дивану. Двое сопровождающих его военных встали сзади. Про Катюшу, которая продолжала сидеть перед видеомагнитофоном, все забыли.
– Будем просвещать органы. «Далеко-далеко, – начал Сергей, – на не нанесенных на карту задворках нефешенебельного района Западного Спирального Рукава…»
– Ага, – удовлетворенно сказал подполковник Савельев и стал судорожно записывать адрес.
– «…Рукава Галактики, – продолжал переводить Дугласа Адамса Бахметьев, – находится маленькое, никому не известное желтое солнце...»
– С Азией, значит, тоже установлены агентурные связи, – вставил Савельев. Он просто засветился от счастья.
Сергей невольно засмеялся и продолжал:
«Вращаясь вокруг него на расстоянии девяноста двух миллионов миль, там прозябает совершенно незначительная маленькая зеленовато-голубая планетка, чьи произошедшие от обезьян формы жизни настолько невероятно примитивны, что до сих пор полагают, будто изобретение цифровых часов было Бог весть каким достижением. У этой планеты есть, вернее, была одна проблема: большинство ее обитателей были в основном очень несчастны».
Полностью успокоившийся и невероятно счастливый Селиванов откинулся назад и азартно потер руки.
– Пропаганда! – вскричал он. – Грубая антинародная пропаганда.
Ты – международный империалистический агент и враг народа.
– Ну, это ты меня недооценил, – возмутился Сергей. – Я – не какой-то там мелкий агент. Я – шеф, понял? Хозяин я.
– Что-о? – вылупил глаза Селиванов, силясь понять всем своим полковничьим умом, о чем речь.
– Ну, – торопливо сказал Сергей, боясь, что забегает вперед, – к этому мы вернемся попозже. Устал я от вас, – пожаловался он и натянул плед на голову.
Селиванов злорадно захохотал, – мол, от нас не спрячешься, – и вдруг смех застыл у него в глотке. Потому что холмик, явственно обозначавший не очень худенькое тело его поверженного врага Бахметьева, вдруг опал и ярко-желтый плед плоско опустился на диван. Обомлевший Селиванов осторожно приподнял плед. Кроме блестевшей черными боками книжки Дугласа Адамса, под ним ничего не было. Потому что Барсов с Андреем, внимательно наблюдавшие за происходящим, не упустили момент и вытащили Сергея из-под пледа прямо в лабораторию. Он так и приземлился на пол в положении лежа.
– Ну вот, – заметил Андрей, – а ты боялся, что мы не будем следить.
– Вот когда вы перестанете играть в свои игры, а начнете спасать меня, тогда и посмотрим, – мудро рассудил Сергей.
Андрей фыркнул и помог ему встать.
В лаборатории все психологи сгрудились у мониторов, наблюдая за реакцией, готовые фотографировать зрачки, выражение лица и позы во всех ракурсах. Сергей присел на стул рядом с Барсовым.
– Молодец! – похвалил тот его. – Правильно Андрей говорил, что у тебя удивительное самообладание!